Слава богу, ты в порядке, беззвучно произносит Элеанор и прижимает ладони к груди. Виктория просто пялится на меня с открытым ртом, как рыба, и молча хлопает ресницами.
– Мы же писали тебе, – говорит Кэролайн.
– По меньшей мере тысячу раз!
Они смотрят на Аву так, словно только в этот момент впервые ее заметили. Разглядывают ее темную одежду, ее вуаль, руки в ажурных митенках, как она сжимает сигарету с таким видом, словно с легкостью могла бы выколоть ею глаз. Причем с радостью. А потом снова смотрят на меня.
– Так что случилось? – спрашивает Кэролайн. – Ты была с нами, а потом просто раз, и… пропала.
– Будто тебя… похитили… или вроде того, – говорит Кира, украдкой поглядывая на Аву, и натянуто, неуверенно улыбается. – Мы не знали.
– Мы очень испугались за тебя, – добавляет Кэролайн.
– Да, очень испугались, – кивает Кира и снова неуверенно смотрит на Аву.
Та в свою очередь не сводит с нее глаз и смотрит так многозначительно и угрожающе, что Кира отворачивается, прижав пальцы к щеке.
– Что же случилось, Зайка? – спрашивает Кэролайн.
– Да, Зайка, что случилось?
Объясни, пожалуйста, как все это понимать.
Я снова ощущаю жгучую сухость в горле.
– Ну, я…
– Ее украл страшный серый волк, – говорит Ава, немного невнятно, из-за торчащей изо рта сигареты. – С супербелыми зубами и когтями-ножами, знаете, как у Фредди Крюгера.
– Что? О боже!
– Саманта! Это правда?
– О да, страшное зрелище, – не унимается Ава и незаметно пинает меня под столом. – Она чуть копыта не откинула. Но, к счастью, это все случилось в переулке. Я успела оттащить ее – буквально в последний момент. Прежде чем он успел изнасиловать ее и убить. А потом еще разок изнасиловать.
Я наблюдаю за тем, как Кэролайн и Кира смотрят на Аву, открыв рты. Ава смотрит на них и молча курит.
– А всё эти котята, – говорит она, указывая сигаретой на мое платье. – Это они его взбесили. Он, понимаете, решил, что это всамделишные котята. Вот и набросился. Пообедать хотел. А когда понял, что это не куча котят, а женщина из плоти и крови, в нем проснулись уже совсем другие желания.
Они вздрагивают и хватаются друг за дружку.
– Вот поэтому нам нельзя ходить в город, – шепотом говорит Кэролайн.
– Ну разве что в торговый центр, – добавляет Кира.
– Вам следует всерьез рассмотреть возможность заниматься шоппингом онлайн, – говорит Ава.
Они смотрят на нее с таким видом, словно углядели болячку на своей безупречной коже. Но я замечаю в их взгляде кое-что еще. Так смотрят на блестящее в траве ожерелье, которое может оказаться смертоносной гадюкой. А может, и просто ожерельем.
– Мне кажется, я видела тебя раньше, – говорит Кэролайн, слегка сузив глаза и мечтательно склонив голову набок.
– Вот как?
– На Demitasse в начале семестра. Мы видели ее. Верно?
– Да, – говорит Кира. – Видели.
Теперь уже они обе смотрят на нее, мечтательно склонив головы набок. Ожерелье? Или змея? Или змеерелье?
Ава же смотрит на них, как тогда на цыганку в парижском метро. Готовая в любую секунду снять сережки и выпрямиться во весь рост.
– Ты пришла с Самантой! Ты ее подруга!
– Саманта! Почему ты нас не знакомила?
– Потому что я кусаюсь, – говорит Ава, выскальзывая из-за стола. – Так что, можно сказать, с ее стороны это акт нереального милосердия.
Когда она встает, зайки кажутся рядом с ней карлицами.
– Ты куда? – слышу я свой голос.
Она снимает очки-сердечки и небрежно бросает на стол. Смотрит – сначала на заек, потом на меня.
– На воздух, – говорит она. – Просто подышать хочу.
– Подожди, я с тобой, – я пытаюсь выбраться следом, но зайки не пускают – Кэролайн плюхается на сиденье рядом со мной, а Кира напротив – и сразу же хватает меня за руки – очень крепко – и пытается привести в порядок мои мокрые волосы, осыпая пулеметной очередью вопросов: Зайка, ты в порядке? На тебя правда напал насильник? Кто это был? Как он выглядел? Бог ты мой, а это не то место, где, говорят, официантка угрожает ножом клиентам? Ты, наверное, в глубоком шоке? Как думаешь, мы можем использовать это в Мастерской?
– А он был секси? – к нам присоединяется и Виктория.
– Зайка, не был он секси, ну разве можно спрашивать об этом в такой момент?
– Ну извините, что я не хочу ковыряться и спрашивать, не боялась ли она, что он оторвет ей голову?
– О господи, Саманта, а ты боялась?
– Может. Не знаю, – бормочу я, но они меня не слушают, наперебой задавая вопросы, но уже не столько мне, сколько друг дружке.
Я наблюдаю за Авой в треснувшее окно. Она стоит рядом с Элеанор. Они… разговаривают. Разговаривают? Я вижу, что Элеанор шевелит губами, выглядит это так, будто она говорит. Ава как будто слушает, но выражение лица у нее ледяное. Я чувствую, как у меня внутри все проваливается, а в груди поднимается волна паники. В этот момент Ава отворачивается от Элеанор и ловит мой взгляд.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга.
А потом она уходит. Идет к выходу с парковки.
Я сваливаю.
– Ава, подожди!
Я перелезаю через Кэролайн и бегу к дверям закусочной, толкаю вертящуюся дверь.
Снаружи никого, если не считать кучки бомжей и Элеанор, глядящей на меня, склонив голову набок, с сочувственной, заинтригованной улыбкой.
– Все в порядке, Саманта? – спрашивает она.
Саманта. Когда она в последний раз звала меня по имени?
– Девочки беспокоились за тебя, но я сказала им: не волнуйтесь. Саманте просто нужно время.
Она смотрит на меня с такой печальной улыбкой. Ох, Зайка. Ты по-прежнему так далека от нас, и почему-то упрямо стоишь на месте и не хочешь догнать нас и влиться. А ведь я убивала ради тебя бог весть сколько раз. Дарила тебе платья. Мы все дарили тебе тепло наших сердец, согревая так, как никто и никогда не согревал тебя уже очень много лет. Но я понимаю, тебе все еще нужно личное пространство и время побыть одной, возможность немножечко побаловать своего внутреннего волка-одиночку. И ты только подумай, мы ведь не мешали тебе, позволяли все это, даже несмотря на то, что нас это расстраивало. Естественно, расстраивало. Очень досаждало и бесило.
Я опускаю голову. Но спросить все равно нужно.
– Что ты сказала Аве?
Судя по тому, что ее темные глаза мигом обращаются в камешки, она хочет сказать мне: Не переходи черту, Зайка. Но вместо этого пытается отшутиться.
