Ваза была… в осколки. Юный маркиз Серж стоял над ней и оглушительно орал. Вторил ему Клод на руках маркизы. Королева отгоняла Сержа от вазы, с криком:
— Порежешься!
И только маленький принц внимательно изучал пульт от телевизора.
Поль поплелся вслед за Лиз, с чувством жестокой безнадеги понимая, что покоя больше не будет.
Едва он переступил порог комнаты, к нему снова подошла маркиза.
— Брат Паулюс, пожалуйста. Мне не к кому больше обратиться, — посмотрела она на него умоляющими глазами. — Примите мою исповедь.
— Ну, ладно, — обреченно кивнул Поль. — Но мне надо подготовиться. Давайте пока чаю попьем. Вы с дороги отдохнете, а после…
— Спасибо! — выдохнула Катрин.
Взяв за руку Сержа, она расположилась в кресле и снова перестала замечать что-либо вокруг себя.
Между тем, пока Поль хлопотал на кухне, приготавливая чай, Лиз помогала принцессе Легран собирать осколки с пола. Они не виделись всего-то месяц, но Мари казалась ей… повзрослевшей, что ли.
— Как реклама ресторана? — вдруг спросила королева. — Ее закончили?
— Да, — пробормотала в замешательстве Лиз. — Все круто. По ящику вторую неделю крутят. Слушай, мне твой повар не нужен был, он сам…
— Да кому он нужен? — перебила ее Мари и уныло посмотрела на хорошенького годовалого мальчика, так и возившегося с пультом.
— Так а с трубадуром-то что?
Мари сглотнула и перевела взгляд на Катрин.
— Погиб, — коротко бросила она.
В это самое мгновение в дверях показался Поль с подносом в руках.
— Как погиб? — он медленно поставил поднос на стол. Подошел к бару, отхлебнул прямо из бутылки большой глоток коньяка и мрачно сказал: — Скриб не мог погибнуть!
Мари перевела дыхание и медленно проговорила:
— В октябре 1187 года. Его убили разбойники. Король Мишель лично видел могильный холм.
Поль сделал еще один глоток и спросил:
— А сейчас у вас там что со временем?
— Февраль 1188 года, — так же тихо сказала Мари. — Восстание провинций. Салет пожелал получить Жуайез и объявил маркизу Катрин ведьмой. Брат Ницетас из аббатства Вайссенкройц его слова подтверждает.
— Вот же мудак! — выдохнула Лиз.
Поль кивнул, снова отпил из бутылки и оглядел всех присутствующих, задержав взгляд на маркизе, отрешенно сидевшей в кресле.
— И что будем делать?
— Для начала прими ее исповедь, брат Паулюс, — всхлипнула Лиз.
IX
Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Ястребиная гора
Факел, закрепленный где-то в коридоре, сквозь маленькое оконце в двери слабо освещал тесный каменный мешок, куда бросили Его Величество. Если судить по количеству ступеней, которые вели в темницу, это было глубокое подземелье. Руки и ноги его были крепко связаны и давно затекли. Сколько он здесь уже находился, определить не представлялось возможным. Куда именно его привели, он тоже не знал. Потому что, как только его схватили по приказу атамана, ему завязали глаза.
Но не это сейчас беспокоило короля. Он снова и снова пытался понять, как же так получилось, что маркиз де Конфьян не только оказался жив, но еще и стал предводителем разбойников, грабящих всех, кто попадался на пути.
Неожиданно где-то в стороне раздались шаги по каменному полу, громко отдававшиеся многократным эхом. Лязгнул замок, и темница осветилась ярким светом факела. Факел впереди себя нес Якул. Теперь, без плаща, в черной одежде, с отросшими волосами, он казался и похожим и непохожим на себя. Губы его были сурово сжаты, но едва дверь в камеру распахнулась с пронзительным скрипом, Якул улыбнулся и сказал:
— Я полагаю, вы не привыкли к подобным условиям, мессир. Прошу простить. К пленникам у нас относятся ко всем равно. Так уж принято среди моих людей.
— Среди ваших людей было принято много иначе, маркиз, — ответил король, хмуро глядя на Сержа снизу вверх.
— Меня зовут Якул. И вы меня так зовите. Я пришел узнать ваше имя, чтобы известить ваших близких, что вы нуждаетесь в их помощи.
Король удивленно смотрел на него, понимая все меньше.
— Я не стану вас так называть, — медленно проговорил он. — А имя мое вам хорошо известно.
— Вот как? — усмехнулся Якул. — Интересно, откуда же?
Мишель коротко рассмеялся.
— Мы знакомы с вами с самого детства, маркиз. Кстати, это уже второй раз, когда вы одерживаете надо мной победу.
Якул долго смотрел пронизывающим взглядом на своего пленника. Лицо его сделалось суровым, даже злым. И, наконец, он процедил сквозь зубы:
— Считайте, что я забыл ваше имя, мессир. И пока вы не назовете мне его, вам придется сидеть здесь на хлебе и воде. К слову, ночи в этой темнице очень холодные.
— Что ж, если вы сочли нужным забыть и все остальное… А холодов я не боюсь, — Мишель опустил голову, не желая более смотреть на маркиза.
— Как вам будет угодно, мессир, — презрительно фыркнул Якул. — В таком случае, счастливо оставаться. Завтра на рассвете я выведу вас на прогулку. Полюбуемся на казнь одного из ваших воинов. И так каждое утро до тех пор, покуда не назовете имени.
С этими словами разбойник, унося с собой факел, покинул темницу короля Мишеля.
Его Величество вздохнул и устало прикрыл глаза. Как странно. Все неприятности начались с того, что маркиз де Конфьян погиб. Так было объявлено. Все последующее напоминало снежный ком, летящий с горы. Притязания графа Салета, восстание провинций, побег Петрунеля из Безвременья. И теперь оказывается, что маркиз жив и разбойничает на большой дороге. В королевской голове это не укладывалось.
— Это все оттого, неразумный мой племянник, — неожиданно раздался писк, напоминавший мышиный, — что ты пренебрегаешь тем, что было дано тебе по праву рождения от нашего рода, оставив при себе одно только королевское наследие. Позволь узнать, за каким чертом понесло тебя в эти горы без единого оберега?
— Cūlus! Вот только ваших нравоучений мне и не хватало, магистр! — возмутился Мишель.
Откуда-то из угла, где валялись смрадные обрывки ветхих одежд, выполз довольно упитанный серый мышонок. Он добежал до ноги короля, понюхал ее, задрал крохотную головку вверх и промолвил человеческим голосом:
— И почему ты не сказал ему своего имени, позволь узнать? Тоже мне великая тайна!
— Лучше скажите, почему он вообще его спрашивал. Вы же все знаете, — усмехнулся Его Величество.
— Может быть, потому что забыл?
— Как такое возможно?
— А я почем знаю? Я всего лишь серый мышонок. И понятия не имею, как выпутаться из этой истории.
