К исходу года у всех появилась уверенность, что буры выиграют и на этот раз. В трескотню английских газет о том, что Британия не потерпит, никогда не допустит и непременно покарает, никто особенно не верил. Газетчики всегда так говорят. Да и прецедент того, что Британия потерпела и допустила, был. Та же первая Англо-бурская война 1880–1881 годов. А сейчас-то буры были куда сильнее и не только громили английские силы на суше, но и посмели кощунственно бросить вызов Владычице морей там, где она считала себя абсолютной хозяйкой, — на море! Шесть пароходов Трансваальской оптово-розничной компании сразу после получения известий о нападении англичан на Спрингфонтейн свернули коммерческие операции и двинулись в сторону Камерунштадта и Дар-эс-Салама, являвшихся столицами и крупнейшими портами соответственно германского Камеруна и Германской Восточной Африки. Там на них были установлены по десять уже заранее закупленных у немцев стопятимиллиметровых орудий, после чего новые хищники вышли в море. Их охота еще только разворачивалась, но в настоящий момент уже было достоверно известно о том, что англичане потеряли как минимум одиннадцать пароходов. А вообще через районы, где были замечены трансваальские вспомогательные крейсера, за время, прошедшее с момента первого нападения, проследовали семьдесят с лишним английских пароходов, из которых более трех четвертей еще не достигли портов назначения. Так что, каковы реальные потери англичан, еще только предстояло узнать. Но англичане уже полностью остановили переброску войск в Капскую колонию на невооруженных пароходах и занялись организацией системы конвоев.
Короче, на первый взгляд казалось, что буры выигрывают. Поэтому Кац бомбардировал меня телеграммами с вопросом, насколько разумно продавать акции в настоящих условиях. Тем более что мой управляющий Гоорт Грауль договорился, что правительство Трансвааля в обмен на кредит золотом и передачу трансваальским вооруженным силам двух наших бронепоездов и артиллерии уступит компании алмазные копи Кимберли. Складывалось впечатление, что для Трансваальских золотых приисков настают сказочные времена. Но мои информаторы в Великобритании сообщали мне, что на сей раз англичане не отступят. А это означало, что буры проиграют. Возможно, они продержатся заметно дольше. Возможно, сумеют заставить англичан заплатить за трансваальское золото в разы, а то и на порядок больше, чем в той истории, которую я знал, но… если англичане решат идти до конца, то довольно скоро разница в численности вооруженных сил на театре военных действий станет слишком велика. Англичане превзойдут буров в пять-десять раз. А при таком раскладе, тем более что малочисленная сторона не имеет почти никакой промышленной базы, результат очевиден. К тому же в первых, наиболее успешных для буров, боях они теряли кадровых солдат и офицеров, на смену же убитым и раненым приходили ополченцы, обученные стрелять, но не воевать и способные думать только так, как думал обычный бур-фермер. Да и командование операциями, по мере окончания мобилизации, тоже постепенно переходило от кадровых военных к бурским политическим лидерам, принимавшим высшее в бурской армии звание команданте, что также не шло на пользу делу. А потому темпы наступления буров очень скоро начнут падать. И Капстаада, или, как его уже называли более ста лет, Кейптауна бурам точно не захватить. А значит, всё зря. Если у англичан останется хотя бы один порт на побережье, в котором они смогут разгружать свои транспорты, — шансов у буров не останется. Да и захват порта не факт, что окажется решающим. Береговой артиллерии у буров нет, мин тоже, про флот и говорить нечего, так что отбить порт при поддержке десанта флотом англичанам не составит такого уж большого труда. Была бы политическая воля драться до победы. А вот с этим у британцев во все времена было, как правило, все в порядке. Ну да иначе они не создали бы такую империю…
Поэтому я приказал Кацу с начала следующего, 1904 года приступить к продаже акций. И постараться осуществлять это в соответствии с моей идеей о том, чтобы основными покупателями стали банки, проявившие наибольшую активность при размещении японских займов. При стоимости акций, взлетевшей до небес после сообщения о том, что Трансваальские золотые прииски наложили лапу на алмазные копи Кимберли, это не должно было составить такую уж серьезную проблему. Да и дисконт от рыночной цены за покупку крупных пакетов в текущий момент не должен быть слишком большим. Так что опасения Каца по поводу того, что мы не доберем денег, беспочвенны. Акции Трансваальских золотых приисков были сейчас едва ли не самым лакомым куском на все еще страдавшем от последствий локального кризиса 90-х американском фондовом рынке. Сам факт возможности заполучить крупный пакет уже должен был заставить потенциальных обладателей акций сучить ножками в нетерпении. А уж тем, кто умудрился влезть в изначально авантюрный японский заем и к настоящему моменту уже успел осознать, во что вляпался, этот шанс вообще должен был показаться манной небесной…
Между тем дела японцев шли все хуже и хуже. Начавшееся 3 июля новое сражение на реке Ялу стоило им еще около семи тысяч только убитыми, наши же потери не превысили пятисот человек. Причем в первую очередь эти потери были результатом упорства, бесстрашия и самурайского духа японцев — они продолжали и продолжали атаковать, когда любая европейская армия давно прекратила бы попытки… И по всем прикидкам, еще больше японцев должны были скончаться в госпиталях. Если их тактика и вооружение были вполне себе на уровне, то вот с медицинским обеспечением они от европейских армий сильно отставали. Но в результате японцы сумели-таки оттеснить наши войска в глубь Маньчжурии. Впрочем, это была не только, да и не столько их заслуга. Приказ об отступлении отдал я. Да, там создалось действительно опасное положение, но главное — я испугался, что, понеся такие потери и не добившись успеха и в этот раз, японцы откажутся от продолжения войны и начнут искать пути примирения. А заключать мир пока было рано. Японцы все еще оставались достаточно сильны. И если мы заключим мир сейчас, пусть даже и на наших условиях, они смогут лет за пять-шесть полностью восстановить потенциал и решиться на новую войну. Причем на этот раз война начнется в более выгодной для них конфигурации международной политики, не в такой, как сложилась сейчас, когда англичане влезли в Трансвааль и было ясно, что в ближайшие год-два возможностей ввязаться в войну еще где-нибудь у них не будет. Максимум, на что англичане способны, — это послать эскадру для «демонстрации поддержки». Но пока они окончательно не разберутся с тем, почему новейшие корабли, построенные ими для японцев, никак не могут нанести поражения русским «доморощенным корытам», особенно рисковать они не станут. Да и настрой в английском обществе по отношению к Японии не очень. Спасибо капитану «Гридня» Брилеву-второму. Слава богу, выяснилось, что он жив, хотя и потерял ногу. Его подобрали французы, вместе с немцами направившие паровые катера за русскими моряками, которые остались в живых, после того как затонул «Гридень». И в настоящий момент капитан первого ранга долечивался в госпитале во Владивостоке. Отпускать его со службы я не собирался. Человека с таким талантом надобно холить и лелеять независимо от его физических кондиций. Всего одним боем так сильно поменять моральные установки не только во флоте, но и в Европе… Да и флотоводец, похоже, из него получится блестящий. При таком соотношении сил добиться таких результатов — это надо не просто постараться, это надо быть гением тактики!..
