Глаза Зверя забегали.
— Тим, почему ты не берешь трубку?!
Громкий женский голос спас Зверева от разборок с приятелями и сотрудником спецслужб. В дверях раздевалки появилась Лиза. За ней топал серьезный Паша.
— Птичка, какого черта? — у Тима даже руки от удивления повисли вдоль тела как плети.
— Мы узнали, что здесь уже работает полиция, и нас пропустили за Женькой, — сообщила его беременная жена.
— Вот у вас бабы! — засмеялся Егор. — Завидую, честное слово!
* * *
Фил и сам себе завидовал. Их неприятности позади, он жив и относительно здоров, и с ним рядом самая лучшая девушка на свете. Он не представлял, как она узнала о бое, как пробралась на закрытую территорию. Сердился, что она так рисковала собой, и одновременно был катастрофически счастлив от понимания — Женька готова ради него на всё. А он во всех смыслах отвечает ей взаимностью.
Его ласковый котенок появился именно тогда, когда мужчину, казалось, оставили последние силы. Он лишь монотонно отвечал на вопросы следователя и не понимал, неужели зря он бился? Но появилась Женька, и в ее глазах он прочел, что весь титанический труд последних месяцев был не напрасным.
После короткой беседы с Ободовым Женю забрала Лиза, и водитель увез их домой к Тимуру. Фил бы не передал словами признательность этой семье, только благодаря им он может быть спокойным за свою девочку. Иначе точно бы отказался от больницы, не желая оставлять Женьку одну. Сейчас ему хотелось приковать ее к себе, чтобы никогда больше не расставаться.
Тим хотел подставить Филу плечо, когда они двинулись к выходу. Но тот отмахнулся, он и сам мог двигаться. Шевцов и так заляпан его кровью, вместе со Зверем они оттаскивали его с ринга.
На территории близ старого здания уже не было посторонних. Лишь люди в форме изучали самые укромные закутки, здесь же находились специально обученные собаки. Фил тоже машинально осмотрелся, притормозил. Тимур ушел далеко вперед, не оборачиваясь. За забором стоял гул машин.
Филипп еще раз взглянул на место, где, можно сказать, родился заново. Когда-то помпезный, а сейчас ободранный главный вход в округлое здание. Пара беседок, несколько обломанных деревьев. Ближе к задней части строения небольшой балкон на третьем этаже и прямо по стене лестница. Фил прищурился, заметив знакомый силуэт. И, кажется, физически ощутил, как его наполняет ярость.
Тим заметил его рывок и что-то кричал, но Фил и так бы ничего не услышал из-за травмы. А тут его полностью поглотила скорость. В доли секунды он достиг цели и снял высокого мужчину прямо с лестницы. Повалил на оббитый асфальт, придавил своим телом. К ним уже кинулись спецы. Они занялись низкорослым брюнетом, который спускался по заднему лазу за своим подельником, и не успевали разнять катающихся по земле мужчин.
— Хотел уйти, сука, — прошипел Филипп, — не выйдет. Теперь хлебнешь сполна!
— Не тебе меня судить, Чудов, — прохрипел Артем.
— Судить тебя будет закон, — проговорил Фил.
Он не смог сдержать злости на старого друга, чуть не превратившего его жизнь в ад. В лицо Артема полетел ободранный в бою кулак боксера, еще раз, еще… Филиппа оттащили, но он успел пнуть товарища детства ботинком. Его трясло, даже в скорой он не мог успокоиться.
Зверь догнал их уже у машины медиков. Ему все же пришлось объясняться со следователем по поводу ставки. Зато Егор успел сесть с Филиппом в машину. Тимур же отправился следом на своей.
— Где джип? — зачем-то спросил Филипп.
— Я вызвал своего водилу, еще когда шел бой, — пояснил Егор.
— Я первый раз избил человека, — сказал Фил, — именно избил. Непрофессионально.
Егор прокашлялся.
— Плевать, — резюмировал он, — этого гада вообще бы прибить, но тебе сейчас не нужны такие трудности. А выступать ты все равно больше не будешь. Хватит, всё. Считай, это была наша последняя работа.
* * *
Дотошный сотрудник специальной службы Ободов уже на следующее утро сидел у Филиппа в палате. Боксеру только убрали капельницу, и он собирался позвонить администратору спортивной базы. А в глубине души безумно ждал прихода Женьки, вздрагивая на каждые шаги за дверью. Но следователь явился раньше возлюбленной. Впрочем, побеседовать с ним тоже было интересно.
— Ивану Чернопольскому предъявлены обвинения по множественным статьям, — крякнул Ободов, — он, конечно, привлек армию юристов, только тут уже вряд ли что-то поможет. Разве что особые условия в заключении создаст благодаря связям и деньгам.
Филипп покачал головой.
— Он больной человек.
— Признавать его недееспособным нет повода, — возразил специалист, — пусть отвечает по закону.
— А что с Артемом? — вспомнил о «друге» Фил.
— Ему инкриминировано меньше, — кивнул собеседник, — но всё его от него никуда не денется. Единственный, о ком я хотел с вами поговорить — знакомый вашей девушки Вячеслав.
Фил привстал.
— А с ним что?
Ободов потер ладони.
— Видите ли, Филипп, у нас мало доказательств причастности парня к группировке. Скорее всего, его использовали лишь раз, чтобы пробраться в ваш кабинет. Чтобы предъявить ему обвинения, нужны показания Евгении. Против него.
Филипп на секунду прикрыл веки. Нелегкий придется делать выбор котенку. Впрочем, ему все равно, если она не захочет ссориться с любимой учительницей, ставшей ей мамой, он поймет.
— Давайте поговорим с Женей позже? — предложил он. — Просто Слава ей не чужой человек.
— Непременно, Филипп, непременно, — кивнул следователь, — но мне бы очень хотелось подтянуть все хвосты этой истории. Парню много не дадут, но и отпускать его глупо, а, может, даже опасно. Ваша девушка на многое пошла ради вас. По сути только из-за нее нам удалось накрыть Чернопольского. Не солги она, что препарат ее, вас бы тихо-мирно посадили. И даже у меня бы не закралось никаких сомнений, с учетом того, что Артем все же был вашим другом. Только признание Жени показалось мне подозрительным. На фоне всего этого я смею надеяться, Женя захочет сотрудничать со следствием вам на пользу.
— А это не опасно? — нахмурился Филипп.
Ободов слегка улыбнулся.
— Не сложнее, чем дать обычные показания. Никто за парня стоять не будет, для группировки он не представляет ценности. Там от Чернопольского многие открестились, что говорить про случайную шестерку.
Следователь оставил Филиппа озадаченным. Впрочем, мужчина все же не придавал огромного значения расправе над бывшим Женькиным возлюбленным. На фоне всего, что они преодолели, Славка казался ничтожной вошкой. Когда Женя позвонила и сообщила, что они с Лизой выезжают к нему, мужчина о разговоре с Ободовым и думать забыл.
— Родной мой…
Женька уже без стеснения произносила нежное слово и покрывала легкими поцелуями травмированное лицо Филиппа. Под ложечкой заныло от ее ласк, Филу казалось, он спит. Он притянул девушку к себе, и она легла прямо на его больничную кровать рядом. Нисколько не смущаясь Лизы, Женька продолжала касаться его губами, гладить, шептать слова любви.
