Магии через такую толщу пробиться сложно.
— Хватит, — Ренельд развернул в стороны сеть поглощающего заклинания, готовясь к любому удару.
Всё же Дениза — сильная заклятийница. Но сейчас она измотана побегом, разозлена вмешательством, которое невозможно было предугадать. Все её планы рухнули, и даже запасной не сработал.
Агенты спустились к ней и подхватили её под руки. Ренельд сам надел ей на руки магнаручники, предотвращая любые попытки воспользоваться своими силами.
— Скажите, вы были бы довольны, если бы всё удалось? — спросил между делом. — Ценой аур многих магов, ценой будущего благополучия королевства — вы были бы довольны?
Дениза пожала плечами.
— Все мы достигаем целей разными способами. И если мне отрезают честные пути, я иду другими. Жаль, что вы не похожи на своего отца. Я была с ним неплохо знакома. Из вас получился бы хороший король, но вам не хватает сил иногда поступиться со своими принципами.
— Вас это умение не довело до добра.
— Просто у нас с вами разные принципы.
“Ну да, со своими ей поступаться не пришлось, — заметил Лабьет. — Эй, Рен! А как мы ту махину теперь со дна доставать будем?”
Да, полный светлой, пусть и похищенной, энергии накопитель — не та ценность, которую можно оставить в качестве клада под толщей воды до лучших времён.
— Вы, — Ренельд подозвал к себе двух агентов, — останетесь здесь, наблюдать за местом и не подпускать сюда никого близко. Я пришлю людей поднять накопитель.
Ксавье подхватил Денизу под локоть и едко улыбнулся, когда та злобно на него глянула.
— Простите, местрисс д’Амран. Но теперь я не обязан выказывать вам почтение. Я уже не адепт, да и вы, кажется, уже не декан. Се ля ви.
Все вместе они добрались до повозки, преодолевая постоянное сопротивление Денизы: похоже, до самого последнего мига она пыталась придумать, как вывернуться из захлопнувшейся над головой ловушки.
В Марбре её сразу передали в ведение стражи и отправили в положенные преступникам казематы. Предстоит ещё немало разбирательств, сбор показаний всех свидетелей с учётом новых обстоятельств. Упорядочение всей этой неразберихи и составление протоколов. Суд, в конце концов — окончательный, когда решится судьба всех, кто был замешан в этом непростом деле.
“Рен, ты как хочешь, а я к Ли”, — проговорил Лабьет, когда они поднялись из подземелья Марбра.
— Я с тобой. Страшно хочу увидеть Мариэтту.
***
Мариэтта
Это плохая привычка — встречать мужа почти глубокой ночью. я знала, что он занят важным делом. И слышала, что Дениза д’амран поймана — и теперь почти ощущала её присутствие где-то там, под толщей каменных стен Марбра.
Я отлучалась в город — Ивлина попросила о встрече. Отчего-то я решила, что сейчас выехать в Жардин будет уже не опасно. Знала, что получй нагоняй от мужа. но так справиться с волнением мне было чуть проще. Путь отчитывает — я готова стерпеть это в виде исключения.
Ренельд ждал меня. Похоже, торопился увидеться, но не застал. Шинакорнов рядом не было — сейчас они всё свободное время заняты друг другом. Герцог сидел на балконе в плетёном кресле и слушал, как поют сверчки внизу. Так громко, что их трели вибрируют прямо в сердце.
— Как ты? — я подошла к нему.
Он был страшно задумчив. И как будто опустошён. Его можно было понять: то дело, которым он жил несколько месяцев, наконец завершилось. Удовлетворение и немного — сожаление. Такая вот противоречивая смесь чувств — с ней я была знакома.
— Немного странно. Но в целом неплохо, — Ренельд встал из кресла и подошёл, сжимая в кулаке уже снятый с шеи платок. — И что больше всего меня радует, что теперь ты в безопасности. И Ксавье, и Ли. Да много кто.
— Я давно подозревала, что ты альтруист, — я усмехнулась, внимательно вглядываясь в его лицо, опасаясь, что увижу в малахитовых глазах страшную пустоту.
— Я обдумаю это. Потом.
Ренельд обхватил меня за талию и втолкнул обратно в комнату. На ходу он обрушился на меня жадным, всепоглощающим поцелуем — в груди сердце запрыгало от восторга. Перед глазами хмельно поплыло, хоть я и капли вина сегодня не выпила. Зачем оно мне, если самый потрясающий мужчина на свете — мой?
Я взяла его за руку и, перевернув тыльной стороной вниз, коснулась губами ладони. Она была жёсткой, чуть шероховатой и тёплой. В последние дни мы мало были рядом — и его тепла мне страшно не хватало. Несмотря на то, что наши энергии противоположны — и так будет всегда. Но теперь, кажется, я могу не опасаться, что сожгу его своей силой. Что сама при этом исчезну.
От этой мысли сердце зашлось в ещё более взволнованном стуке.
— Иди сюда, — тихо произнёс Ренельд.
Потянул меня к себе, но я увернулась от ещё одного поцелуя. Повела его за руку в соседнюю комнату, где заранее велела перестелить постель и принести нам лучшего вина Шато Д’Амран. На всякий случай. Хотя была уверена, что оно нам так и не пригодится.
Я плотно закрыла дверь, повернула ключ в замке. Пока возилась, Ренельд дошёл до кровати и присел на её край. Едва я приблизилась, обхватил руками за талию и ткнулся лицом мне в живот.
— Я страшно скучал, -- прошептал, согревая кожу дыханием. -- Не видел тебя всего полдня — и скучал.
— Теперь всё будет хорошо.
Я взлохматила его волосы пальцами, спустила ладони по его шее до ворота рубашки и неспешно расстегнула его. Ренельд поднял на меня взгляд, медленно поглаживая мою спину, но пока не вмешиваясь в моё безусловно увлекательное занятие — раздевать своего мужа.
Я стащила с него рубашку и, чуть подтолкнув в грудь, опрокинула на постель. Поддёрнув юбку, опустилась сверху и неспешно принялась губами исследовать его всего, начиная с губ. Затем спустилась к шее, очертила кончиком языка ключицы — и переместилась на грудь, мягко скользя ладонями по животу.
— Ты с ума меня сведёшь, если будешь продолжать в том же духе, — едва не простонал Ренельд.
— Хочешь больше?
Я выпрямилась и, подхватив спущенные на спину локоны, позволила мужу расстегнуть застёжки моего платья. Корсет был устранён им тоже — с великой ловкостью. А тонкая, отделанная кружевом сорочка, соскользнула с моего тела, как дым.
Ренельд смотрел на меня — и я видела, как в его глазах разгорается жадное нетерпение. Как он дышит — всё чаще, как заметно отдаются удары сердца в его широкую грудь. На шее быстро бьётся жилка, а мышцы на руках, которыми он упирался в постель позади себя, напрягаются до натянутых жгутов.
Он обхватил моё запястье пальцами и потянул к себе — через какой-то незначительный миг я уже со стоном глотала его поцелуи, выгибалась под прикосновениями его рук — везде. Дрожала от нарастающего возбуждения. И нетерпеливо дёргала пуговицы на его брюках.
