Эти «я» чередовались друг с другом, но одновременно и сосуществовали. Некоторым действиям Сивиллы они мешали, а другим помогали объединенными силами. Сид, например, построил перегородку. Как когда-то на помосте в Омахе, были гармоничные совместные занятия живописью. Пегги Лу, которая сама не любила писать маслом, помогала в этом занятии. Марсия с энтузиазмом говорила о какой-то абстрактной картине, которую «мы сделали все вместе».
Марсия часто ходила на лекции по химии и на лабораторные работы, которые Сивилла не могла посещать, вела конспекты, которые позже изучала Сивилла, и вписывала ее имя в список посещаемости. Подобно секретарю, заверяющему подпись босса в его отсутствие, Марсия часто ставила собственные инициалы под надписью: «Сивилла И. Дорсетт». Ни у кого из «я» не отмечалось существенного интеллектуального превосходства над другими, и все же имелась ярко выраженная разница в том, что именно они изучали, заучивали и усваивали. Хотя их возраст подвергался колебаниям, у каждого «я» был свой некий предпочтительный возраст. Различия в этом предпочтительном возрасте, в интенсивности эмоций, в степени активности или пассивности и, конечно, в травмах, против которых служило защитой каждое «я», предопределяли и различия в поведения. Эти различия были столь отчетливы, что, когда разные «я» звонили доктору Уилбур по телефону, она узнавала их не только по голосу, но и по стереотипу поведения.
— Доктор Уилбур, я сижу в баре с цветными фонариками. Всем здесь страшно весело, — говорил голос. — Почему я не могу выпить пива?
— Конечно можешь, Пегги Лу, — отвечала доктор.
— А мне не будет нехорошо? — внезапно меняла позицию Пегги Лу.
— Нет, — успокаивала ее доктор, — многие люди пьют пиво.
— Ну нет, — принимала решение Пегги Лу. — Я пойду домой.
Сивилла, которая одновременно являлась и узником и тюремщиком, рассчитывала на Тедди Ривз как на посредника между ней и другими «я», посредника, способного сообщать ей об их появлениях и исчезновениях, способного перекинуть мостик над пропастью, разделявшей ее «уходы» и «появления». Комментируя фрагментарное бытие Сивиллы подобно греческому хору, Тедди также разделяла интерес Сивиллы к расщеплению личности. Например, в 1957 году, когда на экраны вышел фильм «Три лика Евы», Сивилла и Тедди смотрели его вместе, потому что слышали, что в нем идет речь о расщеплении личности.
В этом фильме Ева Уайт превращалась в Еву Блэк, которая, беседуя с доктором, кокетливо опускала глаза. Тедди схватила Сивиллу за руку и шепнула:
— В точности как это делаешь ты.
Сивилла неправильно поняла ее, решив, что Тедди имеет в виду ее кокетливое поведение. Она удивленно спросила:
— Значит, именно так я веду себя с людьми?
— Нет, — ответила Тедди. — Примерно так ты выглядишь, когда превращаешься из одной в другую. На некоторое время у тебя становится какой-то пустой взгляд.
Позже Тедди сказала доктору Уилбур:
— Этот фильм прямо про Сивиллу.
— Нет, — возразила доктор. — У Сивиллы и Евы разные типы личности. Неодинаковы у них и причины расщепления личности. Но я согласна с тем, что у Сивиллы и Евы в момент их превращения бывает тот же пустой взгляд.
Несмотря на близость Сивиллы и Тедди в этих экстраординарных обстоятельствах, отношения между ними стали портиться. Тедди беспокоили назойливость Пегги Лу и депрессии Марсии. Сивилла, огорченная обеспокоенностью Тедди, чувствовала себя все более одинокой.
Однако возникшее напряжение не доходило до пика вплоть до одного из вечеров в конце лета 1957 года, когда Тедди сделала ряд резких замечаний в адрес доктора Уилбур. Наконец прозвучало такое обвинение:
— Она эксплуатирует тебя, чтобы удовлетворить личные амбиции.
— Я не желаю больше этого слушать, — гневно ответила Сивилла, вставая из-за обеденного стола.
— Ты никогда не хочешь слушать правду, — фыркнула Тедди.
Движимая вскипающим гневом, на сцену немедленно выступила Пегги Лу.
— Я ухожу, — заявила она.
— Нет, не уходишь, — уверенно ответила Тедди. — Ты никуда больше не убежишь. Я задержу тебя, нравится это тебе или нет.
— Прочь с дороги, — предупредила Пегги Лу, — или я тебя ударю.
— Не посмеешь! — воскликнула Тедди.
— Пусти, или будет хуже, — пригрозила Пегги Лу, направляясь к двери.
Когда Тедди попыталась преградить ей путь, Пегги Лу бросилась к большому панорамному окну. Тедди схватила ее за запястья и крепко сжала их. Вырвавшись, Пегги Лу на четвереньках отползла от Тедди и втиснулась под большой буфет. Несмотря на многочисленные попытки, Тедди не удалось вытащить Пегги Лу оттуда. В конце концов ей пришлось позвонить доктору Уилбур.
Прибывшая через час на место происшествия доктор присела на корточки и позвала:
— Пегги Лу!
Никакого ответа.
— Пегги Лу, это доктор Уилбур, — несколько раз повторила доктор.
— Ну да? — не поворачиваясь, пробормотала Пегги Лу, опасаясь подвоха. — Откуда вы взялись?
— Я приехала из дома, чтобы повидаться с тобой.
— А где вы живете?
Доктор описала свою квартиру и кабинет.
— Это на самом деле доктор Уилбур? — недоверчиво спросила Пегги Лу.
— Да.
— А эта девушка все еще здесь? — желала знать Пегги Лу.
— Да.
— Пусть она уйдет. Я не вылезу, пока она здесь.
Наконец доктору Уилбур удалось уговорить Пегги Лу вылезти из укрытия.
Несколькими месяцами позже «эта девушка» все-таки ушла.
— Обычно я ни с кем не сближаюсь, — печально заметила Сивилла доктору Уилбур. — Я сблизилась с вами и, возможно, с Тедди. Но вы видите, что из этого получилось.
28. Путешествие к единству
Осенью 1959 года доктор Уилбур убедилась в том, что анализ Дорсетт заходит в тупик. Улучшение шло медленно, а сопротивление оставалось сильным. Сивилла демонстрировала симптомы отчетливого улучшения в течение более или менее длительного времени, а затем одно из альтернативных «я» соскальзывало в депрессию, конфликт, травму, начинало испытывать страхи, стремиться к саморазрушению. От этого страдало лечение в целом, а отдельные достижения сменялись неудачами. Одной из очевидных неудач стало то, что Сивилле пришлось бросить учебу — слишком плохо она себя чувствовала.
Необходимо было ускорить прогресс. Требовались новые подходы. Уверенность в этом росла с каждым днем.
Доктор Уилбур вновь перечитала отчеты о сеансах гипноза, которые доктор Мортон Принс проводил с Кристин Бошан, и проконсультировалась с коллегами по поводу случая Дорсетт. Общее мнение было таково: «Продолжайте действовать в том же духе, вы все делаете правильно». Коллеги советовали двигаться по накатанной дороге. Доктор Уилбур обнаружила, что ее желание быть пионером в своей области не находит поддержки.
