— Рано или поздно это должно произойти, — вновь начала доктор. — Так почему не сейчас? В конце концов, вы дали мне разрешение вести звукозаписи. Они предназначены не только для меня.
— Я боюсь, — призналась Сивилла.
По ее телу пробежала дрожь.
— Прослушивание уменьшит ваши страхи.
— Да неужели то, что я послушаю, остановит мои выпадения из реальности? — с отчаянием вопросила Сивилла.
— В конечном итоге — да, — решительно ответила доктор. — Чем лучше вы будете узнавать другие «я», тем ближе мы подойдем к вашей интеграции в единое целое.
Сивилла упала в кресло и исподлобья посмотрела на доктора. Зрачки ее глаз расширились еще больше. Она вцепилась в кресло и, полностью осознавая возможные последствия своего решения, пробормотала:
— Хорошо, я согласна.
Доктор встала со стула, стоявшего у изголовья кушетки, сунула руку в ящик стола и, держа в одной руке бобину с лентой, а другую руку положив на магнитофон, взглянула на Сивиллу:
— Можно запустить эту ленту?
На миг повисло молчание. Потом Сивилла кивнула.
Доктор пощелкала клавишами магнитофона. Бобины закрутились. Сивилла, которая теперь сидела съежившись на краешке кушетки, думала: «Эти колеса катятся на меня».
Голос с ленты произнес: «Я услышала звон стекла в химической лаборатории. Это напомнило мне про Лулу и про блюдо для пикулей. Я просто должна была побежать к двери вместе с Сивиллой».
— Голос моей матери! — вскрикнула Сивилла. — Откуда вы раздобыли голос моей матери?
Она бросилась к окну. На мгновение доктору показалось, что Сивилла превратилась в Пегги Лу, но, когда голос с ленты произнес: «Я побежала к двери вместе с Сивиллой и пошла с ней к лифту», Сивилла повторила своим собственным голосом, без каких-то физических изменений, которые говорили бы о присутствии Пегги Лу:
— Это голос моей матери. Выключите его, я не выдержу. Вы сведете меня с ума. Я не готова.
Доктор выключила магнитофон. Сивилла отвернулась от окна, вновь уселась в кресло и уставилась в пространство.
— Это голос не вашей матери, — тихо сказала доктор. — Это голос Пегги Лу. Разрешите, я еще раз включу, чтобы вы удостоверились?
И хотя Сивилла ничего не ответила, доктор вновь привела ленту в движение.
Голос Пегги Лу произнес: «Я чувствовала, как Сивилла прижимает к себе нашу папку на молнии. Она сходила с ума, потому что лифт не приходил. Тогда выступила я. Это я вошла в лифт. Да, я!»
— Что все это значит? — в отчаянии спросила Сивилла. — Выключите эту штуковину. — Доктор послушно выключила магнитофон. — «Наша папка на молнии», — пробормотала Сивилла, начиная расхаживать по кабинету. — Она считает, что владеет имуществом наравне со мной. Ах, доктор Уилбур, доктор Уилбур, что же мне делать?
— Давайте просто послушаем, — предложила доктор, и бобины вновь стали вращаться, принося пугающие откровения вместе со словами Пегги Лу, льющимися в комнату.
«Я ушла из лаборатории, — говорила Пегги Лу, — потому что не хотела, чтобы меня ругали за то, что я разбила эту посудину. Я ее не разбивала. Но ведь я ничего не разбивала и тогда, когда Лулу сказала, что я это сделала. В тот раз меня наказали. Да, наказали. Это было нечестно».
— Выключите, выключите эту штуковину, — взмолилась Сивилла.
В наступившей тишине Сивилла, ошеломленная ощущением нереальности происходящего, стала тихо вспоминать:
— Я уже много лет и не думала об этом блюде для пикулей, а теперь вспомнила. Да, мать действительно наказала меня, хотя разбила его Лулу. Но откуда эта Пегги Лу знает про блюдо?
— Пегги Лу является частью вас. Она защищала вас от гнева, который вы ощущали в связи с несправедливым наказанием, — ответила доктор.
— Я не просила ее защищать меня. Я не хочу иметь с ней ничего общего, — резко сказала Сивилла.
— Сивилла, — предупредила доктор, — вы проявляете такое сопротивление, что это не принесет вам ничего хорошего.
— Опять это неприятное слово. — Сивилла попыталась улыбнуться, но без особого успеха.
— Именно из-за блюда для пикулей, — объяснила доктор Уилбур, — Пегги Лу носится с идеей битья стекол.
— Знаете, лучше бы она остановилась, — раздраженно ответила Сивилла. — Ведь за стекла, которые бьет Пегги Лу, приходится платить мне. Эта Пегги Лу мне не по карману.
— Когда мы устраним травму, связанную с блюдом для пикулей, Пегги Лу прекратит это делать. Когда вы будете способны проявлять гнев самостоятельно, Пегги Лу станет с вами единым целым. Вы готовы продолжить?
Доктор включила магнитофон. Вновь раздался голос Пегги Лу: «В химической лаборатории как-то странно пахло. Я сразу вспомнила старую аптеку в Уиллоу-Корнерсе, где я жила. Это там нас нашла мать Сивиллы, как раз после того, как мы переехали назад с фермы. Я тогда ужасно взбесилась. Я вааще хотела убежать».
— Остановите. Пожалуйста, остановите! — прозвучала отчаянная мольба.
Доктор послушно выключила магнитофон, и в наступившей тишине Сивилла прошептала:
— Старая аптека. Я ее помню. Старый доктор Тейлор. Музыка. Чудесная музыка.
Погрузившись в воспоминания, Сивилла немного успокоилась. Воспользовавшись этим моментом покоя, доктор пояснила:
— Вот видите, у вас с Пегги Лу есть общие воспоминания. Кроме того, у нее есть воспоминания, о которых вы не имеете понятия, на которые у вас амнезия. Когда все эти воспоминания вернутся, мы сделаем большой шаг к объединению вас в одно целое.
Доктор включила магнитофон, и Пегги Лу продолжила: «Когда я ехала в подземке, а потом на поезде в Филадельфию, я все думала, что Сивилла не хочет делать то, о чем я ее прошу. Мне были нужны деньги на принадлежности для рисования. А она сказала, что нам нужно оплатить лабораторные занятия. Мне, конечно, нравится химия, но меня бесит, что Сивилла столько просиживает за этими формулами. Ей бы не пришлось столько сидеть, если бы я помогла ей с умножением. Я-то его учила в школе, а она — нет. Я бы могла ей помочь, если бы захотела, но я не хочу. Я хочу делать то, что мне нравится. Про все это я и думала, когда ехала в Филадельфию. Мы уже давно никуда не ездили. А я от этого схожу с ума. Точно схожу. Понимаете, я люблю путешествовать, а Сивилла никогда никуда не ездит. Поэтому я поехала в Филадельфию, чтобы проветриться».
На этот раз доктор сама выключила магнитофон.
— Это все? — спросила Сивилла.
— Нет, но давайте сделаем небольшую паузу, — ответила доктор.
Впервые за время сегодняшнего сеанса Сивилла казалась более спокойной, способной реагировать не чувствами, а разумом.
— Мне нужно все это переварить, — тихо сказала она. — Что там насчет формул?
— Видите ли, Сивилла, — стала объяснять доктор, — именно Пегги Лу ходила в школу с третьего по пятый класс. Я рассказывала вам, что именно она выучила таблицу умножения. Вот причина ваших затруднений с арифметикой. Если мы сумеем свести Пегги Лу и вас в какой-то точке, где она передаст вам имеющиеся у нее знания, вы больше не будете испытывать этих затруднений. Мы должны сломать стену между вами. Как раз это я и имею в виду, говоря о движении к интеграции.
