За несколько секунд пулемет Сергеевича изрешетил «Ренджровер» в клочья. Стекла в салоне разбиты, дверцы в дырах, по всему кузову следы от пуль. Интересно, откуда у Миши такая ненависть к этой марки машины? Могли бы ведь себе забрать, а теперь все. Только в металлолом сдать. Колеса и те все пробиты. Интересно, он хоть попал в кого-нибудь? Если только в машине водителя снял. Один вон лежит, я его сейчас сам сниму. С СВД, гад! В нас целиться!
Прямо на асфальте около машины со снайперской винтовкой парень выцеливал нас в оптику. Ну да, СВД с десяти метров самое оно! Почти не целясь, навскидку, выставив карабин с ПБС в бойницу, выстрелил несколько раз, корректируя огонь по рикошетам на асфальте. Примерно четвертым выстрелом точно сработал по силуэту, и еще дважды добавил. Все, готов, орел. Голова упала, винтовка выпала из рук. Теперь второй. Где ты, гад?
— Гоша, давай в проулок, налево, там его задену! — скомандовал я водителю.
Из салона «Тигра» тоже выставил стволы Коля с Олегом, и повели огонь. Аж гильзы по салону запрыгали, и запахло пороховой гарью, хоть кондиционер включай. А он, кстати, был в машине — такой здоровый железный ящик на потолке. Посмотрел, куда они стреляли. Несколько психов прятались за углом дома.
— Вы что творите? — удивился я, — пусть психи идут, они же сейчас в окно полезут, и на того, кто за машиной, нападут!
Выстрелы в салоне прекратились, Олег и Коля о чем-то тихо переговаривались, а мы, тем временем, приблизились вплотную к капоту стоящего расстрелянного «Ренжа». Фигура в черном, увидев нас, рванула за угол дома. Выстрелить я не успел, так как ПБС торчал в бойнице, а машина была повернута передом к бегущему врагу в черной форме.
— Твою ж мать! — тихо выругался я и хотел уже сказать Гоше, что бы чуть развернулся, стал мордой к окну, что бы я имел возможность выстрелить, но уже поздно. Силуэт в черном скрылся за углом. Сейчас, наверняка, забежит в здание или спрячется где-то еще. Не успел я сказать Игорь, что бы гнал за ним, как раздался громкий нечеловеческий крик. За ним еще и еще, целая какофония воплей. Гоша медленно поехал в ту сторону, и нашим глазам предстала страшная картина. Нашего противника рвали на части три психа. Автомат валялся на асфальте, сам он орал и еще трепыхался, но подросток в драной майке в заляпанных говном спортивных штанах уже вцепился зубами в горло. Двое других держали жертву за руки, и тоже пытались ухватить зубами за жирные куски плоти.
Странный рвотный звук послышался в салоне машины.
— Вот ты только не на сидение! Сам же потом… — крикнул я Николаю, блюющему на пол, — твою мать рас так!
Но этому уже ничем не помочь. В смысле не Коле, Коля то проблююется, и все встанет на свои места. А вот тому, на кого из-за угла психи напали.
— Гоша, давай назад, там в окне еще один остался! — повернулся я к водителю.
Зрелище было, конечно же, не приятное. Но я подобное уже много раз видел за последнее время. По идее, пристрелить нам нужно этих психов.
— Олег! — повернулся я теперь в другую сторону, но мой товарищ понял все с полуслова.
Громкие выстрелы раздались в машине, и три психа упали головами вниз. Точнее, не головами, а тем, что от них осталось. Ну все, с двумя покончено, с психами тоже покончено. Теперь окно.
— Эй ты, сам выйдешь, или дыму тебе напустить? — крикнул я через бойницу, — выходи сам, обещаю, что оставлю в живых!
А в ответ тишина. Молчит, гад. Олег прокомментировал это все обычной плоской армейской шуткой.
— Друг, оставь покурить. А в ответ — задолбал, лучше б ты не вернулся из боя.
Ну все, мое терпенье лопнуло. Сейчас проверить машину, расстрелянную нами, а потом…
— Коля, выскочи сзади, посмотри, что там, в машине! — приказал я самому молодому, бойцу, — ты у нас наиболее подготовленный, наименее ценный, — пошутил я.
Коля, невысокий и пухленкий паренек, в такой же боевой рубашке, что и у меня, расцветки мультикам, выскочил и бесстрашно пошел к машине. Но ему повезло. Когда двери распахнулись. Выстрелов не последовало.
— Один там, двухсотый, — стараясь подражать мне, громко доложил мой боец.
— Оружие забери, и СВД подними, вон, под колесом лежит, — показал я, а сам достал дымовую шашку, поджог ее фосфорную головку и, приоткрыл дверцу, зашвырнул в открытое окно. Пусть дым поглотает наш дружок, что укрылся внутри.
Раздалось грозное шипение, и из окна повалили клубы белого дыма. Из глубины помещения, куда забросили дым, начало раздаваться громкое покашливание. Видимо, тот, кто полез в это окно, не рискнул углубляться в помещение.
— Не стреляйте, я выхожу! — откашливаясь, крикнули нам из окна.
— Вот так то лучше! Ствол сразу бросай вперед, и руки, что бы видно было! — грозно прикрикнул я.
Спустя пару секунд карабин «Вепрь» вылетел из окна, а высокий и здоровый паренек вылез с поднятыми руками наружу.
— На пол лег! Руки за голову! — заорал на него вышедший из машины Сергеевич.
Я не вмешивался. Пусть командует. Сейчас бы еще стволы и трофеи забрать, и сваливать отсюда. Мы не знаем, сколько этих людей, откуда они, и зачем в нас стреляли. Быстро выбежал за угол и тремя выстрелами прикончил жравших тело психов. Там уже у человека одежда на лоскуты порвалась, все лицо в крови. Но, вроде, еще дышит. А, его проблемы. Нечего было по нам стрелять. Забрал только карабин, и все, в машину. Вернулся назад — Олег шарит по машине. А Михаила с пленным не видно. Наверное, уже погрузились в «Тигр».
Из «Ренжровера» забрали еще один ствол, ВПО 209, популярная машинка стала среди молодежи. Вроде бы и «Калашников», а проходит как гладкоствольный. И убойная, и дальнобойная, для гладкоствола. Один минус — патроны. Патроны под него еще тогда, до всего этого, стоили не дешево, а сейчас их просто днем с огнем не сыскать. Если только самому делать. Но нам то это не нужно, мы несколько магазинов уже собрали с разгрузки на убитом водителе. И еще деньги, доллары. Не знаю, для чего, но Олег сгреб всю пачку баксов в карман и подмигнул мне. Не понимаю, зачем ему деньги? Неужели еще остались такие дураки, как Сан Саныч из магазина «Северный фронт»?
Прыгнул в машину и мы быстро поехали назад, на свое постоянное место дислокации. А к управлению полиции потихоньку стали стягиваться психи. Место тут в той, другой жизни, было общественным, популярным. Людей много гуляло вокруг. Кто по набережной походить, кто в ресторанчик зайти посидеть. Вот и сейчас психов в округе полно. Пока стреляли, прятались, скрывались от пуль. А как все стихло, так и повылазили из своих убежищ.
— Ну что ты, сука! — заорал Михаил сзади и принялся пинать пленного, — говори, скотина, говори!
Останавливать своего не нужно в этой ситуации, но я уже успел заметить, что хоть и в черной форме эти парни, но эмблемы с камнем и мечом на рукаве нет. Не похожи они на тех, из «Ковчега». Другие совсем.
— Миш, присядь пока, у меня вопросы есть, — прикрикнул я на Сергеевича.
