– Не расскажу, – замотала головой Марго.
– Если попытаетесь меня обмануть, при прохождении паспортного контроля вас будет ждать неприятный сюрприз.
– Пусть Степка сам выкручивается, я в тюрьму не хочу.
Признаться, я поразилась чужой наивности, и не только девичьей, кстати. Марго, как и обещали, мы отвезли к салону красоты, где ее ждала машина. Не успела она отъехать, как я накинулась на Андрюшеньку.
– Ты спятил? Что ей помешает ему позвонить после паспортного контроля?
– Да пусть звонит хоть сейчас, – отмахнулся он.
– Здрасьте, приехали. Мы что же, в полицию о грабителях сообщать не будем?
– Пока нет. Мы ведь так и не узнали, где деньги.
– А на фига нам это знать? – заволновалась я.
– Как «на фига»? – вытаращил глаза Андрюшенька. – Чтобы матушка могла поразить Паршина своим пророческим даром в самое сердце.
– Ага, вот так вот возьмет и скажет: «Ты, придурок, сам у себя деньги украл». И он ее на радостях сразу в ЗАГС потащит.
– Не думаю, что ЗАГС – хорошая идея. Она же матушка, а не девица на выданье. То, что фальшивые деньги грабителям подсунул Паршин и его компаньон, – версия так себе. Зародиться в светлой голове Степы могла, но серьезной критики не выдерживает. Чем тратиться на ксерокс, лучше посадить в конторе десяток парней с автоматами, потом тихо вывезти грабителей за город и поговорить.
– Тогда кто, по-твоему, деньги свистнул? – нахмурилась я.
– Логично предположить, что Сизов.
Мне это очень не понравилось, памятуя, что денежки закопаны под Клавдиными кустами, а Андрюшенька все ближе к ним подбирается.
– И как он смог их украсть? Допустим, подменить их мог, но как из конторы вынес? Там же наверняка немало денег было.
– Этого я пока не знаю, – ответил на мой первый вопрос Андрюшенька, но я решила, что на второй, и испугалась еще больше. Потом взяла себя в руки.
– Что бы ты ни говорил, а в полицию сообщать надо, – сказала я. – Лучше, конечно, инкогнито. Позвонить из телефона-автомата, так, мол, и так, грабителей вы найдете по такому-то адресу. Марго брата непременно предупредит, и они точно смоются.
– Да успокойся ты, я попросил своих друзей приглядеть за ними. Ребята не подведут.
– Что за друзья? – заволновалась я.
– Тоже бывшие менты. Иногда я к ним обращаюсь за помощью.
Возразить на это было нечего, хотя меня и терзали смутные сомнения.
– Поехали к матушке, порадуем страдалицу, – сказал Андрюшенька.
– Мы ее порадуем, когда Сизова найдем, – проворчала я, сама уже толком не зная, в каком виде предпочла бы его найти: живым или все-таки упокоившимся. Живым вроде предпочтительнее – совесть бы меньше мучила, но со здравствующим Сизовым проблем у нас станет не меньше, а больше.
Клавдия пила мартини, видимо, успев разобраться с клиентами. Выглядела на троечку, то ли с похмелья, то ли от душевных мук. Наш рассказ вызвал у нее тяжкий вздох.
– Придется Альбине намекнуть, что на горизонте казенный дом маячит. Вот уж она обрадуется.
– Главное, сыночка найти.
– Ну, так ищите, – не выдержала подружка.
– А мы что делаем?
Воспользовавшись тем, что Андрюшенька вышел ненадолго, я сообщила матушке новость, которая вряд ли улучшит ей настроение.
– Бабки, что ты закопала, вполне могут быть фальшивыми.
– Как это? – вытаращила она глаза.
– Ты же слышала, грабителям всучили подделку, может, и тебе тоже. Кто знает, что там Сизов замутил. Ты ведь купюры не проверяла.
Клавдия вскочила, с явным намерением немедленно выкопать банки, но вспомнила про Андрюшеньку и заорала дурным голосом:
– Толмачев!
Андрюшенька возник в дверях незамедлительно и хмуро спросил:
– Чего тебе?
– Ты ведь к маме хотел? – пропела Клавдия, сменив грозный рык на сладкий шепот. – Поезжай, родной. Мама – это святое.
– Я вообще-то пожрать собирался.
– Нешто мама тебя не накормит? – удивилась подруга, Андрюшенька посмотрел на меня, потом опять на Клавдию, помотал головой и удалился.
– Дай мне ключи от машины, – сказала я, лишь только за ним закрылась дверь.
– Зачем?
– Хочу проверить, куда он собрался.
– Думаешь, темнит, гад?
– Хочу проверить, – повторила я.
– А как же бабки?
– Сама их выкапывай. Я тебя предупреждала, с ними одна морока.
Клавдия чертыхнулась, но ключи дала, и я отправилась выслеживать Андрюшеньку. Подождала, когда он отъедет от особняка, и поехала следом. Помнится, он мастер вести слежку, а вот у меня в этом благородном деле навыков нет. Однако я старалась, как могла. Держалась на приличном расстоянии, надеясь, что внимания на машину Клавдии он не обратит.
Первым делом он поехал домой. Пробыл в квартире довольно долго. Оставив машину в переулке, я обреталась вблизи его жилища, укрывшись в кустах. Он вышел из подъезда в костюме, белоснежной рубашке и галстуке. Выглядел лучше некуда. На душе потеплело. Во-первых, похоже, что не врал, во-вторых, маму любит, если на ее дне рождения решил быть при всем параде. Зачет, одним словом. Вторую остановку он сделал возле цветочного магазина, откуда вернулся с букетом белых роз.
«Хороший сын», – с умилением подумала я. Андрюшенька нравился мне все больше и больше. Правда, недолго.
Мы подъехали к ресторану «Бордо» с открытой верандой, я даже не особо пряталась, уже не сомневаясь: он любящий сын, отличный парень и честный мент, а уволили его потому, что не ко двору пришелся, честных у нас не жалуют.
Андрюшенька бегом поднялся по ступенькам веранды, занял заранее заказанный столик и некоторое время пребывал в одиночестве. Кстати, стол не был рассчитан на большое количество людей. Это слегка смутило. Они с мамой вдвоем собираются праздновать?
Тут возник «Ягуар» темно-синего цвета, втиснулся между Клавдиным «Порше» и «Гелендвагеном», едва не свернув зеркало у обожаемой подружкиной машины. Из «Ягуара», извиваясь ужом, вышла девица в леопардовом комбинезоне с вырезом до пупа, поверх которого была надета кожаная куртка в стразах. Может, кто-то счел бы ее красавицей, но только не я. Мне она сразу не понравилась. А сердце вдруг замерло в тревожном предчувствии.
Слегка покачиваясь на высоченных каблуках, брюнетка поднялась на веранду, а навстречу ей из-за стола выпорхнул Андрюшенька со своим дурацким букетом. Очень захотелось подняться следом и сделать что-нибудь для себя приятное. Например, огреть его стулом. Но делать этого я не стала, будучи девушкой воспитанной.
Некоторое время я наблюдала за весело щебечущей парочкой, гадая, на чьей машине нацарапать неприличное слово. На его, на ее или сразу на обеих? Но и от этой затеи я смогла себя отговорить. Поспешила покинуть ресторанную парковку и поехала к Клавдии, кляня Андрюшеньку на все лады.
