– Откуда такие сведения?
– Это тебе Лизка расскажет. Если захочет. А мне готовиться надо, через полчаса клиент.
Я мысленно чертыхнулась. Ну, Клавдия, молодец! И что я должна врать Андрюшеньке? Я тоже отправилась переодеваться, и с бывшим ментом и несостоявшимся голубым мы встретились уже в холле.
– Ну, – сказал он, лишь только мы покинули дом.
– Что «ну»?
– Слушаю тебя очень внимательно.
– У Клавдии возникли подозрения, – вдохновенно принялась врать я. – И мы решили за Сизовым проследить. Но держались на расстоянии, чтоб он нас не заметил. Сизов оставил машину в переулке и зачем-то поперся к сгоревшему театру. Что он там делал, непонятно. Мы полчаса ждали, но его больше не увидели. Решили, что он нас перехитрил, вернулись к его машине, но она так и стояла на месте. Больше там торчать мы не могли, у Клавдии был очередной клиент на подходе. А вчера мы решили заглянуть в сгоревший театр, то есть это Клавдия решила. Оказывается, там есть сторож и видеокамеры. На камеру Сизов не попал.
– Зато нарисовался мажор.
– Вот именно. И чем-то непонятным занимался. И вид у него был совершенно очумевший.
– Ну, для мажоров это, скорее, норма.
– Однако мы все-таки решили проверить. Задать человеку вопрос: что он делал в кустах и не встретил ли там нашего Сизова.
– Мертвого?
– Почему мертвого? – испугалась я.
– А что живому Сизову делать в кустах все это время?
– Хорошо, пусть мертвого, если тебе так больше нравится. Версия выстраивается сама собой, – продолжила я, вдруг обретя второе дыхание. – У него там была назначена встреча. Место укромное, хоть и в центре города. Кто-то этим воспользовался…
– Мажор?
– Мажор вряд ли. Он позднее приехал. Но, согласись, встретиться с ним все равно надо.
– Ладно. Будем считать, что я тебе поверил, – сказал Андрюшенька. – Надеюсь, ты знаешь, врать нехорошо. Матушка дурно на тебя влияет. Я бы от таких подруг подальше держался.
– Ты бы со своими друзьями разобрался, – не осталась я в долгу. – А куда мы едем? – догадалась спросить я, мы уже некоторое время плутали между пятиэтажек.
– Нам нужен дом 17б, – ответил Толмачев.
Нужный дом возник из-за поворота. Андрюшенька притормозил возле третьего подъезда. Из него как раз выходил молодой человек в толстовке и стеганой жилетке, с холщовой сумкой на плече. Длинные волосы и козлиная бородка. По мне, так вполне похож на нашего студента. Андрюшенька, должно быть, решил так же, торопливо покинул джип и громко позвал:
– Арсений!
Молодой человек оглянулся. Казалось, он размышлял, стоит ли дожидаться приближавшегося к нему Андрея или сорваться в бега. Хотя, может, это мои фантазии. Однако он, вне всякого сомнения, нервничал. Я поспешила присоединиться к Андрюшеньке, который повторил:
– Арсений! Кудряшов?
– Да, – неуверенно ответил тот.
Андрюшенька продемонстрировал удостоверение, на лице парня появилось тоскливое выражение. Не удивлюсь, если он уже жалел, что не сбежал. На удостоверение, кстати, взглянул мельком и сказал:
– А в чем дело? Я тороплюсь, у меня занятия.
– Ничего, мы вас отвезем, – ответил Толмачев таким тоном, что у Арсения вряд ли возникло желание воспользоваться его предложением.
– Я не понимаю… В чем, собственно, дело? – немного визгливо повторил он.
– У нас к вам несколько вопросов. Вы были знакомы с Риммой Соколовской?
– Да, был, – едва заметно поморщившись, сказал Арсений. – Она работает в фирме, где я тоже подшабашиваю.
– Работала, – поправил Андрюшенька. – Вы ведь знаете, что ее убили?
– Знаю, конечно. Девчонки сказали. Я имею в виду сотрудниц.
– Какие у вас были отношения с Риммой?
– Никаких. В смысле, нормальные. Я приходил, выполнял свою работу. Вот и все.
– То есть отношения были сугубо деловые? – уточнил Андрей с улыбкой, в которой читалось скрытое коварство. От Арсения это не укрылось, и он заметно напрягся.
– Какие же еще?
– Ну… между вами могла возникнуть дружба, к примеру.
– Не было никакой дружбы. Не знаю, что вам наболтали…
– Так все-таки повод для разговоров был? – вкрадчиво спросил Толмачев, Арсений вдруг покраснел.
– Она со мной заигрывала, – нервно заговорил Кудряшов, тема была ему неприятной, он этого и не скрывал. – Некоторым теткам это нравится. То начнет цепляться с вопросами, есть ли у меня девушка, то с дурацкой улыбкой интересуется: считаю ли я ее красивой, и прочее в том же духе. Ей это казалось смешным. Странное чувство юмора у человека. Языком чешет и с другими сотрудниками перемигивается. Нашла шута горохового. Но я старался не обращать внимания. Во-первых, обижать ее не хотелось, конфликтовать вообще не в моем характере, а во-вторых, когда реагируешь, бывает только хуже. Увидит, что мне это неприятно, и еще больше цепляться начнет. Неустроенные бабы за тридцать – это вообще та еще история.
– Думаете, у нее были на вас виды?
– Нет, конечно. Я же говорю, нашла себе шута горохового. Есть такие люди, которые самоутверждаются за чужой счет. Она, кстати, со всеми так разговаривала, с дурацкими шуточками, которые только ей смешными казались, с подколами всякими. Вроде в шутку, но все равно ехидненько получалось.
– И таким поведением вполне способна была нажить врагов? – сказал Андрюшенька.
– Ну, враги – это сильно сказано, но вряд ли коллеги ее особо любили. Хотя мне все это по фигу. Я же там не сидел целыми днями. Пришел, работу выполнил и до свидания. Вызывали меня не так уж часто, так что можно было потерпеть и на ее приколы внимания не обращать.
– Возможно, у нее все-таки был интерес к вам. И она таким вот образом его демонстрировала. А вы оставались равнодушным и тем задевали ее самолюбие.
– Вот уж не думаю, что я там что-то задел. Она болтала, я помалкивал. Слушайте, я вообще не понимаю, о чем мы говорим? Какое все это имеет отношение к ее убийству? Вы ведь убийство расследуете? Я правильно понял?
– Совершенно верно. А в таких делах весьма важны детали, – наставительно изрек Андрюшенька. – Вот мы и пытаемся понять, что за человек была Соколовская, как складывались у нее отношения с близкими и коллегами.
– Про коллег ничего конкретно не скажу, потому что виделись мы нечасто. Про близких вообще ничего не знаю. Я не считал ее плохим человеком, просто этот ее глупый треп мне не нравился. Вот и все.
– А вы не встречались с ней раньше? – с улыбкой спросил Андрюшенька.
Лицо Арсения вдруг вытянулось.
– В смысле? – спросил он.
– Она не раз говорила, что вы ей кого-то напоминаете.
