– Мажор, – удовлетворенно произнес мужичок.
– Вы его знаете? – с надеждой спросила я.
– Откуда?
– Тогда с чего взяли, что мажор?
– А кто еще по городу будет раскатывать в таком виде? Он же на ногах не стоит. Наверняка чей-нибудь сыночек. Развелось их на нашу голову.
Картинка некоторое время не менялась. Мажор, или кто он там на самом деле, то ли здорово башкой навернулся и лишился сознания, то ли просто уснул. Затем мы вновь увидели его. Он вышел из машины и исчез с экрана, скрывшись все в тех же кустах. Минут пять ничего не происходило. Наконец, парень опять возник на экране, бледный, с перекошенным лицом и таким ужасом в очах, точно за ним черти гнались. По всему выходило, головой он тюкнулся здорово. Машина сдала назад, на мгновение мы увидели номер.
– Стоп! – завопила я.
Дядька команду выполнил, после чего испуганно перекрестился, косясь на меня, а я подумала: с пенсионерами надо поаккуратнее. Одного гражданина мы жизни уже лишили, не стоит умножать жертвы. Я сфотографировала номер на мобильный, с прискорбием констатировав, что на последнюю букву пала глубокая тень и разглядеть ее возможным не представляется. Однако шансы отыскать машину все же были. Вопрос, стоит ли это делать. В смысле, имеет ли она хоть какое-то отношение к исчезновению нашего Сизова.
– Давай дальше, – скомандовала Клавдия, пенсионер команду выполнил, и тут мы заорали уже вдвоем, я и Клавдия, потому что свет фар выхватил из темноты одинокий ботинок.
– Предупреждать надо, – пискнул мужичок, вторично перекрестившись и косясь на нас с неодобрением.
Ботинок он, похоже, не заметил. Далее просмотр проходил в тишине. Камера больше ничего интересного не зафиксировала. Мужичка это, как видно, расстроило. Он наверняка рассчитывал еще раз поправить свое материальное положение, но на «нет», как известно, и суда нет.
– Все, – с печалью констатировал он. – Следующий день смотреть будете?
– Тупому ясно, мажор мою сумку подрезал, – сказала Клавдия. Крайне спорное утверждение, но сторож с ней согласился.
– Точно, он. Только как его найдешь без номера-то? Если только знакомые в ГАИ есть.
– Будем искать, – поднимаясь, сказала Клавдия, и мы направились к выходу.
Пенсионер проводил нас до машины. Не успели мы отъехать на десяток метров, как Клавдия завопила:
– Лизка, нашего покойника мажор увез.
– Спятила? – едва не поперхнулась я. – На что он ему?
– Вот уж не знаю. Только больше некому. Мы его привезли, так?
– Так.
– Потом ничего не происходило, значит, покойник наш лежал тихо-мирно, пока не появился мажор. Что он делал в кустах, мы не видели, но в результате Сизов лишился ботинка.
– Кто сказал, что это ботинок Сизова?
– Вот ведь зануда, твою мать, – рявкнула Клавдия. – А чей еще?
– Чей угодно. Неизвестно, сколько он там валялся.
– Кто?
– Ботинок, естественно. Мы когда Сизова выгружали, ботинок не видели, и был он там до того или не был, утверждать не можем.
– А я тебе говорю, это наш ботинок! – рявкнула подруга.
– Это тебе из астрала шепнули? – съязвила я.
– Нет, это элементарная логика. Мы спрятали Сизова в кустах, а после того, как появился мажор, от него остался только ботинок. После мажора там никто не появлялся, а когда я приехала, покойничка на месте не оказалось. Значит, увез его мажор.
– Тогда придумай внятное объяснение, зачем ему покойник?
– Достала ты меня, Лизка. Если не мажор, то кто его свистнул?
– Может, он сам ушел, – сказала я, скорее из вредности, но тут же в душе моей вспыхнула надежда: а вдруг и правда? Может, он вовсе не умер?
– Он что, зомби? – нахмурилась Клавдия.
– С чего мы вообще взяли, что он умер? – вздохнула я.
– С того. Я что, покойника от живого не отличу? Не дышал он… Ты же сама видела? – В голосе Клавдии теперь слышалось сомнение. – А если бы он каким-то фантастическим образом ожил, то уже давно был бы у нас и потребовал свои денежки.
– Если деньги ворованные, то вряд ли. Ладно, – кивнула я, устав от бесполезных препирательств. – Будем искать мажора. Похоже, ничего другого нам не остается.
Брошенный без присмотра Андрюшенька сидел в кухне, пил чай из любимой чашки Клавдии и приканчивал печенье.
– Не хотите рассказать, куда вас носило? – весело осведомился он.
– Много будешь знать…
– А как же доверие? – усмехнулся он..
– Доверие еще заслужить надо. Машину отыскать сможешь? Лизка, скинь ему фотку.
Фотографию я переслала, Андрюшенька взглянул на нее и спросил:
– И что мне за это будет?
– Зарплата в конце месяца.
– Зачем вам машина? Я хотел сказать, какое отношение она имеет к нашим делам.
– Она имеет отношение к пропавшему Сизову. Может быть.
– На фотке только номер, да и тот не полностью.
– Машина, похоже, спортивная, но марку не определить, – сказала я и отправилась в свою комнату, решив попытаться отыскать мажора самостоятельно.
Не прошло и получаса, как в комнате появился Андрюшенька. Разумеется, без стука.
– Мы что, уже подружки? – съязвила я.
– Ты выглядишь куда сообразительнее матушки, – подхалимски заявил он. – Может, расскажешь, куда вас носило?
В то же мгновение в комнату влетела Клавдия и заявила сурово:
– Хорош к ней клинья подбивать.
– Какие клинья? – возмутился Андрюшенька. Я с ним была согласна: учитывая его пристрастия, выражение удачным не назовешь. – Собираюсь помочь коллеге в поисках, только и всего.
– Имей в виду, я тебя насквозь вижу, – погрозила пальцем Клавдия.
– Я помню. У вас, матушка, в объявлении так и написано: ясновидящая.
– В третьем поколении, – кивнула подружка и устроилась в кресле справа от меня. Андрей примостился слева. Оба ужасно мешали. Неудивительно, что в тот вечер работа не спорилась, а везеньем и не пахло.
У Клавдии зазвонил мобильный, и она ненадолго нас покинула, а вернулась ужасно расстроенная.
– Ну, вот, Трусова звонила. Умоляет ее принять второй раз за день, приспичило, видишь ли. И что я ей скажу? У нас же ничегошеньки нет.
– Импровизируй, – отмахнулась я.
– Дождетесь, работнички. По миру пойдем, с протянутой рукой…
Она матюгнулась сквозь зубы и пошла переодеваться. Я, подумав, вскоре переместилась в комнату по соседству с приемной, решив быть в курсе Клавдиной импровизации.
