— Центр города?
— Был город, сейчас кладбище!
Как кладбище? Неужто второй Хаит? Тут я заметил, что мы приближаемся к склону, сплошь покрытому каменными усыпальницами, среди которых то тут, то там мелькают купола разных объемов и степени сохранности. Очередной город мертвых — типичный среднеазиатский ландшафт…
— Это Миздакхан. Очень древний город, построили еще до Искандера!
Водитель свернул с шоссе влево, проехал вдоль основания некрополя метров двести, после чего дорога резко загнула вправо и побежала вверх по плавному склону между совсем старых, почти развалившихся, и совершенно новых, только-только строящихся кирпичных мавзолеев. Наконец мы оказались на плоской вершине возвышенности, в самом центре города мертвых. «Уазик» остановился напротив длинного полуразрушенного здания, венчаемого семью куполами. Мы вышли. Вокруг ни души — лишь руины, руины, руины…
Немного напоминает кладбище Султан-Бобо, только каменная масса побольше. Интересно, тут есть свой местный дервиш?
— Эй, брат, а тут дервиши тоже живут или как? — обращаюсь я к своему добровольному гиду.
Тот лишь ощерился, потом показал пальцем на циклопическую полуразрушенную стену в сотне метров от нас:
— Вот, брат, это и есть могила Адама! Иншалла!
Банги как бы омыл руками лицо. Я повторил его жест:
— Иншалла! Послушай, почему это могила Адама? — спросил я банги.
Тот рассказал, что, по преданию, здесь был погребен самый первый в мире человек, он же первый смертный, которого в зороастрийской традиции называют Гайомарт. Он же и первый царь на земле, патриарх человеческой традиции. Чем не Адам?
Представляется, что степень влияния зороастризма на ислам, а также христианство и даже иудаизм до сих пор недооценена. Есть все основания предполагать, что иудаизм воспринял от зороастризма представление о монотеизме, христианство — культ огня (свечи, лампады), ислам — намаз (ежедневная пятикратная молитва). Элементы зороастризма (точнее, древнего культа огня) можно встретить (вынося за скобки собственно канонических зороастрийцев) у исмаилитов, обитающих в высокогорных районах Средней Азии (Бадахшан), а также у калашей (гималайская религия), алавитов, йезидов и представителей других закрытых религиозных сообществ с гностическим уклоном, включая многочисленные суфийские послушания.
Более того, во всех этих случаях можно говорить не просто о зороастризме, но об эзотерическом зороастризме, известным также под именем зурванизма, то есть особом тайном культе Зервана как манифестации Вечного Времени (Зерван Акарана). В этом аспекте Зерван сближается с Махакалой (Великое Время) традиции Калачакры, лежащей в основе северного буддизма и добуддийской религии бон. О тайном культе зерванизма западный мир узнал от неоплатоника Дамаския (последнего схолария Платоновской академии), процитировавшего соответствующий фрагмент из утерянной книги Евдема Родосского. Весьма симптоматично, что полуразрушенная стена над гипотетической могилой первочеловека воспринимается местным населением как некие Часы мира, отмеряющие сроки земной жизни. Согласно местной легенде, каждую ночь с этой стены падает вниз один кирпич. Упадет последний — жди Апокалипсиса. Типа «ваше время истекло…»
— Откуда ты все это знаешь?
Банги хитро прищурился:
— Жена рассказывала. Она экскурсоводом работает, много чего знает…
Тем не менее, привыкнув к манере ориентального рассказа, где все возможно, я принимал слова своего спутника скорее за очередную местную банку, но скепсиса открыто выказывать не стал. Тем более что объект был в самом деле очень интересный. Зороастрийские курганы в этих краях являются устойчивой характеристикой ландшафта. Видимо, здесь некогда в самом деле процветала какая-то очень высокоразвитая цивилизация. Ведь даже шумерские печати тут находят — вот была связь! Некоторые исследователи полагают, что из этих мест, из Южного Приаралья, вышли некогда предки хат-тов, хурритов, митаннийцев… Тут же родина Сиявуша — героя Авесты и мифического предка древней династии хорезмских царей, правившей до конца X века.
Сергей Толстов в книге «По следам древнехорезмийской цивилизации» пишет: «По-видимому, есть основания полагать, что на территории Хорезма сталкивались три обширные области древних индоевропейских племен: индоиранских, основной центр формирования которых, по всем признакам, лежал на восточных окраинах Иранского нагорья, на территории нынешнего западного Афганистана, охватывая равным образом верхнее течение Аму-Дарьи; фрако-киммерийских, занимавших Приаралье и закаспийские степи и далее, на западе, доходивших до бассейна Дуная, и сакских, или скифских, занимавших восточные степные и предгорные окраины Средней Азии, постепенно инфильтрируясь во фрако-ким-мерийскую среду и ассимилируясь с нею…»
— Ну что, посмотрим округу? — предложил я компаньону. Тот с готовностью согласился.
Мы походили по некрополю, и тут я заметил в некотором отдалении остатки мощной крепости. Это была цитадель Гяур-кала — действительное ядро античного города, тогда как территория некрополя изначально служила кладбищем. Чтобы добраться до цитадели, нужно было съехать с некрополя вниз, а потом подняться на другой холм, но уже пешком. Через несколько минут мы были там. Руина представляла собой остатки циклопического сооружения, сложенного из огромных глиняных кирпичей. Мы влезли на одну из стен, присели на теплые камни. Вечерело. Солнце клонилось к западу, на востоке вставал новый месяц. Вид с высоты Гяур-калы на бренный подлунный мир открывался вполне захватывающий. Вдаль, насколько хватало глаз, уходило плоское пространство степи с редкими оазисами, плавно переходящее в Великую пустыню. На северо-востоке угадывалось русло Амударьи, превращающееся чуть дальше в болотистую дельту Приаралья.
Банги достал из нагрудного кармана рубашки пачку «Беломора». Да, вот это то, что надо! Сразу раскрылись все чакры и интуиция беспрепятственно взмыла в космос… Я посмотрел на небо. Облака на западе неожиданно сложились в воздушный континент, своими очертаниями напоминавший Евразию. Верхняя часть этого континента была окрашена в синие тона, а ниже, ближе к горизонту, «небесная твердь» постепенно краснела. Я увидел, как облака в одном месте «тверди» разошлись и образовалась идущая как бы через Кавказ, Узбекистан и Таджикистан дуга, которая заполнилась интенсивным светом. А затем, в самом центре этой дуги, уже совершенно без вуали, просиял червонный лик верховного светила. Это было очень забавно, поскольку в тот момент я находился именно в указанной перстом Митры точке планеты.
Зажглась первая звезда. Пора было ехать в Ходжейли. Мы спустились с холма, сели в «уазик» и скоро были у вокзала. Банги подвез меня прямо к путям.
— Хоп, дорогой, спасибо за экскурсию!
Я протянул ему руку. Банги подал свою:
— Осторожно, не жми большой палец, он у меня вывихнут!
Его ладонь, мягкая, как рыбина, выскользнула из моей, а сам он мгновенно растворился в привокзальной среде.
По счастливой случайности поезда долго ждать не пришлось. А когда он подошел, я с удивлением увидел выходящих из темноты в лучах привокзальных прожекторов рыбарей с аральским уловом. И вспомнил, что уже видел эту сцену во время своего первого путешествия в Таджикистан.
