— Ну здесь неудобно, засечь могут. Ведь я за рулем!
— Да вон в коровник зайдем, — говорю ему я. — Какие проблемы?
Юлька меня поддерживает. Поддавший водила соглашается: слово женщины — закон! Мы заходим в коровник, раскупориваем бутылку. Пьем прямо из горлышка, без закуски. Разбирает хорошо. Я спрашиваю парня:
— А не слабо тебе быка оседлать?
Тот сначала не понял: как оседлать?
— Ну, — говорю, — как ковбои в Америке. Знаешь, что такое родео? Могу показать!
И я направляюсь к ближайшему быку. Их здесь в коровнике — штук сорок, стоят в два ряда, по обе стороны прохода. Подхожу к скотине и, вспоминая опыт азиатского скотопрогона, вскакиваю на круп животного, одновременно хватаясь за рога, словно пилот сверхскоростного джета за штурвал. Бычара таких телодвижений с моей стороны явно не ожидал, а я ему еще пятками по бокам наподдал. Тот — на дыбы, я держусь. Ну и поехали. Давайте, кричу, водки! Юлька подбегает с батлом, я хватаю пузырь одной рукой, делаю огненный глоток, еще поддаю скотине пятками. Тут шоферюга тоже не выдержал, вскакивает на соседнего быка и дальше по моей технологии: пузырь, глоток, пришпоривание, триумфальный рев. Ну и Юлия в стороне остаться не могла. В общем, так, в бычьих скачках, мы всю водку и уговорили, отрываясь до невозможного. Тормознул нас только какой-то начальник, неожиданно заявившийся в хлев. Увидев наше родео в самом разгаре, он истерично заголосил:
— Вы что тут, охренели? — И набросился прямо на нашего водилу: — Уволю, в милицию, засужу!..
Ну дело понятное — скипать надо. Мы все втроем с пьяным смехом выбежали на улицу, наш друг рванул дверь кабины своего сеновоза:
— Давайте, быстро!
Мы с Юлькой последовали за ним, парень нажал на газ, и мы с резким ревом рванули с места, обдав облаком придорожной пыли отчаянно матерившегося начальника. Выехав на шоссе, водила оглянулся назад и, скалясь, процедил:
— Козлина! От меня баба ушла, а он выеживается…
— А что ушла-то? — тупо спросил я его.
— Что ушла? Хахаля нашла! Я все время в командировках, а ей трахаться надо… — И, обернувшись ко мне и посмотрев в упор, добавил, как припечатал: — Не будешь дрючить — не будешь жить! Послушай, — неожиданно обратился он к Юльке, — ты к нам в колхоз не хочешь?
— А порулить дашь?
— Чего порулить? Колымагу, что ли? Ну, если умеешь…
— Да не умеет она, — вмешался я, понимая, что дело и так уже далеко заходит, — в жизни баранки в руках не держала!
— Но-но! — Юлька делано строго посмотрела на меня. — Кто сказал «не держала»? Я и не такое держала!
— Ну ладно, руль можешь покрутить, а я буду педалями управлять, — говорит ей водила.
Он прижался к двери, освободив для Юльки место. Та, словно в экстазе, схватилась обеими руками за колесо управления:
— Давай быстрей!
Это был, конечно, смертельный номер. Мы неслись на сеновозе километров под сто в час, зигзагами петляя по шоссе туда-сюда. Такое автородео, конечно, не могло долго продолжаться. На очередном вираже Юлька сильно заехала влево, едва не столкнувшись со встречной машиной. Наш друг, слегка притормозив, крикнул Юльке:
— Крути вправо! — одновременно хватаясь за баранку.
Та резко дернула вправо, да с таким перебором, что сеновоз сошел передними колесами с обочины в кювет. Водила снова дернул влево, но было поздно. Грузовик накренился и стал медленно переворачиваться.
— Ох, еб… — только и успел охнуть незадачливый автоинструктор, инстинктивно выскакивая из кабины.
Вслед за ним катапультировались и мы. Съехавшее на бок сено все больше кренило грузовик, пока наконец тот окончательно не встал на ребро. Да, автомобиль — это вам не бык, здесь наскоком не возьмешь: техника! Наш рулевой стоял в полном ступоре, молча созерцая опрокинутую и полузаваленную сеном машину, представляя себе, видимо, какой геморрой ему теперь предстоит. Ну а нам-то что делать? Я понял, что в таком состоянии ехать к Раму, да еще с Юлькой, никак нельзя. И вообще, нужно отсюда как можно быстрее ноги делать. Приедут менты — это стопроцентный вытрезвитель. Да еще свидетелями по делу аварии пойдем — мороки не оберешься! Схватив оторопевшую подругу за руку, я потащил ее на другую сторону шоссе.
— Вы куда? — неожиданно включился водила.
— Я сейчас тормозну кого-нибудь, спрошу трос. Может, вытянем?
Первая же легковушка среагировала на мою протянутую руку.
— Что случилось, нужна помощь?
— Да так, сеновоз занесло… До Таллина добросите? Водитель просил срочно связаться с автобазой.
— Ну садитесь.
И мы с ветерком домчались до Таллина. Что произошло дальше с сеновозом и его незадачливым водителем, можно только догадываться.
7.3. Пензенские гуляния
Ветераны скотобазы по секрету рассказали, что еще выгоднее, чем с быками, ездить со свиньями. К тому же здесь есть особое ноу-хау, позволяющее избежать многодневного проживания с неслабо пахнущими хрюшками в одном вагоне. Сопровождающий берет с собой в рейс бутылок десять водки. Потом насыпает максимально полную кормушку комбикорма и выливает туда же весь запас спиртного. После чего на первой же станции соскакивает с поезда, плотно задраивает теплушку и спокойно возвращается домой. Свиньи же, набросившись на такую проспиртованную еду, стремительно вырубаются и спят очень долго. Проснувшись, голодные, они снова бросаются к кормушке и опять тут же вырубаются. И так продолжается в течение всего рейса. То есть их практически больше ни кормить, ни поить, ни чистить не надо. Свинья спит — командировка идет.
Сопровождающий же, заранее узнав примерные сроки прибытия состава в пункт назначения, отправляется туда обычным пассажирским поездом (или самолетом), встречает своих подопечных и сдает получающей стороне. Правда, свиньи доезжают крайне изможденными, на грани физического (про нервный не говорим) коллапса. Но это уже издержки производства. Единственная загвоздка в том, что свиней обычно везли не в Среднюю Азию, а на Украину и в Россию, вплоть до Дальнего Востока. Однако до самой середины сентября нам так ничего и не предложили. Видимо, ветераны с «правом первой ночи» все порасхватали. Поэтому, когда представилась возможность ехать в Пензу, причем не со свиньями, а с быками, мы согласились: как-никак что-то заработаем к осенне-зимнему сезону.
На этот раз было всего два вагона — мы и пара мужиков. Мама снабдила меня в дорогу несколькими палками копченой колбасы, которые мы с Юлькой пытались на всем пути следования выменять у аборигенов на спиртное. Но те, как ни странно, — учитывая тогдашний дефицит в глубинной России мясных продуктов, уже не говоря про копчености, — крайне редко шли на сделку. Как правило, они долго вертели колбасу в руках, тщательно принюхивались, просили меня самого съесть кусочек. Потом до меня дошло. Вероятно, многие из них видели настоящую копченую колбасу впервые в жизни и опасались, что их надуют, продав некую туфту. Тем более что торговец-то был не завскладом на «Волге» в импортном прикиде, а какой-то оборванец в навозном вагоне неизвестно откуда! На колбасные деньги мы прикупили Юльке в городе Рыбинске модные красные сапожки на высоком каблуке. Все остальное ушло на обмывание обновки.
