Но в 1976 году Лилия была уже женой Роберта — довольно молодого парня, недавно примкнувшего к таллинской хипповой тусовке. Там он, соответственно, присел на мачье, составив компанию Лиле, Сергею и другому пиплу, среди которого наиболее близкими последним были Толик Ударник (рок-музыкант, мой сосед по двору) и Мярт (эстонский интеллектуал-индоман из Нымме). И вдруг оказалось, что с помощью махамантры можно отвязаться от пагубных привычек! Вся эта компания вместе с Толей Анандой Шанти и Володей Вальмики дасом (в то время басистом группы «Цветы») повела в городе интенсивную агитацию за преимущества ведийского образа жизни. Анатолию даже удалось каким-то образом просочиться на эстонское радио и прочитать в прямом эфире большую лекцию о продвинутых способах расширения сознания с помощью беспрерывного повторения святой мантры: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе! Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе!» В технологию чтения мантры меня посвятила Лилия. Прежде всего нужно было обзавестись четками из 108 бусинок и дополнительными 16 на отдельной нитке, а также специальным мешочком, который вешается на шею. При повторении мантры правая рука с четками находится в мешочке, но указательный палец — как ритуально нечистый — должен торчать наружу. После каждого прочтения блока мантры «Харе Кришна» вы передвигаете одну бусину, 108 прочтений составляют один полный речитативный круг. Его вы отмечаете бусиной на дополнительной нитке. Всего в течение дня нужно сделать 16 полных кругов повторения. На это уйдет часа два — минимум для начинающего вайшнава. Продвинутый вайшнав может сделать за день 32 круга, а то и все 108. Чем больше, тем лучше!
Впервые реальную вайшнавскую практику я увидел на квартире у Лилии с Робертом, куда мы завалились с Ленноном на предмет побухать и подискутировать о метафизических вопросах. Лиля любила внимание, постоянно находилась в обществе нескольких мужчин. Мы застали ее, как обычно, с Робертом и Сережей. Необычным было лишь то, чем троица занималась. Вместо того чтобы варить на кухне хань, ребята буквально ползали по комнате на четвереньках в клубах ароматических дымов, складывая ладони перед лбом и распластываясь в земных поклонах — то ли углам, то ли невидимым духам, то ли друг другу. «Харе Кришна, Харе Кришна», — шепотливой скороговоркой неслось со всех сторон, словно из квадродинамиков. «Харибол!»
[84] — периодически во весь голос выкрикивал Сережа, подпрыгивая и вскидывая руки ладонями вверх. Леннон попытался вернуть Лилию в натуральный разум:
— Ты хоть чайку сделала бы, а еще лучше — пошли ребят в магазин за парой-тройкой шаевичей
[85]!
Ему требовалось срочно догнаться после вчерашнего схака хотя бы пивом.
— Саша, мы же теперь совсем не пьем, даже не шмыгаемся
[86]. Несколько дней назад в последний раз все вместе круто продвинулись
[87], по последней — и все! После этого Толик даже отказался от халявного подогрева!
Голос Лилии был ублаженно-завораживающий, как у Шахерезады. Она рассказывала о том, что после недели чтения мантры у нее начали «раскрываться чакры»:
— Такое ощущение, что там внутри какая-то водичка плещется. Нижние чакры раскрываются довольно быстро, теперь я жду раскрытия высших, сахасрары. Уже есть проблески — как будто бы молния сверкает, ты включаешься в космическое сознание Кришны. Мы тут вообще плаваем, как в тумане…
— Между прочим, Кришна и Христос, Криста, — это одно и то же, — добавил Сережа. — Кришна — тоже сын бога, тоже был после рождения скрыт от царя Кансы, как Христос от Ирода…
Леннону тем не менее непременно требовалось выпить. Истинный шиваит не может быть сыт исключительно благовониями, ему нужна стимулирующая калакута
[88]. Понимая, что Роберт с Сережей не подпишутся, он предложил мне составить ему компанию до магазина. Пошли вдвоем и на свои. Но погулять в кришнаитском ретрите в этот раз нам все же так и не удалось. На обратном пути из магазина мы встретили всю троицу, уже выходящую из подъезда.
— Извините, нам только что звонил Мярт, нужно срочно ехать к нему, — сказал Роберт.
Мярт примыкал к таллинской апостольской компании и уже начал рьяно изучать санскрит, чтобы читать ведийскую литературу в оригинале. Но сейчас от нас, похоже, просто хотели отделаться. Тем не менее Роберт пригласил меня к себе на вечер через пару дней, когда из Москвы должен был приехать высокий гуру Ананда Шанти.
Толя Пиняев оказался очень выразительным молодым человеком. Полностью бритый, как подобает брахману, вплоть до самых интимных частей тела, он весь благоухал ароматическими притираниями. Его маленькие карие глазки восторженно блестели. Анатолию, видимо, очень нравилось быть брахманом — представителем высшей касты в принятой системе координат. Он вышел из ванной весь розовый, в банном халате и с брахманским шнуром через плечо.
— Веды предписывают брахманам полное омовение тела дважды в день. Поэтому я должен дважды в день мыться в ванне!
Лиля подложила гуру подушки, появился Роберт с чаем. Я присел рядом. Толя, надо отдать ему должное, не стал с ходу в карьер грузить меня своей телегой, но, напротив, проявил очень тонкое дипломатическое чутье и завел сугубо светский разговор «о девочках». Тем временем начали подходить другие гости, и через полчаса в комнате сидели полтора десятка человек, в основном молодая эстонская богема.
Роберт, представив Ананду Шанти как ведийского брахмана и главного апостола учения Шрилы Прабхупады в СССР, начал рассказывать аудитории о своем мистическом опыте повторения мантры, а мы с Толей, не понимавшим ни слова по-эстонски, продолжали автономно беседовать в красном углу, под украшенным венком из живых цветов портретом индийского махагуру. Периодически Роберт обращался к мастеру с просьбой ответить на вопрос аудитории, формулируя его по-русски. Свои ответы Ананда Шанти густо пересыпал санскритскими цитатами из ведийских источников, а также высказываниями Прабхупады, что придавало всему выступлению шарм некоей параакадемичности.
Надо признать, что кришнаитская культовая практика действительно может вызвать в человеке сильные изменения, вплоть до необратимых. Бо́льшая часть первого поколения кришнаитов — это бывшие наркоты, бросившие кайф благодаря систематическому повторению мантры, «дети цветов», ушедшие в санньясу… Слух о том, что мантра снимает с иглы, распространился из Таллина в Питер, и там тоже вскоре возникла кришнаитская тусовка. Мой приятель, питерский каббалист Юра Манусевич, специально приезжал в Таллин, чтобы переломаться и набраться вайшнавского ноу-хау.
