В середине семидесятых в Лангерма появились рижане, узнавшие о Раме от Тыниса. Их йогическая группа некогда откололась от питерской, перекочевав с берегов Невы на Даугаву. В тот раз, когда Леннон устроил им представление, рижане были в гостях у Рама в последний раз. Видимо, химия перестала соответствовать. Дед сильно не расстраивался, но не потому, что поддерживал эпатаж Большой Собаки, а просто в силу нежелания быть гуру для избранного круга. Зато после этого инцидента активировалась питерская часть группы, из состава которой на хуторе чаще всех бывали Олег с Тамарой — пчеловоды и поклонники агни-йоги. Олег своей молодцеватостью и круглой бородой напоминал былинного варяжина, Тамара была бледноглазой блондинкой с почти прозрачной кожей. Потом вместе с ними стала появляться Нелли — невысокая худая дама с седеющими волосами, державшая на площади Мужества частный эзотерический салон для благородных девиц.
Еще с пчеловодами приезжал архитектор Шмелев, изучавший тему золотого сечения и разработавший собственный метод последовательных визуализаций, гармонизирующих человеческие психику и душу. Впрочем, Рам относился к его изобретениям с большой долей иронии, ибо считал архитектора клиническим концентративным шизофреником, внушающим своему параноидальному окружению собственную кармическую программу. Не объявляя об этом открыто, Рам пытался негласными импульсами помочь Олегу с Тамарой, как симпатичным ему людям, освободиться от шмелевского влияния. Пчеловоды подарили мастеру полный комплект профессиональной экипировки и настоящий улей с жужжащим роем, который разместили в саду.
Приезжали люди с Украины. Из Одессы по наводке Рыжего появился доктор Николай — молодой человек, только что закончивший медфак. Из прибалтов, помимо эстонцев, приезжало очень много литовцев. Первым из них побывал в Лангерма Айварас
[63] — сын того самого человека, который некогда подвозил меня с минскими девочками до Риги. Оставленный им телефонный номер почему-то запал мне в память, и я сразу же о нем вспомнил, как только Айварас начал записывать мне свой адрес. Оказывается, папа ему действительно рассказывал, что встретил в пути веселую компанию, и мой новый знакомый как бы заочно уже знал меня. Он бегло говорил как по-русски, так и по-английски и даже по-немецки. Кроме того, он немного понимал по-эстонски, поскольку был женат на таллинке. Вместе с Айварасом одно время приезжал его приятель, Жильвинас, а чуть позже появились Альгимантас (Алис), его брат Казимирас (Казис), Орентас и замечательная девушка Раса.
Рам считал себя прежде всего философом и уже потом — мистиком, йогом, магом, гуру и т. д. Основу его базового труда, Нуль-Гипотезы-Теории (НГТ, Null-Hypothesis-Theory), положила статья о нуль-аспекте в различных научных дисциплинах («What is the null-aspect of every branch of science?»), которая была написана в 1968 году для Московского международного парапсихологического конгресса. Парапсихология считалась в СССР псевдонаукой, какая-либо ее действенная пропаганда была в принципе невозможна. Вместе с тем советские спецслужбы, имея информацию о парапсихологических исследованиях на Западе, пытались держать руку на пульсе, в связи с чем допускали отдельные исследования в рамках полузакрытых шарашек. Отсюда — сложности в представлении парапсихологии как научной дисциплины.
В стремлении преодолеть жесткий сциентистский подход советского образца Рам попытался показать слабость так называемой научноcти в принципе, обнажив ее нулевой (пустой) аспект и позволив, таким образом, парапсихологии занять свое место в ряду других дисциплин. Более того, нулевой аспект присущ всем религиозным и философским системам, объединяя их без искажения и взаимного противопоставления. Однако статью не опубликовали и не рецензировали, поскольку организаторы конгресса сочли ее содержание слишком мистическим, выходящим за рамки господствовавшего в СССР сциентистского подхода и тем более марксистско-ленинского официоза.
Однако Рам продолжил работу над темой на базе своей статьи и, дополнив ее пояснительными схемами и математическим аппаратом, превратил в основу фундаментальной Нуль-Гипотезы-Теории, посредством которой можно было интерпретировать также различные восточные духовные системы и техники, как правило подвергаемые в современном мире ложным толкованиям. В качестве основы для своих интерпретаций Рам взял интеллектуальный инструментарий философии адвайты, которую начал изучать еще в Германии по линии Миссии и Ордена Рамакришны.
Фактически на всей территории СССР, да и всего Восточного блока, Рам был единственным (за исключением ученых индусов, время от времени посещавших соцстраны) аутентичным мастером адвайты-веданты, владевшим не только теологией освобождения, но и технологией самадхи. Специфику своего эмансипативного учения он видел в разрешении фундаментальной проблемы сознания философскими средствами, то есть через интеллектуальное созерцание, переходящее в дальнейшем в сверхинтеллектуальную, или пустую, интуицию.
Одной из характеристик истинного философа Рам считал способность к тому, что он называл «философским мышлением». Я для наглядности сравнил бы «философское мышление» философов с профессиональным «пространственным мышлением» архитекторов. Как известно, именно способность мыслить объемно, то есть держать в голове трехмерные модели, является необходимым условием всякого архитектурного таланта. Философское мышление есть тоже «пространственное мышление», где роль пространства играет, однако, не трехмерная сетка окружающей действительности, но совокупная психическая сфера антарьямина (внутреннего наблюдателя), включающее модусы бодрствования, сна и глубокого сна.
В своей философской карте сознания Рам маркировал не только фундаментальные смысловые фигуры дискурсивного мышления бодрствования, но также алогичные формы опыта состояния сна и глубокого сна. Три измерения кубической модели НГТ символически соответствовали трем состояниям познающего сознания, а четвертое измерение, время, — турии, четвертому состоянию адвайты. Процесс самоосознания имеет природу волны, которая распространяется из внутренней пустоты четвертого состояния, через глубокий сон и сон со сновидениями в область бодрствования, а затем уходит тем же путем назад, завершая интуитивно-познавательный оборот четырех состояний, который в целом в строгих терминах НГТ выглядит следующим образом.
Из Нуля происходит нулевость, порождающая первичный импульс интуиции. Здесь, на уровне эфирной частоты 10–36 сантиметров, формируется дух четвертого состояния, который затем диалектически превращается в Единое, порождающее единичность, откуда происходит скачок к душе глубокого сна, формирующейся на уровне эфирной частоты 10–27 сантиметров из четырех первичных импульсов. Через душу энергия скачка движется дальше, к разуму, порождающему рассудок, преобразующийся на частоте эфирной вибрации 10–18 сантиметров в авто (самость) состояния сна, компонуемое из 16 первичных импульсов и метафизически связанное с Формой, порождающей в свою очередь модель, имплицирующую на уровне эфирной вибрации 10–9 сантиметров в познающее «Я» состояния бодрствования на базе 64 первичных импульсов.
Таким образом, НГТ описывает реалии не только в дискурсе логических посылок бодрствующего ума, но также на уровне сновидных моделей и интуиций глубокого сна, включая предельный Нуль-Один-переход. В рамовских текстах все технические термины НГТ строго соответствуют своим значениям на гексаэдрической знаковой модели, разработанной в качестве исходного шарнира смыслов. Таким образом, подлинное чтение рамовских вещей сопряжено с философским «трехмерным моделированием», переформатирующим саму мыслительную способность читателя — при наличии у него склонности к философскому мышлению.
