Всего в нашей группе набралось человек сорок, из них работников «Автотранса» — примерно четверть. Остальных я пригласил через сеть осведомителей. Участники со стороны должны были платить за амортизацию по десять рублей в месяц. В целом получалось около 300 рублей, из которых 50 отчислялись инструктору. Таким образом, моя зарплата увеличивалась еще на 250 рублей, к которым можно было прибавить еще примерно 200 рэ от йогов. Тем не менее я не стал бы называть свое групповое предприятие чисто коммерческим, ибо цель стояла не заработать, а поэкспериментировать. Вместе с тем я мог теперь профинансировать изготовление восточной литературы, подпольная торговля которой, в свою очередь, дала мне возможность консолидировать ресурсы в перспективе выезда из страны.
В течение трех месяцев я занимался вместе со всей группой под руководством инструктора. Мы прошли основные стойки, блоки, удары, развороты и способы перемещения в пространстве. Перешли к катам, освоили три начальных. После этого инструктор заниматься с нами почему-то перестал. Может быть, ему сэнсэй запретил работать на «чужую школу»? Ведь мы, игнорируя эмблематику материнской ложи, сделали на своих кимоно автономную нашивку в виде красной буквы «А» («Автотранс»), в которую был вписан черно-белый круг инь-ян. Но я не стал сразу искать нового тренера, а решил попробовать немного покомандовать самостоятельно. Я продолжал вести групповые тренировки в усвоенном духе, а новые материалы, в том числе каты, брал у своего друга Сережи Бердюгина — одного из близких учеников самого Сийма. Я посещал занятия личной Сережиной группы и приглашал его на собственные, где тот немного продвигал моих балбесов.
Работа с группами дает неплохие навыки управления коллективным полем, манипуляции эфиром, а кроме того, помогает систематизировать учебный материал. Вынужденный параллельно преподавать такие, казалось бы, разные дисциплины, как йога и карате, я тем не менее нашел между ними общий знаменатель. Это был «небесный бокс» — тайцзицюань, базирующийся на китайской алхимии, имеющей, в свою очередь, очевидное родство с индийским тантризмом. В группе карате я постепенно вводил разминочные упражнения из хатха-йоги. В йоговскую группу, наоборот, привносил элементы каратешного тренинга, а позже — отдельные формы тайцзи и кунфу в целом. В конце концов йоги полностью перешли на тайцзи, оставив собственно хатха-йогу в качестве разминочной стадии. Пранаяма и цигун были фактически сведены в единую систему, не говоря уже о дхьяне и дзене.
Рам объяснял, что дао — это и есть Нуль, или пустота (в терминологии ТГН), а дэ — это Один, или полнота. По его мнению, в китайской традиции, интегрировавшей местную религию с буддизмом, пустота дао и дхармы практически идентичны. Рам неоднократно говорил, что видит духовное будущее за Китаем: ветер с Востока пересилит ветер с Запада! При этом он с хитрым прищуром отсылал к суре из Корана, где мусульманин призывался Аллахом искать мистическое знание именно в Китае. Рам считал, что в настоящее время китайские мастера генерируют наиболее пустую энергию, пользуются самой пустотной магией. Он наблюдал мои занятия небесным боксом и давал комментарии, лейтмотивом которых было одно: больше магического импульса!
Однажды в Таллин приехал известный в те времена «маг» Лев Бендиткис
[213]. В расклеенных по всему городу плакатах анонсировалась демонстрация телепатии. Меня такая наглость заинтриговала, и я рассказал о Бендиткисе Раму: так, мол, и так, будет публичный сеанс, может быть, вмешаемся в экспериментально-демонстрационных целях? Рам дал добро. Я ему сообщил точное время начала представления, которое должно было проходить в таллинском Доме офицеров флота. Рам сказал, что поддержит меня импульсом на расстоянии. Я же должен буду трансформировать этот «энергетический кредит» в оперативное поле конкретной суггестии.
Я попытался достать билет поближе к сцене и получил шестой ряд. Вместе со мной на представление пришла Нина. Мы сели в кресла и стали ждать. Зал был полон. Наконец на сцене появился маэстро. Он объявил, что сейчас продемонстрирует примеры телепатических команд, чтение мыслей на расстоянии и прочие парапсихологические трюки. Но для этого ему нужно несколько добровольцев из зала. Именно этого-то я и ждал! Главное — просочиться на сцену, а там… Теперь было нужно как-то обратить внимание Бендиткиса на себя, чтобы он заметил мою поднятую руку в числе двух-трех десятков, выросших по всему залу. Я мысленно сосредоточился, установил контакт с Рамом и начал суггестировать на расстоянии заезжего магнетизера. И буквально через несколько секунд тот действительно посмотрел на меня и первым из всего зала пригласил взойти на сцену!
Всего туда пригласили человек пять-шесть. Бендиткис поставил нас в ряд и объяснил всему залу, что сейчас будет реагировать на наши телепатические сигналы. Еще не зная, в чем конкретно будет заключаться трюк, я не сомневался, что Бендиткис — шарлатан, и мне очень хотелось как-то разоблачить его перед аудиторией, и лучше всего — прямо в самом начале шоу, пока публика еще сидит со свежей, незамороченной головой. Я дал Бендиткису импульс, чтобы он опять выбрал меня. Через пару секунд маэстро действительно обратился ко мне со словами:
— Вот у вас, молодой человек, есть в этом зале знакомые?
— Есть!
— Очень хорошо. А теперь мы сделаем так. Сначала вы напишете имя вашего знакомого на этом листке бумаги и отдадите его моей ассистентке. А потом я возьму вас за руку и пойду вперед, а вы меня будете телепатически корректировать, давая команду, как найти в зале вашего знакомого. Вы знаете, где он сидит?
Я кивнул.
— Ну тогда поехали!
Бендиткис схватил меня за запястье и рванул со сцены в зрительный зал, интенсивно таща меня за собой. Суть данного трюка состоит в том, чтобы по бессознательным микродвижениям руки партнера сориентироваться, когда и куда нужно повернуть, чтобы выйти на цель. Я сознательно лишил фокусника обратной связи, совершенно не реагируя на его нервные рывки и метания по рядам. Бендиткис таскал меня за собой по всему залу, пока мне это не надоело. Я попытался выдернуть руку. Телепат тут же остановился перед каким-то мужчиной, схватил его второй рукой и выволок, не отпуская при этом и меня, в проход, а потом на всех парах повлек нас обоих на сцену. Непредвиденные сложности выявились в том, что вытащенный мужчина оказался инвалидом в ортопедической обуви и поспевать за шустрым шоу-мастером ему было очень непросто. Наконец наша троица предстала в освещении рампы перед залом. Бендиткис вывел инвалида за руку к микрофону, подозвал ассистентку и покровительственно бросил ей:
— Ну а теперь прочтите, пожалуйста, как зовут этого человека!
Ассистентка манерно развернула мою бумажку и громко, на весь зал произнесла фамилию, имя и отчество моей спутницы. Зал разразился смехом. Бендиткис, совершенно ошарашенный, обратился ко мне:
— Вы в самом деле написали это имя?
