Стоя в крохотной прихожей, я чувствовал себя здесь совершенно чужеродным элементом. Моя голова почти упиралась в низкий потолок. Холодный металл клинков, которые я сжимал в руках, неприятно контрастировал с тёплым цветом стен. Грязная обувь оставила уродливый отпечаток на разноцветном маленьком коврике, стоило мне только ступить на порог. Наверно, я выглядел сейчас как великан, забравшийся в пряничный домик себе не по размеру. Словно в такт моим мыслям, Эстель сказала:
– Сними, пожалуйста, обувь и куртку. С тебя уже целая лужа натекла.
От этих слов я почувствовал себя еще более неловко. Мне здесь было не место. Я покачал головой:
– Мне лучше уйти.
– Почему? Я не кусаюсь.
Предположение, что эта кроха могла бы накинуться на меня с целью покусать, позабавило. А ещё неожиданно взбудоражило фантазию. Я невольно представил, как её зубки игриво покусывают мою кожу, а пришедший им на смену язык медленно поглаживает место укуса, и мгновенно напрягся. С тех пор, как я стал следить за этой девушкой, мои мысли слишком часто принимали опасный оборот.
– Зато кусаюсь я.
Я хотел, чтобы это прозвучало предупреждающе, но вдруг обнаружил, что улыбаюсь. И это было так странно, что само по себе являлось весомой причиной для того, чтобы уйти отсюда немедля. Я взглянул на нее исподлобья, собираясь попрощаться, но она меня опередила, повторив просьбу снять куртку и обувь.
И в итоге я сделал то, что умел лучше всего – если не считать, конечно, искусства боя – подчинился.
Но ей, кажется, было этого недостаточно. В голосе прозвучал упрек, когда она спросила, как я могу оставить её после того, что случилось, и тревога, когда она сказала, что я ранен.
Я внимательно следил за её реакцией, когда стирал с лица порез. Моё тело, как и у любого представителя моей расы, обладало способностью к быстрой регенерации. Это качество, в числе прочих, было одной из причин, по которой именно айраниты являлись лучшими воинами в Шезгарте. Элитные убийцы, элитные стражи… элитный товар. Именно товар, произведенный на свет только для того, чтобы служить тому, кто может себе это позволить.
– М-м-м, ясно, – сказала наконец Эстель.
Я поймал себя на том, что очень хочу знать, что же именно ей ясно. Но мне было не положено задавать лишние вопросы – впрочем, как и отвечать на них.
На всё, что спрашивала Эстель, я отвечал кратко, словно воздвигал этим невидимую стену между нами, в наличии которой нуждался в первую очередь сам.
Когда Эстель спросила, не голоден ли я, неохотно признался:
– Немного.
На самом деле, последний раз я ел ещё вчера. Обычно в середине дня выделял пару минут на то, чтобы быстро купить еды в бистро неподалеку от магазина Эстель, после чего возвращался на свой наблюдательный пункт, где наскоро поглощал добытую пищу. Отлучаться надолго я позволить себе не мог.
Сегодняшнее происшествие сбило мое привычное расписание, и желудок не преминул напомнить об этом неприятным посасыванием при одном только упоминании еды. Впрочем, айраниты, были с детства приучены стойко переносить любые неудобства, в том числе и такие мелкие, как голод или дождь. Ничто не должно было мешать нашему главному предназначению – исполнению своего долга.
Но сейчас, имея возможность совместить обед и службу, было бы глупо от этого отказываться.
Я смотрел, как девушка трясущимися руками достает продукты, как дрожит в ее руках ложка. В доме было прохладно, но только ли это было причиной ее лихорадочной дрожи?
Ты боишься меня, Эстель? Правильно, девочка, бойся. Так будет лучше и для тебя, и для меня.
Я жадно накинулся на содержимое поставленной передо мной тарелки. Желудок благодарно принимал горячую пищу, от которой уже почти отвык. Периодически я кидал на хозяйку дома короткие взгляды, решая, стоит ли, в свою очередь, задать ей несколько интересующих меня вопросов.
Когда тарелка опустела, Эстель подала мне чай. Фарфоровая чашечка в моей руке казалась игрушечной. Я озадаченно повертел ее, не зная, с какой стороны лучше подступиться. Наконец сомкнув пальцы на тонкой ручке, отпил горячий ароматный напиток. Приятное чувство разлилось внутри, расслабляя скованное тело. Наконец я решился.
– Могу я спросить кое-что?
Она взглянула на меня несколько настороженно.
– Да, конечно.
– Я видел… как ты рисовала этой ночью. И видел, что – вернее кого – ты изобразила…
– А что ещё ты видел? – перебила она, и в голосе послышалось напряжение.
– Я не видел тебя голой, если ты об этом.
Это была чистая правда. Я всегда отводил взгляд, когда она переодевалась. Мне было совершенно ни к чему подобное испытание искушением.
Кажется, она выдохнула с облегчением. Я замолчал, не уверенный, стоит ли спрашивать дальше.
– И ты хотел знать… откуда мне известно о существовании… – она замялась, потом договорила: – …таких, как ты?
Догадливая девочка.
– Да.
Она встала, вышла из кухни и вскоре вернулась. В руках у нее была книга. Та самая.
– Вот, – она положила тяжеловесный том передо мной.
«Сумеречный мир Шезгарт» – прочёл я вытисненную золотом на бархатистой поверхности обложки надпись и нахмурился.
– Откуда она у тебя?
– Нашла у себя в магазине.
Странно. Очень. Но причин не верить ей у меня не было.
– Ты прочла её?
– Не всю. Ты хочешь забрать книгу?
– Нет.
В этом не было никакого смысла. Скоро она и так узнает всё сама. Для неё же лучше, если она будет немного готова к тому, что увидит.
Но всё же… как книга попала в магазин? Её подкинул туда кто-то из служащих князю? Или кто-то из демонов? И зачем вообще демонам понадобилась Эстель?
Целый рой вопросов кружил у меня в голове, заставляя хмуриться все сильнее. Я не должен был думать об этом, все это не моя забота. Но внутри зародилась странная тревога – чуждое и непривычное для меня чувство.
– Мне нужно идти. – Я встал и направился к выходу, спасаясь от странных ощущений, которые рождала во мне близость Эстель.
Эстель… сейчас, когда она была на расстоянии вытянутой руки, сложно было думать о ней как о безымянной девушке и бездушном, безликом объекте охраны. Нет, она была яркой, как первая звезда на небе. И такой же манящей.
– Куда? А что, если… – Её голос дрогнул. – На меня снова нападут?
– Я уже сказал – я буду рядом. Вон там. – Я показал рукой на здание напротив её окна.
– А что, если ты не успеешь?
– Успею. Я перемещаюсь очень быстро.
Я решительно отметал все её возражения, пока внезапно не оказался повержен одним-единственным словом, произнесенным тихим голосом:
