— Ха, со второй степенью тебе до него не добраться. — Он показал ей язык. — Марк — часовщик Высшего Круга, как и я.
Дейла нахмурилась. А Норт внезапно пододвинулся к Василисе ближе.
— Послушай, — вкрадчиво начал он, — может, расскажешь… как прошло твое испытание?
Сразу стало понятно, что брат с сестрой давно желали задать этот вопрос: глаза их пристально изучали Василисино лицо, будто они решили загипнотизировать ее.
Василиса молчала, раздумывая, стоит ли рассказывать им о подробностях вчерашнего посвящения.
— Ну, так что же было? — не выдержал Норт. — Может, тебя стошнило, как Дейлу?
— Или ты скулила, как щенок? — отпарировала та.
Некоторое время двойняшки в ярости смотрели друг на друга, а потом одновременно обернулись к Василисе.
— Ну… — нехотя начала та, несколько встревоженная выражением их лиц, — я взлетела…
— Что? — разинула рот Дейла.
— Как это? — Норт вытаращил глаза. — Не может быть!
— Не может, — согласилась Василиса. Она вдруг пожалела, что сказала об этом.
— Какая у тебя степень? — продолжил допрос Норт, подозрительно смерив Василису взглядом.
— Ну… — медлила Василиса, — я потеряла сознание и не помню…
— А я знаю, какая у тебя степень, — неожиданно произнесла Дейла. Ее круглое личико скривилось, как будто она съела что-то кислое. — Первая, да?
Василиса оторопела:
— Почему ты так думаешь?
— А вот у меня только вторая…
Норт нахмурился. Василиса злорадно наблюдала за ним. Но про то, что у нее высшая степень, решила не говорить: кто знает, как отреагирует Норт на такое известие.
Дейла отвернулась к окну.
— Отец сказал, — начала она, — что любая степень позволит быть часовщиком… Главное — у нас есть часодейный дар, в отличие от Эрика и Ноеля. Но это несправедливо! — вдруг перебила она саму себя и резко повернулась к Василисе: — Почему это у тебя первая степень?! Ты же тупая, ничего не знаешь и вообще рыжая!
Ее глаза горели ненавистью.
— Значит, не такая тупая, — усмехнулась Василиса. — Кроме того, должно быть и у меня что-то лучшее…
Она подумала, как же они надоели ей за все это время. И как хорошо было бы обсудить удивительные события с Лешкой — ее единственным настоящим другом… Или даже с тем мальчиком, Ником.
Василиса замерла: как же она сразу не подумала? Вот кто поможет ей во всем разобраться! Надо попробовать опять задействовать удивительные часики… Она расскажет все этому Нику и по-настоящему попросит помощи.
— Вы не устали? — мягко спросила Василиса. — Я хочу отдохнуть, может, поспать…
— Никуда мы не уйдем — и не мечтай! — Норт грубо толкнул ее в плечо. — Отец приказал нам стеречь тебя, пока он не приедет, и никуда не выпускать…
Норт откинулся на спинку стула и провел рукой по волосам, словно раздумывая над чем-то.
Василиса заметила, как на его правом запястье блеснул золотой браслет. Присмотревшись, она увидела на браслете черный циферблат с серебряными стрелками и цифрами.
— Откуда у тебя это? — удивилась она.
— Это знак Школы темночасов, — напыщенно произнес Норт. — Я буду там учиться.
— А-а-а…
— Отец вручил мне утром. И точно такой же браслет есть у Марка… В Школе темных часов учатся мальчишки, а девчонки — в Школе светлых часов. Часовой браслет сразу же дарится тем, у кого первая степень, но вообще-то есть у всех учеников.
«Да, часики очень красивые… — невольно подумала Василиса. — Интересно, мне такие дадут?»
— Вот Дейле, ха-ха, придется начинать со второго Круга… — вел дальше Норт. — Не повезло, а? Постой, а где же твой часовой браслет?
Василиса хлопнула глазами.
— А ну, покажи руки, — тут же потребовал Норт.
Василиса нехотя вытянула руки из-под одеяла: само собой, на ее запястьях не было никаких браслетов. Зато у нее были часики, которые лежали сейчас в заднем кармане джинсов, аккуратно повешенных на спинку кровати. И до которых ну никак было не добраться. Вот если бы испробовать их… Возможно, она смогла бы убежать!
— Ты наврала! — торжествующе воскликнул Норт, присаживаясь к ней на кровать и отрезая единственный путь к джинсам. — У тебя нет часодейного знака! А значит — и степени.
— Нет, она не врет, — неожиданно вмешалась Дейла. Она тоже подошла и села по другую сторону от сестры.
Слева был Норт, настроенный более чем агрессивно, справа — нахмуренная Дейла, и Василисе ничего не оставалось, как поплотнее закутаться в одеяло и вжаться поглубже в стену.
— Сегодня утром я слышала, как отец громко ссорился с Еленой… — Дейла поджала губы. — Они говорили о том, кто должен унаследовать земли отца. Что посвящение перевернуло все с ног на голову. Елена доказывала отцу, что именно ты должен стать наследником несмотря ни на что.
— Я и есть наследник! — уверенно сказал Норт. — Я старший сын, и у меня первая степень… Ох, не может быть…
Лицо Норта посерело.
— Она тоже претендует на… — Норт так люто взглянул на Василису, что ее лихорадка усилилась.
— Елена доказывала отцу, что он должен освободиться от этой. — Дейла кивнула в сторону Василисы. — Просила, чтобы он отдал ей право распоряжаться судьбой фейры — так она ее все время называла. Но отец страшно разозлился! Я его таким никогда не видела… Он сказал, что благодаря этой сможет оказаться в парламенте безо всяких хитростей. А еще — благодаря тайному плану избавиться от Лазарева.
— От Лазарева? — вырвалось у Василисы.
Дейла недоуменно прищурилась.
— Да… Ты знаешь, кто это?
— Нет, я ничего не знаю, — спохватившись, Василиса замотала головой. — Просто фамилия странная…
— Чего же в ней странного? — пожала плечами Дейла. — Это твое имя ненормальное. Наверное, тебя так назвали, потому что живешь на Остале, — здесь многие с чудными именами.
— Так вы тоже здесь живете! — Василиса сделала особое ударение на слове «здесь».
— Нет. — Глаза у Дейлы блеснули. — Мы живем на Эфларе.
— Как это?
— Сегодня, после посвящения, мы навсегда переместимся на Эфлару, — сказал Норт. — В замок Черновод, принадлежащий нашему отцу… Наконец-то мы сможем нормально летать в школу и не тратить столько времени на перемещения. А Эрик и Ноель останутся жить здесь, с Азалией и Эрном. И будут считать себя их детьми. Мы больше никогда не встретимся с ними. Я рад, что Эрик наконец-то перестанет меня доставать! — Лицо Норта осветилось злорадной улыбкой.
— Как так? — Василиса недоуменно воззрилась на брата. — Ведь они же ваши братья! Наши, — поправилась она. — Разве семья не должна жить вместе?
