– Никарета, сестричка! – всхлипывая, шептала Дианта. – Я уже оплакивала тебя, как бедного Окиноса, которому какой-то добрый коринфянин прислал яд, чтобы он не умирал в страшных мучениях! Пусть боги облегчат и его смерть, этого великодушного человека! А ты… тебя же отдали гермафродитосам! Ты убежала от них? Но зачем ты явилась сюда, на площадь? Давай уйдем отсюда скорей, я помогу тебе спрятаться, а потом мы придумаем, куда тебе уехать, чтобы…
– Дианта, я не хочу прятаться! – вырвалась из ее объятий Никарета. – Мне нужно пробраться к верховной жрице!
– Безумная! – с ужасом уставилась на нее Дианта. – Тебя убьют еще на ступенях храма!
– Это не страшно, – отмахнулась Никарета. – Зато я выполню волю Афродиты. Смотри!
И она чуть приоткрыла венец. Солнечный луч ударил в сердцевину одного из адамасов, и окружающие на миг словно бы ослепли от этого сияния.
Стоявшим на верхних ступенях храма показалось, будто навстречу небесному светилу с земли поднялся другой солнечный луч, и это было так чудесно и невероятно, что вся площадь, как один человек, восхищенно ахнула.
Хорег уронил свой жезл. Тотчас умолкли сладкие голоса эфебов.
Верховная жрица воздела руки, и на площади наступила тишина.
Никарета так задрожала от волнения и страха, что едва не выронила венец. Укутывавшая его ткань соскользнула, и люди, стоящие вокруг, закрывали глаза, ослепленные сиянием камней.
Никарета испуганно оглядывалась. Мелькнула мысль последовать совету Дианты и броситься наутек, однако было уже поздно: венец сиял в ее руках! Одетые в короткие красные эксомиды охранники храма, посланные верховной жрицей, врезались в толпу, расчищая путь к Никарете, а вслед за этим и сама верховная жрица со стремительностью, не свойственной ее сану, спустилась со ступеней и приблизилась к девушке.
За ней следовал раб с корзиной роз.
– Как к тебе попало сокровище Коринфа? – спросила жрица, и ее голос, дрожащий от волнения, но не утративший звучности, потому что привык выкликать слова торжественных песнопений, пролетел над всей площадью.
Никарета не знала, как ответить. Ей хотелось поведать историю своей любви, историю страданий Аргироса, благодаря которому сокровище могло быть возвращено храму, но ведь по пути любви и страданий их вела Афродита!
Да, волею Афродиты молодой ваятель Аргирос под видом Скамандра решил овладеть Никаретой – и полюбил ее.
Волею Афродиты преступную невесту заточили в древнем храме.
Волею Афродиты старый жрец не запер дверь так крепко, как следовало бы, и волею Афродиты Аргирос пришел в этот храм.
Волею Афродиты Никарета и Аргирос предались своей неосторожной страсти и были захвачены гермафродитосами.
Волею Афродиты Влазис и Мназон унесли венец из храма, где тот лежал, должно быть, со времен единоборства Гектора и Ахилла, со времен деревянного коня, дара коварных данайцев, и разрушения великой Трои.
Волею Афродиты они насиловали Никарету – это задержало их и дало возможность гермафродитосам забрать венец и отвезти его в Коринф.
Волею Афродиты Зенэйс купила Никарету на рынке рабов и колдовством внушила ей страсть к Яннису.
Волею Афродиты Драконт Главк спас Никарету, погибавшую среди пустынного моря.
Волею Афродиты попала девушка в асклепион, а потом и к гермафродитосам.
Волею Афродиты Косма вел Никарету мимо пещеры, в которой был прикован Аргирос. И все той же волею богини Аргирос спрятал венец от гермафродитосов, хотя этим обрекал себя на мучения и смерть…
Никарете хотелось роптать на богиню и плакать… хотелось благодарить ее и склоняться перед ней. Мудрецы уверяют: горе смертному, на которого боги обращают свои взоры. Горе, да… но и счастье изведает такой человек, недоступное прочим!
– Волею Афродиты попал ко мне этот венец, – наконец проговорила Никарета. – Богиня желала его возвращения в храм Коринфа.
Верховная жрица смотрела на Никарету, и слезы дрожали в ее глазах. Она не знала, верить или не верить… Ей хотелось обнять эту измученную девушку, которая возвратила храму древнее сокровище, а может быть, послать ее на казнь, ибо этой неизвестной девчонке открылись такие тайны богов, о которых и сама верховная жрица не имела представления! Да, она растерялась чуть ли не впервые в жизни – и вдруг, словно повинуясь чьей-то неизъяснимой воле, сделала знак рабу, который стоял рядом. Раб тотчас подал ей корзину с розами. Верховная жрица, не глядя, опустила туда руку, и когда подняла ее, площадь снова ахнула – и замерла.
Из этой корзины, которая была наполнена только белыми розами, жрица достала розу алую…
Это был знак Афродиты, знак ее покровительства и благодарности.
Но Никарета вряд ли поняла, что произошло. Она передала венец великой жрице и упала на колени:
– Молю тебя, отправь со мной людей в подземные пещеры Акрокоринфа. Надо спасти детей, которых увели туда гермафродитосы. Надо вынести из его недр статую Афродиты, которую волею богини изваял Аргирос! И надо его похоронить…
Она смотрела с мольбой, уверенная, что ей придется долго просить, прежде чем великая жрица снизойдет к ее просьбе, однако, к ее изумлению, великая жрица немедленно отправила стражников искать детей. Путь через ворота, дворы и арки храма Никарета запомнила хорошо, однако пройти по этому пути ей удалось недолго. Лишь только рыдающих, измученных девочек вывели на свет и Никарета повела стражников и рабов дальше, как вдруг по недрам прокатился гул, и люди стремглав бросились наружу, увлекая за собой сопротивляющуюся Никарету.
Говорят, что Акрокоринф иногда вздыхает. Из-за этого его вздоха осыпались потолки некоторых пещер, и стало невозможно найти путь туда, где лежало тело Аргироса.
Впрочем, статую богини Никарете все равно не удалось бы отыскать: к тому времени Мавсаний и рабы Главков уже унесли ее по подземным переходам в нижние пещеры и оставили поблизости от старого замшелого почти бесформенного камня, который изображал древнюю Кибелу. Они отправились назад, когда Акрокоринф вздохнул…
Ни рабы, ни Мавсаний больше не вернулись к своему хозяину.
Эпилог
Вот так благодаря Никарете из Троады на башне храма Афродиты в Коринфе снова вспыхнул негасимый огонь, который горел днем и ночью, восхищая всех приезжих и являясь гордостью коринфян. Впрочем, по воле Никареты все разговоры о том, как она вернула венец Афродиты, были прекращены, ибо, как она повторяла, действовала она не сама, а по воле богини.
Она всего лишь исполнила то, для чего предназначала ее Афродита!
Несмотря на свою скромность, Никарета была назначена преемницей великой жрицы храма Афродиты Пандемос, а до того времени, когда настанет пора исполнять эти обязанности, она могла жить той жизнью, какой хочет. Тогда Никарета взяла под свое покровительство тех девочек, которых спасла от порочных аделадельфес.
