Никарета в ужасе взглянула на Хели:
– Вриколакос и антропофаг?! Почему всевидящие боги терпят таких существ среди людей, почему не истребили их всех?! Но скажите мне, как же ваш господин не боится держать при себе такое страшное существо?! Ведь Мавсаний может и на него однажды наброситься?!
– Да господин наш – тоже вриколакос и антропофаг, только еще более страшный, чем Мавсаний, поэтому тот и сам его боится, – простонал Хели, уже совершенно изнемогший от постоянной необходимости что-то придумывать, к чему вынуждало его затянувшееся общение с этой не в меру болтливой девкой. – И вообще, ты лучше о себе позаботься, а не о нашем жестоком господине! Помни – если Мавсаний нас схватит, мы позавидуем жертвам тераса, который поселился в Акрокоринфе! Он хотя бы умертвляет обреченных, прежде чем сожрать их, а Мавсаний пьет из них кровь из живых и пожирает тоже еще живьем!
Никарета пошатнулась, и Фэйдра быстро ущипнула Хели, чтобы перестал нагонять ужасы. А вдруг девка сейчас вновь свалится замертво – что они тогда будут делать?! Как бы Мавсаний за такую оплошность и в самом деле не сожрал их живьем!
– Помни, – строго сказала она Никаретте, – если услышишь крик: «Мавсаний!» – немедленно прыгай в воду.
– А вы как же? – насторожилась та.
– Мы кинемся следом, – успокоила Фэйдра, которую ужасно раздражала эта заботливость.
Морская тварь, а надо же, какая человеколюбивая… Даже чуточку стыдно столь беспощадно врать ей!
Впрочем, Фэйдра за свою недолгую, но бурную жизнь отлично научилась унимать угрызения совести, а потому повторила:
– Мы кинемся следом! И все спасемся!
– Но как же я пойду по улицам Коринфа в таком виде? – вдруг спохватилась девка. – Я же совсем голая!
Ну да, на ней ничего не было, кроме того странного пояска из золотистой кожи. Фэйдра с удовольствием присвоила бы его, однако на нем не было видно никакой застежки. Похоже, снять его было возможно, только разрубив девку пополам.
Само собой разумеется, Фэйдра не остановилась бы перед этим, да только времени не было ни мгновения!
Скрипнув зубами, она сорвала с себя нарядный зеленый гиматий и сунула девке:
– Прикройся! И больше не трать времени на болтовню!
Самой Фэйдре, конечно, пришлось остаться в одном хитоне. Впрочем, она не сомневалась, что господин не оставит ее своей щедростью – как только избавится от власти этой твари!
И еще она попытается разыскать в лавках космиматополисов такой же поясок…
Тем временем, отогнув край полога, Хели выглянул на палубу и шепнул:
– Никого! Все спокойно!
На самом деле он не мог не видеть Мавсания, который, вне себя от беспокойства и нетерпения, уже не мог усидеть около борта, где притаился. Слишком долго эти двое оставались в палатке твари! Впрочем, заметив настороженно выглянувшего на палубу Хели, он немного успокоился: кажется, дело пошло!
И вот она появилась – эта гнусная девка, эта морская тварь, поработившая разум и сердце его господина! Она была кое-как обмотана зеленым гиматием Фэйдры, и Мавсанию, который сам ездил к торговцу тканями, стало жаль господских денег, которые были на этот наряд потрачены. Ему ужасно захотелось схватить девку, сорвать с нее дорогую тонкую ткань с затейливо вытканным узором, а потом швырнуть тварь в море голой, но этого он не мог себе позволить: на палубу как раз поднялись несколько грузчиков.
Ох, как бы они не увидели лишнего! Надо поспешить!
Мавсаний выскочил из своего укрытия. При виде его Фэйдра и Хели ужасно обрадовались, что наконец-то избавляются от всех хлопот. Они еле сдержались, чтобы не броситься ему на шею, хотя прежде ненавидели его и боялись чуть ли не больше, чем самого Драконта! На счастье, они вовремя вспомнили о том, что следовало сделать, и, собравшись с последними силами, заорали, изображая такой ужас, как если бы перед ними предстал тот самый терас, которым они только что пугали девку:
– Мавсаний! Мавсаний!
Девка при этом крике замерла, обернулась, и глаза Мавсания встретились с ее широко распахнутыми глазищами – совершенно такого цвета, как гиматий Фейдры. Мавсаний увидел в них ужас, который лишает человека рассудка. Еще бы, ведь перед ней внезапно оказался вриколакос, антропофаг, готовый или сам ее сожрать, или швырнуть чудовищу с Акрокоринфа!
Разум совершенно покинул девку. С пронзительным визгом подскочила она к борту и прыгнула в воду.
Раздался громкий всплеск.
Мавсаний с трудом подавил желание воздеть руки и громогласно возблагодарить богов.
Наконец-то! Удалось! Он спас своего господина! Один из Мавсаниев вновь спас одного из Главков!
Но нет, радоваться было еще рано. Кое-что следовало доделать, чтобы всем отвести глаза…
Мавсаний повернулся к носильщикам, тащившим корзины к мосткам.
– Сбежала! – крикнул он, изображая отчаяние. – Утонет! Надо ее спасти! Опустите в воду весло!
Как он и ожидал, носильщики послушались, поставили корзины, кое-как вытащили из уключин тяжеленное галерное весло и принялись неуклюже тыкать им в дно. Если там и оставалось что-то живое после такого прыжка, его точно прикончили.
Мавсаний пристально всматривался во взбаламученную воду, стараясь разглядеть облачко крови, которое должно было бы подняться на поверхность, если бы девке разбили голову.
Но крови не было. И мертвое тело не всплывало…
Однако девка ведь все же не вынырнула. Значит, потонула. Мавсаний был убежден: она и не сможет всплыть! Действие порошка уже должно было закончиться. Этот прыжок был последним, на что могло оказаться способным изнуренное тело девки!
– Она утонула? – раздался рядом возбужденный голос Фэйдры, которая едва сдерживала радость.
– Конечно, утонула! – так же радостно подтвердил Хели.
– Молчите, болваны! – прошипел Мавсаний, понимая, что носильщики слышат их, но было поздно…
– Кто утонул? – раздался рядом голос, при звуке которого Фэйдра и Хели громко вскрикнули от ужаса, а Мавсаний покачнулся.
Господин! Драконт Главк!
Как он здесь оказался? Как Мавсаний мог его не заметить?!
Позади Драконта, держа на поводке любимого хозяйского пса Аристократа, который радостно крутил хвостом, глядя на Мавсания, стоял домоправитель Главков, прибывший из усадьбы. Наверное, Драконт вызвал его, чтобы отправить с ним девку наверх, в Коринф!
Если так, Мавсаний вовремя успел от нее избавиться.
Но сейчас он почему-то не почувствовал никакой радости. Только страх. Такой страх, какого не испытывал никогда в жизни.
Аристократ вдруг коротко, тревожно взвыл.
«Собаки воют к покойнику», – вспомнил Мавсаний.
– Господин, произошло несчастье… – еле сдерживая дрожь, пробормотал он. – Девушка выскочила из палатки и бросилась в море. Я пытался ее схватить, но не успел.
