Из-за приоткрытой двери трактира, напротив, доносился шум и гвалт. У крыльца топтались около двух десятков разномастных лошадей, увешанных оружием. Судя по всему, Кехшавад и Лео попали по нужному адресу. Когда они спрыгнули на землю, их тщательно обыскали и только после этого разрешили войти.
После дневного света глаза не сразу привыкли к душному полумраку заведения, но вот холод отточенной стали, прикоснувшейся к шее, оба они ощутили совершенно отчетливо. Гул голосов на секунду стих, и их проводник сказал:
— Дальше пойдет кто-то один. Решайте кто, только быстро.
— Лева, подожди меня здесь.
— Хорошо, — кивнул Леонард, — не беспокойся за меня.
— Я больше за себя беспокоюсь! — пробормотал Кехшавад и осторожно, чтобы не поранить шею, кивнул провожатому, — говорить буду я.
Острие меча скользнуло в сторону, освобождая ему дорогу. Обернувшись, Кехшавад увидел, что Лео окружен четырьмя бандитами с обнаженными клинками в руках. Вздумай он дернуться, как они его тут же прикончат, не задавая лишних вопросов.
Под любопытными взглядами окружающих адмирала подвели к столу, расположенному в дальнем углу зала. Здесь его встретила пестрая компания — двое мужчин, комплекцией и выражением лиц напоминавших баобаб, две женщины, чей яркий и аляповатый макияж говорил сам за себя, и буквально зажатый между ними седоватый мужичок. Он не отличался высоким ростом или особо крепким телосложением, его худую левую руку скрючил паралич, но за телесную ущербность вдоволь отыгрывались его глаза, ледяные и бесстрастные как у акулы. В их взгляде ощущалась такая сила и власть, что спина у Кехшавада против его воли попыталась согнуться в подобострастном поклоне. Никаких сомнений в том, кто именно сидит перед ним, более не оставалось.
— Присаживайтесь, — пригласил его Гун, указав на свободный стул, и, когда адмирал сел, продолжил, — нечасто встретишь людей, добровольно ищущих встречи со мной. Рассказывайте.
Он говорил совсем негромко, но его мягкий голос каким-то образом умудрялся перекрывать стоящий вокруг жуткий шум.
— Мы — друзья Игана Шустрого, которого тяжело ранили в драке с Вашими людьми у таверны «Последний ломоть» где-то дня четыре назад.
— Ах, вы мести жаждете! — радостно воскликнул Гун, словно осененный блестящей догадкой, — так бы сразу и сказали!
От Кехшавада не укрылось, что настороженность во взгляде главаря никуда не исчезла. Весь его вид излучал с трудом сдерживаемое нетерпение. Гун ждал продолжения.
— Месть подождет, — мотнул головой адмирал, — сейчас меня интересует другое.
— Что именно?
— Мы хотим его найти.
— Найти? Но почему Вы спрашиваете об этом у меня? — удивился Гун, — поищите в госпитале… или на кладбище.
— Мы искали, но он исчез из госпиталя.
— Сбежал?
— Нет, именно исчез, причем бесследно.
— Вот как? — посерьезнел Гун, — любопытно. Смею Вас заверить, что ни я, ни мои люди не имеем к этому никакого отношения. Тут я Вам ничем помочь не могу.
— Тогда, возможно, Вы подскажете, где найти вещи нашего друга? Во время драки у него утащили вещевой мешок, содержимое которого очень важно для меня, и я хотел бы получить его обратно. Я хорошо заплачу.
— Вы предлагаете деньги мне? — Гун презрительно сморщился, — фу! Лучше скажите, что находилось в том мешке такого важного, что ради его вызволения Вы даже не побоялись заявиться с визитом в гости ко мне?
— Кое-какие личные вещи, представляющие для меня определенную ценность. Для Вас они абсолютно бесполезны.
— Нельзя ли поподробнее? Опишите искомое, чтобы мои люди поняли, о чем именно идет речь.
— В первую очередь меня интересует небольшой металлический футляр, — Кехшавад руками показал примерные размеры контейнера, — черного цвета, со сложным замком.
— Что в футляре?
— Вы его открывали!?
— Сначала ответьте на мой вопрос! — Гун начал проявлять нетерпение, чувствовалось, что обсуждаемая тема к настоящему времени уже успела изрядно попортить ему кровь.
— Этого я Вам сказать не могу, — в помещении вдруг стало удивительно тихо. Все внимательно прислушивались к их разговору, и напряженные лица свидетельствовали о том, что здесь дело не ограничивается банальным любопытством.
— Вот как? То есть Вы ищете что-то весьма для Вас ценное, но, при этом, не можете даже внятно объяснить, что именно?
Адмирал оглянулся по сторонам. Все, кто набился в таверну, оторвались от своих дел и теперь впитывали каждое их слово. Судя по всему, обсуждаемая тема чем-то их обеспокоила, и довольно сильно.
— Давайте сделаем так, — он положил руки на стол ладонями вверх, — Вы расскажете мне, что есть у Вас на этот счет (по реакции Ваших коллег я вижу, что дело серьезно), а я посмотрю, какой информацией могу поделиться с Вами. Возможно, мы смогли бы помочь друг другу.
— Отчаянный Вы человек! — констатировал Гун после некоторого раздумья и повернулся к одному из бандитов, сидевших с ним за столом, — Чак, принеси господину то, что осталось от Ловкого.
Молча кивнув, тот встал и вышел из зала. За время его отсутствия Гун с адмиралом не перекинулись ни единым словом, буравя друг друга взглядами. Буквально через минуту Чак вернулся и бросил на стол охапку искореженного железа. Присмотревшись внимательнее, Кехшавад сообразил, что некогда этот металлолом был доспехами, причем весьма недешевыми. Теперь же они выглядели так, словно кто-то пропустил их через большую хлеборезку.
— Той ночью я потерял четверых, — голос Гуна вывел его из оцепенения, — Рукавчика застрелили гвардейцы Куратора, но меня больше интересует, кто разделался с остальными.
— А что с ними случилось?
— А Вы что, сами не видите? — Гун указал на искромсанный нагрудник, — людей порубили на гуляш, иначе и не скажешь. Причем сделали очень быстро и не оставили никаких следов. А мои ребята, надо сказать, числились в отряде не самыми плохими бойцами.
Главарь взял со стола кружку и снова откинулся назад. По взмаху его скрюченной руки перед Кехшавадом поставили такую же.
— Выпейте, думаю, это Вам сейчас не помешает, — предложил Гун.
Кехшавад, не глядя, поднес кружку ко рту и сделал изрядный глоток. Огненное пойло обожгло ему глотку, и он закашлялся, утирая проступившие на глазах слезы. Странно, но сей казус почему-то не вызвал у окружающих вполне естественного в подобной ситуации взрыва оглушительного хохота.
— Мои коллеги напуганы, — продолжил Гун, — никто из них никогда не видел ничего подобного. Они не произносят этого вслух, но по их взглядам и перешептываниям я вижу, о чем они думают. Они полагают, что погибшие навлекли на себя гнев Ледяного Дьявола, и приманкой для него послужило что-то из вещей Вашего товарища. У Вас есть, что на это ответить?
