– Зона боёв, – сказал Карапетян. – Такой она была тысячи лет назад во время битвы Демонов. Вам всё-таки надо подсоединиться к компьютеру, иначе не увидите процесс инициации излучателя.
Максим послушался, присаживаясь на краешек соседнего сиденья и цепляя рога управления.
Процедура подключения к операционной системе Сумасхода длилась секунды. Ментальная сфера Максима уже была знакома компьютеру Крепости, и он без задержек и требований кода доступа подключил человека к своему браузеру.
Перед глазами майора соткалось зыбкое мерцающее пространство, своеобразное «поле ожидания приказа», и Максим вонзил в это колышущееся нечто свою мысль:
«Обзор центральной шахты!»
Туманное облако перед глазами исчезло, стала видна шахта с острой верхушкой «эйфелевой башни». Изображение в голову оператора передавалось сразу с нескольких камер, поэтому шахта обнимала Максима со всех сторон, и он видел её стены, башню и выходы тоннелей в единой композиции. Но к системам обзора Демонов люди давно привыкли, точно так же эти системы работали и в отдельных отсеках и изделиях хозяев Крепости, поэтому Максим недолго пристраивался к объёмному восприятию получаемых визуальных сигналов.
«Эйфелеву башню» покрыл слой пара, будто её продували жидким азотом. Послышался тихий гул, и она стала выдвигаться к куполу, подхваченная сложным механизмом стартового комплекса.
Купол начал раздвигаться шестью лепестками диафрагмы, открывая горловину люка.
Изменился рисунок иероглифов на экране перед операторами. На желтоватом поле стали загораться синие пульсирующие звёздочки. На самом краю справа высветилось голубое колечко побольше, стало мигать. К нему из разлапистого иероглифа красного цвета протянулась паутинка света, воткнулась в колечко, и оно разлетелось светящимися брызгами. Затем детали этой карты вернулись на места, и повторилась та же картина: паукообразный иероглиф испустил лучик, разнёсший колечко на клочки.
– Это мы, – сказал Карапетян. – А иероглиф…
– Центр обороны!
– Совершенно верно.
– Стреляйте!
– Не могу…
– Почему?!
– Нужны три оператора…
– Проклятье! – Максим включил рацию. – Дом, быстро ко мне с Вероникой!
– Бегу! – отозвался сержант. – Что случилось?
– Попробуем опередить центр обороны!
– Будем через минуту.
– Егор Левонович, как происходит прицеливание излучателя?
– Сам пока не понимаю… беседую с Сумасходом…
– Этот пейзаж в экране точно карта?
– Разумеется.
– Каким образом территорию видит Сумасход? Над Лесом висит спутник?
– Нет, над Лесом висит сам Лес. Вы же летали с сержантом в космос, видели его, поднявшись на тысячу километров.
– Да, но то был Лес другого слоя…
– Ничуть не бывало, то был наш Лес! Континуум здешней вселенной представляет собой композицию слоёв, пересекающихся в каких-то измерениях друг в друге. Разве Лес вам не говорил об этом? По-моему, вы рассказывали…
– Рассказывал, но сам не врубился… Значит, прицельный контур излучателя смотрит вверх?
– И видит нашу же территорию!
– Твою дивизию, как говорит Мир! Долго настраивается система?
– Не мешайте, я и так тороплюсь.
Максим цапнул с пояса флягу с водой, напился, чувствуя странную жажду, вылил на голову остатки воды.
Система внутреннего видеоконтроля Крепости продолжала работать, и он видел не только интерьер сферы управления, но и коридоры Крепости, и шахту, и «эйфелеву башню», которая уже выползла из шахты на подъёмной решётке и уставилась остриём в небо.
Напряглись сами собой мышцы живота: интуиция подсказывала, что счёт идёт на секунды.
И, словно почуяв это, Лес отреагировал на вспышку ярости и злости человека, связанного с ним ментальным полем.
Низкий подземный гул докатился до зала управления Крепостью, качнув мостик и терминал компьютера на нём.
– Слышу… – процедил сквозь зубы Максим, отзываясь на прилетевший в уши мысленный зов:
«Человек… уходи… иначе… погибнешь…»
– Мы не бежим с поля боя! Можешь задержать оператора центра обороны?!
«Наши возможности ограниченны… уходи… немедленно!»
– Тогда не мешай, мы будем драться, пока живы!
– Что вы сказали? – не расслышал Карапетян, всецело занятый общением с компьютером.
– Это не вам… цельтесь!
– Но мы всё равно не сможем…
– Сможем! – отрезал Максим, оглянувшись на топот: в тоннеле появились бегущие Редошкин и Вероника. И Костя за их спинами.
– Что вы хотите делать?! – выдохнула девушка, вцепившись в локоть Максима.
– Садись, подключайся!
– Бабахнем?! – догадался Костя, разглядывая экран.
– Садитесь!!
Глаза Вероники стали огромными.
– Вы хотите… выстрелить по…
– Центру обороны, – закончил Максим. – Быстрей!
– Но там же наш… пилот…
– Наш! – оскалился Редошкин, усаживаясь. – Сейчас это наш враг! И если не мы его, то он нас!
– Макс… – Губы девушки задрожали.
Он встал, снял её руку с локтя, обнял, заглянул в полные страдания очи.
– Милая, Дом прав. Если мы не опередим оператора центра обороны, он просто убьет нас всех! Понимаешь? Он уже начал пристреливаться.
Глаза Вероники заполнились слезами.
– Я… так… не могу…
Несколько мгновений он искал нужные слова, силой воли заглушая внутренний голос, выражающий бурю чувств, чисто мужское нетерпение и гнев, сел и сказал почти спокойно:
– Что ж, тогда подождём, когда ударит центр. Уйти мы уже не успеем.
– Вика… – начал Редошкин.
– Молчи, сержант!
Послышался топот, на мостике появился Мерадзе.
– Вы чего сидите?!
– Ц-с-с-с! – прижал палец к губам Редошкин.
Мерадзе застыл с растерянным видом.
– Эх, ну почему я не женщина?! – с детским разочарованием и горестью проговорил Костя, зачарованно пожирая глазами карту.
Вероника перевела взгляд на него, на Мерадзе, на Редошкина, и, очевидно, до неё наконец дошёл смысл происходящего.
– Я… с вами… – прошептала девушка, бросаясь к «гнезду».
– Я давно готов! – деловито доложил Редошкин, сдерживая вздох облегчения.
Мерадзе подошёл к терминалу, разглядывая экран с картой.
– Что тут у вас происходит?
