— Круто. Увидимся там.
— Кто это был?
— Говоришь о дьяволе. Он сейчас в студии. Хочет, чтобы я заскочил и с грозным прищуром посмотрел на помощников.
— В следующий раз он захочет, чтобы ты заполнил его налоговую декларацию.
— Я никогда не бывал на киностудии. Как думаешь, сколько пушек они позволят мне пронести внутрь?
— Тебе? Сколько пожелаешь.
Пистолет.460 калибра слишком велик, чтобы носить его на ремне, так что я ношу его на бедре на поясе для инструментов, который покрасил маркером «Шарпи» в чёрный цвет и переделал в тактическую кобуру. Я могу выхватить его и взвести курок прежде, чем ангел успеет сказать «аминь».
Нож и наац удобно висят внутри подкладки пальто.
— В Кодексе говорится что-нибудь о том, что у Люцифера есть семья?
Касабян одаривает меня любопытной ухмылкой.
— Типа, есть ли миссис Люцифер?
— Ага. Или дети.
— Не то, чтобы я когда-либо встречал упоминание, но Кодексом не так-то просто пользоваться. Он весь состоит из историй и аллюзий, а не является презентацией PowerPoint. Но если хочешь, я могу поискать. Конечно, Люцифер с момента Падения трахался на земле напропалую, так что, скорее всего, у него есть целая куча отпрысков, зарабатывающих на хлеб в качестве полководцев и священников. Хочешь потрахаться с Антихристом?
Я качаю головой и иду в ванную. Осматриваю себя в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу презентабельно, и что оружия не видно.
— Нет. Просто ещё одна мелочь. Собираюсь пойти прокатиться.
Я закрываю дверь, когда Касабян говорит:
— Можешь представить его в роли отца?
— Хм. Нет.
— Он такой придурок, что девяносто девять процентов времени это было бы пыткой, но, слушай, родительское собрание было бы прикольным. — Маленький Бобби забрал у половины класса деньги на обед. — Только у половины?
Я киваю ему.
— Раздобуду сигарет.
На севере Ла-Брея стоянка старинных автомобилей. Впереди большой стеклянный шоурум. На стоянке полно классики, а прямо за углом сервис-центр. Машины выезжают со стоянки, сразу сворачивают направо и паркуются в два ряда у гаража, пока не выезжает другая машина. В такой ситуации всё сводится к шоппингу и слаженности. Я не люблю ни «Ти-Бёрды», ни «Корветы». Однако, когда механик паркует вторым рядом красный GTO ’67
[225], я начинаю переходить улицу.
Я бормочу небольшое демонское заклинание. Вдоль стены гаража сложены ждущие вывоза мусора коробки. Пропитанный маслом и бензином картон быстро разгорается. Чтобы очистить гараж, работникам требуется около тридцати секунд, некоторые тупо таращатся, другие сбивают пламя огнетушителями.
В тот момент, когда они оказываются снаружи, я уже за рулём GTO, нож воткнут в замок зажигания, а восьмицилиндровый V-образный двигатель рычит как Тираннозавр Рекс. Я вывожу зверя на проезжую часть и сворачиваю за угол, пока на улицу выползает белый дым от догорающего огня.
Я выруливаю на Голливудскую автостраду, направляясь на север, в сторону Бербанка. На моём телефоне 3 часа дня. Может, следует позвонить Бриджит? Весьма вероятно, что она вместе с Ричи на студии, так что я решаю обождать.
Это не долгая поездка. Мне немного жаль, когда я вижу съезд к студии. Секунду я думаю, может, не сворачивать. Просто нажать на газ и направиться на север, пока некуда будет дальше ехать. Что первое меня остановит: лось, нефтепровод или ледник? Я сидел бы на берегу Северного Ледовитого океана, и пусть бы меня в моём иглу GTO заваливало снегом. Свернуться калачиком на заднем сиденье, настроить радио на новостную станцию, и слушать до скончания времён.
У ворот студии пост охраны. Когда я подъезжаю, из сторожки высовывается устало выглядящий парень в синей форме охранника.
— Клёвая тачка. У нас на стоянке теперь не так много V8. Всё больше гибриды с колхозным тюнингом.
— Через двадцать лет Лос-Анджелес окажется под водой
[226]. Как американец, полагаю, я должен внести свой посильный вклад.
Он сверлит меня взглядом, прежде чем решить, что я шучу. Берёт со стены своей хибары планшет.
— Имя?
Я понятия не имею, какое имя назвали парню Ричи или Люцифер.
— Старк.
Охранник просматривает список и кивает. Он протягивает мне пластиковой парковочное разрешение размером с книгу в твёрдом переплёте.
— Держите это на виду на приборной панели.
Он достаёт с обратной стороны планшета белую бумажную карту студии и протягивает мне, указывая ручкой на ориентиры.
— Следуйте по объездной дороге вдоль края студии. Нужный вам съёмочный павильон находится в самом конце. Рядом несколько бунгало продюсеров. Там можете припарковаться.
— Спасибо.
— Похоже, там идёт какая-то адская съёмка.
— Так и было задумано.
Я следую по объездной дороге вдоль внешней границы территории. Слева от меня автострада. Со стороны студии вилочные погрузчики и потные парни возводят леса снаружи съёмочных павильонов. Мимо них на гольф-карах проезжают мужчины и женщины в брюках цвета хаки и рубашках на пуговицах. Съёмочные павильоны похожи на эллинги для дирижаблей, огромные горбатые ангары из гофрированного железа с громадными постерами новых релизов студии. В этом месте столько же гламура, сколько в стоматологической хирургии.
Я паркую автомобиль у бунгало, вытаскиваю нож из замка зажигания и сую обратно внутрь пальто.
Съёмочный павильон через дорогу. Снаружи сотни людей разгружают грузовики, объясняют другим людям, как разгружать грузовики или сидят в грузовиках, ожидая, пока их разгрузят. Ричи и Люцифер на краю этого хаоса, Ричи указывает на какие-то бумаги, а затем на площадку, где они возводят что-то огромное. Старухи в богато украшенных одеждах разносят ладан среди рабочих. Другие ходят вдоль периметра с бутылками в обеих руках. Из одной они окропляют землю священным маслом. Из другой тем, что пахнет как кровь животных.
Ричи машет мне рукой. Когда я подхожу, кивает на машину.
— Красавица. Давно она у тебя?
— Плюс-минус полчаса.
— Знаешь, если будешь всё время оставлять окна опущенными, обивка выгорит на солнце.
— Ничего страшного. Я вожу машины только один раз.
Ричи переводит взгляд с меня на машину и обратно. Ему потребовалась минута, но в конце концов до него дошло.
