— Ему хотя бы не нужно давать чаевые. Они все зашиты, как этот?
— Конечно. Големов лоботомируют, чтобы они не кусались, но их не так легко отозвать, если что-то пойдёт не так.
За дверью ещё один голем, на этот раз со скреплёнными степлером губами, но это ещё не самое смешное. Здесь также гондола, плавающая в подводном канале, освещённом парящими вдоль стен фосфоресцирующими сферами. Голем одет в полосатую рубашку гондольера, чёрные штаны и широкополую шляпу, словно билетёр на аттракционе в Диснейленде, если бы этот аттракцион был спрятан под водохранилищем Лос-Анджелеса и полон оживших трупов. В конце концов, это маленький мёртвый мир.
Люцифер спускается в гондолу, и я следую за ним. Голем, умело орудуя шестом, везёт нас по узкому каналу до Т-образного перекрёстка, где направляет нас в более широкий канал.
— Водитель лимузина, он тоже был порезан и зашит. Он что, голем?
— Нет, он живой. Просто достал.
— Ты перерезал ему глотку?
— Нет, конечно. Извиняясь за содеянное, он сам перерезал себе горло, чтобы доказать свою искренность.
— Полагаю, это лучше, чем закончить в коробке с ногтями.
— Я так и сказал.
— Где мы, чёрт возьми? Как далеко мы под водохранилищем?
— Мы больше не под водохранилищем. Наш безмозглый друг вывез нас в старый приток реки Лос-Анджелес.
— Ха! Мне никогда не приходило в голову, что река Лос-Анджелес — это нечто большее, чем просто грязный бетонный сток.
— Все здесь так думают. Только те, кто помнит те времена, когда река была дикой
[159], ценят её.
— Мунинн должен помнить.
— Уверен в этом. Если я правильно помню, его пещера находится неподалёку от другого подземного канала.
— Он будет здесь сегодня?
— Сомневаюсь. Когда дело доходит до общения с Саб Роза, он ещё хуже тебя.
— Куда мы направляемся? Кто там будет?
— Вечеринку организует глава студии, Саймон Ричи. Мне кажется, я уже упоминал, что он гражданский, поэтому вечеринка устраивается в доме одного из по-настоящему выдающихся семейств Саб Роза, Яна и Коралин Гействальд. Прекрасные люди. Они приехали сюда аж из самой северной части Германии, ещё когда эта река ревела по поверхности.
— Получается, им по паре сотен лет?
— Уверен, что они ещё намного старше, но прибыли в Америку двести лет назад.
— Зачем?
— Они были честолюбивы, и у них хватило духу что-то предпринять. Европа кишмя кишела древними семействами Саб Роза, которые ещё столетия назад консолидировали всю власть. Если ты хотел продвинуться, единственным способом было основать свою собственную династию, а единственным способом сделать это — отправиться очень далеко и начать с нуля.
— Как Спрингхилы.
— Именно. Они были первыми. Они проделали очень долгий путь и отдали практически всё, чтобы попасть сюда.
— Думаю, никого из них сегодня мы не увидим.
— Почему?
— Чёрт. Я знаю кое-что, чего ты не знаешь. Меня ждёт приз?
— Довольствуйся своей шкатулкой.
— Причина, по которой ты не увидишь никого из Спрингхилов, заключается в том, что последний из них, крошка Енох, скончался пару дней назад.
— Каким образом?
— Произошёл серьёзный жевательный инцидент. Парень забавлялся с пожирателями.
Люцифер качает головой и швыряет «Проклятие» в воду.
— Это семейство пришло в упадок, и просто продолжало падение. Какой прекрасный способ уйти для последнего из них.
— Вот куда я направлялся, когда покинул тебя в отеле. Я встретился с Уэллсом в загородном доме Спрингхила, чтобы помочь выяснить, что там случилось.
— Ты часто делаешь магический криминалистический анализ для Стражи? Или это был вопрос национальной безопасности?
— Не знаю, есть ли для Уэллса какая-то разница. И это было впервые.
— И ты уверен, что это были пожиратели?
— Все признаки были налицо.
— Молодец. Поздравляю с новой работой. Не знал, что ты такой эксперт по демонам.
— А я и не эксперт, но как только начал разбираться, всё показалось довольно очевидным.
— И Уэллс согласился?
— Думаю, да. С ним трудно сказать наверняка. И его команда была повсюду. Это был чёртов Вудсток
[160] на пятистах децибелах. Я едва мог соображать.
— Звучит как трудная работёнка.
— Это был ещё тот геморрой.
— Интересно, что он вызвал тебя ради того, чтобы ты работал в таких ужасных условиях.
— Это Уэллс. Наверное, это был тест. Как будто он издевался надо мной.
— Или отвлекал тебя.
— Что?
— Это то, что сделал бы я, если бы не хотел, чтобы кто-нибудь что-нибудь обнаружил. Я бы позвал кого-то новенького, а затем сделал бы так, чтобы он не смог выполнять свою работу. Ему было бы приятно, что я его попросил, и слишком неловко что-то сказать, когда он облажается.
— И зачем это Уэллсу?
— Понятия не имею. Я не сказал, что он это сделал. Я сказал, что я бы так поступил.
— Тебе намного больше есть чего скрывать, чем Уэллсу или Страже.
— Справедливо.
Мы выплываем из-за поворота, и пещера впереди открывается в освещённый сотнями факелов и свечей огромный мраморный зал. Это место прорезает дюжина других каналов, и в каждом есть по управляемой големом гондоле, провозящими гостей под арочными каменными мостами.
Существуют две знакомые мне Венеции, и одна из них — это отель в Вегасе. Другая — это пляж Лос-Анджелеса, на котором красивые девушки выгуливают своих собак, нося как можно меньше одежды, а мутантные куски загорелой постчеловеческой говядины потягивают ледяной стероидный латте и качают железо, пока их грудные мышцы не станут размером с «Фольксвагены». Эта Венеция чертовски далека от них. Это старая сказочная Венеция с Казановой, чумой и украденными костями Святого Марка, в том смысле, что это высококачественная худу-копия. Надеюсь, без чумы. Она не так велика, как настоящий город, и над нашими головами сводчатая крыша, так что мы, скорее всего, всё ещё находимся в части старой системы реки Лос-Анджелес.
Через каждые несколько метров есть причал с парой ведущих вверх от воды ступенек. Голем останавливается у одного из них, и мы с Люцифером выходим. Должно быть, здесь пара сотен человек. Людей и других существ. Известные Таящиеся и гражданские смеются и болтают с тяжеловесами Саб Роза. За спинами они могут дерьмово отзываться друг о друге, но если уж на то пошло, деньги — это единственная истинная раса, и все находящиеся здесь — цвета зелёных бумажек и высотой с горы.
