Скрипучая Китайская беседка на Верхних прудах. Фототипия. 1897 г.
Яркая декоративность, отличающая Екатерининский парк от его английских прототипов, воплощена в художественно-архитектурном ансамбле монументов, посвященных победам России в войне с Турцией. Они во многом определили планировку новых пейзажных участков парка и его основные доминанты. Их облику присущи выразительные силуэты, точно найденные пропорции, тонкая колористическая гамма, разнообразные архитектурные приемы и декоративные материалы – природный камень, штукатурка, бронзовое и чугунное литье. Замысел, несомненно, принадлежал Екатерине: «Когда война сия продолжится, то Царскосельский мой сад будет походить на игрушечку», – писала она, воздвигая памятники настоящим героям и подвигам военно-морского искусства вместо посвящения античным божествам и абстрактным добродетелям. Место – на воде, берегу или на удаленной окраине парка, которая символизировала полуостров Крым, – и облик избирались соответственно сюжету. Обычно монументы причисляют к памятникам мемориального значения, хотя Царское Село и не было ареной настоящего сражения. Мемориальность им придают тексты, в краткой, подчас афористичной форме излагающие суть событий. Напомним, однако, что «исторические воспоминания» – органичная часть философии пейзажных садов, и для этого часто использовались надписи.
Нижняя Кавалерская ванна. Фото 1930-х гг.
«На память войны, объявленной турками России, сей камень, поставлен 1768 года» – написано на замковом камне арки Башни-руины. Возведена она в 1771–1773 гг. по проекту Ю.М. Фельтена, в работах принимали участие архитектор И.М. Ситников, художник-декоратор А.И. Бельский. Искусственные руины в виде развалин античных и готических сооружений придавали пейзажным паркам особую живописность и часто применялись в садово-парковом искусстве XVII–XIX вв. Царскосельская Башня-руина – один из ранних образцов такого рода в русском паркостроении. По заказу Екатерины II ее изобразил французский художник Гюбер Робер, видимо, с рисунка А.И. Бельского (картина находилась в Шлюпочном павильоне Адмиралтейства), этот сюжет часто привлекал художников и впоследствии. Башня-руина символизирует Оттоманскую Порту, решена в виде гигантской дорической колонны, наклонившейся и вросшей в землю, с высеченными в штукатурке и нарисованными трещинами. Венчает ее квадратная площадка – абака колонны с нависающими краями, и сквозная полуразрушенная ротонда со стрельчатыми арками. Романтическую символику павильона дополняет таинственная шахта, помещенная внутри колонны и закрытая сверху решеткой.
Верхняя ванна. Фототипия. 1897 г.
На площадку, устроенную на высоте в 21 метр, с которой открывается красивый вид на парк и Софию, можно было подняться по винтовому пандусу внутри или по насыпи наружного пандуса. Вход на него отмечают Готические чугунные ворота. Сами по себе эти ворота являются одним из уникальных шедевров, которыми славится Екатерининский парк. Они демонстрируют высочайший уровень отечественной чугунолитейной промышленности, когда литье столь колоссальных размеров (арка имеет высоту 12 метров, ширину – почти 7 метров, вес – 30 тонн) казалось невозможным. Ажурная арка Готических ворот отличается легкостью и изяществом решения. Изделие было отлито из чугуна в 1778 г. на уральском Каменском заводе по проекту и деревянной модели Ю. Фельтена. Летом 1780 г. детали ворот, доставленные с Урала в ящиках, собрали и установили на место под руководством И.В. Неелова.
Для двух сооружений ансамбля использованы формы ростральной колонны – античного памятника в честь морских побед или морского могущества страны (ростра – архитектурно-декоративная деталь в виде носовой части древнего морского судна). Большая ростральная колонна, именуемая также Чесменской, или Орловской, выразительная архитектурно-художественная доминанта Большого пруда, возведена из гранита и мрамора по проекту А. Ринальди. Строительные работы велись в 1774–1776 гг. под руководством архитектора А.Ф. Виста и каменных дел мастера И. Пинкетти. Барельефы, ростры и венчающий колонну орел отлиты из бронзы по моделям скульптора И. Шварца. В сюжетах барельефов и надписях запечатлены морские победы русского флота 1770 и 1776 гг. в Средиземном и Эгейском морях – взятие острова Митилины, сражения Хиосское и Чесменское. В тексте воспроизведены основные события и названы участники:
«В память морских побед / одержанных в архипелаге. / Первая / между Азиею и островом Хио 24 июня 1776 года / предводительством / генерала графа Алексия Орлова и адмирала Григория Спиридова / десять российских военных кораблей и седмь фрегатов / разбили и обратили в бегство / турецкого капитан-пашу Жефир-Бея / с шестнадцатью линейными кораблями. / Фрегатов, галер, бригантин и мелких судов было более ста. – Того же июня 26 числа сожжен весь сей флот / в Чесменском порте контр-адмиралом Грейгом / отряженною эскадрою победительного флота. – Ноября от 2 до 4 1770 г. в присутствии / российских в Средиземном море войск вождя / генерала графа Орлова / по высажении войск на остров Митилину, / по обращении в бегство неприятеля, по овладении предместьем, адмиралтейством / и окрестными местами, сожжен был / остаток морских сил турецких, / два линейных корабля седмидесятипушечные / и хранилища разных припасов и снастей морских».
Малая ростральная колонна из мрамора – Морейская, также считается произведением Ринальди. В надписи на ней говорится:
«1770 года февраля 17 дня граф / Федор Орлов с двумя российскими военными кораблями при/плыл к полуострову Морее в / Средиземном море у порта Ви/туло, сухопутные войска выса/дил на берег и пришел сам / к Модону по соединении с / христианами тоя земли. Капитан / Барков со спартанским во/ сточным легионом взял Пасса/ву, Бердони и Спарту; капитан / же князь Долгорукий со спар/танским западным легионом / покорил Каламату, Леонтари и Аркадию; крепость Наваринская / сдалась бригадиру Ганнибалу, войск / российских было числом / шестьсот человек, кои / не спрашивали, многочислен / ли неприятель? Но – где он? В / плен турков взято шесть тысяч».
Строгий надменный силуэт мраморного Кагульского, или Румянцевского, обелиска украшает поляну Большого английского луга у Верхних прудов. На бронзовой доске лаконичная надпись:
«В память / победы / при реке Кагуле в Молдавии / июля 21 дня 1770 года / под предводительством / генерала графа Румянцева / российское воинство числом семнадцать тысяч / обратило в бегство до реки Дуная / турского визиря Галиль-бея с силою полторастатысячною».
Воспоминание о покорении Крыма запечатлено в облике Крымской Сибирской колонны, находящейся вблизи Розового поля и Гатчинских ворот. Как и Палладиев мост, изящная колонна изготовлена из цельного куска синего с белыми прожилками уральского мрамора, чем объясняется ее второе название. В Петербурге доставленный из Сибири мрамор обработали и придали ему совершенные формы тосканского ордера в мастерской конторы строения Исаакиевской церкви под руководством графа Я.А. Брюса. Перевозка в Царское Село изделия длиной в 16 аршин и весом в 1950 пудов (4,12 тонны) совершалась в 1777 г. упряжкой в 120 лошадей. Она собрала на улицах Петербурга множество зрителей, удивленных зрелищем «без затруднений движимой тяжести», о чем тогда же написала газета «Московские ведомости» в № 27. По рисунку Г.И. Козлова отлита в бронзе скульптурная композиция с символикой восточного характера – из знамен с полумесяцами, луками, колчанами, стрелами и щитами, установленная на абаке колонны в 1785 г. Это ранний образец использования мотива трофеев – рельефного декора, в рисунке которого воспроизведено изображение воинских атрибутов, более свойственного стилю ампир. Колонна с венчающей ее композицией красива по силуэту, тонко и удачно найденным пропорциям. В настоящее время она расположена в Баболовском парке, к которому в 1817 г. был присоединен этот участок Екатерининского парка.
