— Так, а если бы ты произнес «кривой город» с учетом вашей чешской фонетики? — углубился в эксперимент Исаев.
— Krivohrad («крвогхрад»), — без напряга отбарабанил чех. — Но это звучит как-то по-идиотски. Скорей, это надо выговаривать как «křivohrad» («кршивогхрад»). Только «hrad» с чешского переводится не как «город», а как «зАмок». Ну, ты знаешь.
— Знаю. А тебя ручка или карандаш есть?
— Да, в рюкзаке.
— Тогда, — Андрей указал глазами на открытку, — запиши мне на чешском вот эту последнюю свою версию с «кршиво...».
— Сейч... — начал Ресль, но замер. Его зрачки расширились, и он ошарашенно уставился на Исаева.
— Что? — вытянул шею тот.
— Андрей, а ведь это не «крвогхрад», и не «кршивогхрад». Это же может быть Кршивоклат (Křivoklát), — выдохнул чех. — Кршивоклат — есть такой небольшой туристический центр и город, который находится недалеко от Праги. Изначально был замком чешских королей. У них на гербах изображались аналоги геральдической лилии. То есть либо орел, либо лев, либо КРЕСТ, которые наряду с флер де лис являются популярными гербовыми фигурами. Но это не важно. Важно то, что это был первый город в Чехии, куда я возил Лиз на экскурсию после Праги... когда она... в роли Элисон устроилась ко мне на работу! — И если до этого чех произносил фразу на одном дыхании, чуть ли не скороговоркой, то сейчас он выплеснулся, от души ударив ладонью по рулю.
Андрей, переваривая только что вылившуюся на него информацию, пару секунд смотрел на Ресля, после чего восхищенно прошептал «засра-анка», и салон машины потряс взрыв его смеха.
— Так я и знал, что с этим «Кривым городом» где-то подвох. Ну гениальная дочь у Домбровского, вот честно! Так, ладно, — отсмеявшись, Исаев вытер ладонью слезившиеся от смеха глаза, продолжая глядеть на застывшего и слегка обозленного чеха. — Все это в текущей ситуации далеко не смешно. А теперь давай разбираться с деталями. Что такое, по-твоему, Кршивоклад, 15?
— Это? А легко! К замковому комплексу примыкает небольшое поселение городского типа, которое обслуживает этот туристический аттракцион. А «15» — это, я так полагаю, номер дома, который находится в этой деревне, — процедил все еще злой, как черт, Ресль.
— А твою теорию можно как-то проверить?
— Можно! Открой на мобильном карту Кршивоклата и посмотри, где у них там находится муниципалитет, — тем же тоном отрезал Алекс. — У них при желании даже можно будет получить справку насчет того, а не снимала ли Элисон Грейсон дом в Кршивоклате? И как давно она это делает. И КОГДА ВООБЩЕ прямо у меня под носом решила этим заняться!
— А почему ты злишься? И, кстати, на кого: на Лиз, на меня? — доставая телефон, вполне мирным голосом осведомился Андрей.
И вот тут Ресль развернулся к нему всем корпусом:
— На тебя? Андрей, да я до конца жизни буду тебе благодарен, что ты вообще взялся за ее розыск! Скажи мне лучше, что было бы, если эту открытку с ее «прощальным квестом» нашел кто-то другой, а не ты? И что было бы, если бы я сейчас не сидел с тобой в роли «подсказки»?
— Если бы, да кабы, да во рту росли грибы... — разглядывая карту Кршивоклата, пробормотал Исаев, вскинул голову и поймал взгляд чеха. — Бро, я не знаю, что было бы. Но по факту ты тут, и мы пока очень неплохо справляемся. А насчет твоего вопроса... Если честно, то не будь тебя здесь, то я потратил бы на разгадывание загадки с Кршивоклатом не полчаса, а часы. А, может, и сутки. Что, в общем, могло бы произойти и с Комри. Так что ты тут свою роль не обесценивай, ладно?
Посмотрев на него, чех кивнул:
— Мм, — рывком включил «поворотник» и выехал на трассу.
«Только она сбежала, — осой жалило его в голову, — не дав мне ни остановить ее, ни даже слова сказать, и со вчерашнего дня не отвечает ни на звонки, ни на письма. Да еще упорно стремится либо в тюрягу сесть — это в лучшем случае! — либо, вообще, устроить себе похороны».
— Куда едем? — отвлек его от мыслей Андрей, который успел бросить взгляд в боковое зеркало.
— В аэропорт. У замкового комплекса, как ты понимаешь, собственного аэроузла нет, поэтому сначала нужно до Праги добраться. От нее до Кршивоклата примерно шестьдесят километров.
— Тогда я билеты на ближайший рейс закажу. И надо бы Ире позвонить, сказать, что у нас тут очередная серия этой «увлекательной», но бесконечной истории намечается. — Андрей вздохнул.
— Мне жаль, — помолчав, тихо отозвался чех.
— Да ладно, — махнул рукой Исаев.
***
Без десяти десять по московскому времени Домбровскому позвонил следователь:
— Максим Валентинович, говорить можете?
— Могу. Стреляй, — Домбровский машинально стиснул пальцами трубку.
— Собственно, какая ситуация с Одинцовым у нас выстраивается... Во-первых, на втором этаже в доме, где живет Одинцов, ремонт третий день идет, — издалека, но подробно, так, чтобы было понятно, начал отчёт «следак». — И там мужики до сих пор плитку к подъезду таскают. Я сначала хотел записи с камеры видеонаблюдения в подъезде просмотреть, но поступил проще: спросил у грузчиков, с какого часа они разгрузкой тут занимаются? Мол, не мешает ли шум жильцам... На что грузчики тут же хором ответили, что они третий день приезжают к подъезду к шести утра, чтобы можно было грузовой лифт спокойно строительными материалами занимать. Я проверил: подвоз строительных материалов у них действительно с шести утра идет постоянный. Так что никакая история с выводом Одинцова под руки, за руки или под принуждением здесь бы не прошла. Слишком много свидетелей и выход из подъезда прекрасно просматривается с двух нижних этажей.
— Ясно. Дальше? — Домбровский слегка сузил глаза.
— А вот дальше у нас начинается мало понятная часть истории. — Следователь помолчал. — Я на своих двоих дошел до стоянки, где Одинцов держит «Ауди». Добраться до этого места можно или напрямик через двор, или по аллее, где местные собачники свою живность выгуливают. Но в обоих случаях дорога до стоянки, даже если идти туда нормальным спокойным шагом, занимает от силы две с половиной минуты. Затем перед вами возникает проезжая и широкая часть дороги, рядом с которой стоит контейнер для сбора «тяжелого мусора». И только метрах в пятидесяти от этого дела начинаются жилые дома. Облагорожена эта стоянка тем, что вокруг нее сирень густо высажена.
Вот на этом-то пятачке между контейнером и сиренью держит «Ауди» Одинцов. Но если к этому месту внимательно присмотреться, то видно: оно удобное. Хороший обзор. К тому же, отсюда без проблем можно выехать в любую сторону. Но у контейнера, как сейчас везде по Москве, стоит камера видеонаблюдения. Вернее, эта камера размещена на специально врытом для этих целей столбе и находится метрах в двух от земли. И объектив этой камеры, которая фокусом должна, по идее, не только контейнер захватывать, но и большую часть стоянки покрывать, сейчас отведен вниз и вбок. То есть мусорные баки камера «видит», а квадрат, где Одинцов ставит машину, нет.
