— Но ведь Лиза его зачем-то оставила? — Андрей склонил голову набок.
— Зачем-то — да. Но вот зачем? — Фадеев подался вперед и скрестил на столешнице руки. — Ты можешь сказать мне, зачем?
— Нет, я не знаю. На эту тему Лиза подсказок не оставляла.
— А раз так, то я бы вас все-таки попросил, — Александр Иванович захватил взглядом и Алекса, — отдать этот «Нокиа» отцу Лизы. А Максим Валентинович в своем МВД сам разберется с этим девайсом. Просветят там телефон еще раз, разберут это устройство на составляющие. И в конце-то концов, ну потеряете вы день или два, но хотя бы поймете, что за штука такая вмонтирована в «Нокиа».
— Вы правы, но это исключено, — Андрей откинулся на спинку стула.
Фадеев покусал дужку очков:
— Почему?
— Потому что у нас на подобные эксперименты, увы, времени нет. Нам нужно сегодня быть в Комри. Иначе, — Андрей быстро покосился на чеха, — Лиза там дел понаделает.
Александр Иванович тоже взглянул на Алекса. Тот, опустив голову, молча крутил чашку в руках:
— Ну что ж, как хотите.
Посчитав, что разговор окончен, Исаев кивнул, поднялся, забрал телефон со стола и, присев на корточки, спрятал его в дорожную сумку.
— Уезжаете, значит, — Фадеев потрогал пальцем крышку ноутбука.
— Да. Спасибо вам, Александр Иванович. До свидания, — Ресль встал и потянулся, чтобы забрать со столешницы свою пустую чашку.
— Да ладно, было бы за что благодарить... Оставь, секретарь уберет. — Фадеев понаблюдал, как чех вернул кружку на стол. Но по лицу хозяина «Альфы» было видно, что он что-то обдумывает.
— До свиданья, дядь Саша. И спасибо за все, — Исаев поднялся с корточек. Алекс перекинул на плечо ремень рюкзака.
Исаев и Ресль уже практически дошли до двери, когда Фадеев внезапно окликнул:
— Андрей... — Тот обернулся. — На секундочку задержись, еще одно дело. Извините нас. — С вежливой улыбкой выпроводив чеха за порог кабинета, Александр Иванович глазами показал Исаеву: «Закрой-ка дверь». Вместо этого Андрей просто вернулся к столу, и Фадеев понизил голос. — Парня побереги, — попросил тихо он, — я-то вижу, что он нервничает. Не можешь не брать его в Комри?
— Не могу. Хотя будь моя воля, я бы сейчас из своей квартиры его не выпускал, — также вполголоса признался Андрей.
— А уговорить его никак не получится?
— Как? Вот, скажите мне, как? — Исаев даже расстроился. — Вы же его не знаете. Он же упёртый, хуже меня. Ну мне что, в СИЗО его запереть? Я, конечно, могу Домбровскому позвонить, намекнуть ему, чтобы тот перехватил Алекса в «Шереметьево». И что из этого выйдет?
«Да ничего хорошего», — мысленно согласился Фадеев.
— А если я с вами поеду? — предложил вслух Александр Иванович. — Ну, или может ты ребят своих с собой возьмешь? Все поспокойней будет.
— Не получится, — Исаев оперся руками о стул.
— Боишься, что толпа внимание к вам привлечет?
— Вот именно. Я сам туда под другой фамилией еду. Боюсь, что, если за нами слежка... — Андрей не стал договаривать. И так все было понятно.
— А тезка мой? — поинтересовался Фадеев. — Он как в Эдинбург летит?
— Как Александр Ресль. Вы же знаете, что Домбровский откажется делать ему фальшивые документы. У Валентиныча...
— Андрей! — Фадеев поморщился.
— Хорошо. Извините. У Максима Валентиновича полный коллапс с Алексом по поводу Лизы. И пока они разберутся в своих взаимоотношениях, мы потеряем время. Я вам, когда утром звонил, рассказал, какие загадки она нам оставила. Она определила маршрут и фактически поставила нас на таймер. У нее есть какая-то очень конкретная цель. А я хочу ее перехватить, пока не случилось непоправимое.
— А если внешность Алексу изменить? — подумав, предложил дядя Саша. — У нас же есть неплохой гример, мы давно с ним работаем. Умный парень и умеет держать язык за зубами. Может, вызвать его?
— А смысл? Алекс уже зарегистрировался на Эдинбург под своей фамилией, поскольку других вариантов нет. К тому же, как он одет... — Андрей обернулся, разглядывая чеха в щель, образованную неплотно прикрытой дверью и дверным наличником. Ресль стоял, устало прикрыв глаза и прислонившись к стенке. Вьющиеся волосы, тишот с капюшоном, ветровка, джинсы, кроссовки. С первого взгляда вполне обычный, симпатичный парень лет двадцати с небольшим. — К тому же, по тому, как он выглядит, — повторил Андрей, — кто, скажите мне, догадается, что он у нас популярный актер? Скорей уж, скажут, что он дауншифтер. Ну, или фрик.
— Да? А глаза его куда ты денешь? — прищурился дядя Саша. — Они у него ослепительные.
И, в общем, Фадеев был прав. У чеха была та редкая, яркая, прозрачно-зеленая радужка, которая встречается преимущественно у славян.
— А он и так солнцезащитные очки не снимает, — вроде бы отшутился Исаев, но при этом выражение его лица осталось серьезным. — Вы же знаете, что, если что, я за него ввяжусь? — резковато, словно стесняясь, добавил Андрей.
«А он — за тебя. Алекс твой давно вырос, а ты не заметил», — подумал Александр Иванович.
— Позвони все-таки, если что, — попросил тихо он.
— Хорошо, — пообещал Андрей, открывая дверь.
— Позвони мне, слышишь?!
— Обязательно. — Исаев махнул рукой и вышел в коридор, где, по-прежнему прислонясь к стенке спиной, его ожидал Ресль.
— Поговорили? — спокойно поинтересовался он, когда Андрей подошел к нему.
— Типа того.
— Речь шла обо мне?
Исаев кивнул.
— Я так и понял, — чех развернулся и направился к лестнице. Андрей шутливо толкнул его локтем:
— Дядь Саша просто волнуется.
— Тут все волнуются. Даже ты. — Голос у чеха был ровным, ни эмоции — ничего. — Пойдем, я нам такси до «Шереметьево» уже заказал.
Прихватив с собой Алекса, Исаев сбежал вниз по лестнице. У парадной двери «Альфы» пропустил bro вперед. Закрывая дверь за собой, Исаев мельком взглянул на часы.
Было шесть десять утра.
Ровно в шесть пятнадцать Олег Одинцов начал собираться на выход. Прежде чем отпереть дверь квартиры, он проверил закрепленную под пиджаком вертикальную кобуру пистолета. Убедившись, что большой палец по-прежнему легко открывает пружинный зажим, что позволяет практически одновременно с открытием выхватывать «беретту» из кобуры, Олег поправил очки и, подумав, застегнул пиджак на две верхние пуговицы. Но из зеркала на него все равно смотрел невысокий парень, напоминающий чем-то бухгалтера. Ну, или если напрячь воображение, то финансиста из банка. Темный костюм, голубая рубашка, аккуратно повязанный галстук... Только поджатые губы и куриные лапки морщин у внешних углов глаз указывали на то, что «финансисту» давно не двадцать, не двадцать пять, а хорошо за тридцать.
