— Добрый день, — в итоге равнодушно поздоровался он. — Максим Валентинович, у вас есть список тех, кто был на похоронах вашей бывшей супруги?
— Есть. А тебе он зачем? Лизы... — Домбровский запнулся, затем вздохнул, — там все равно не было. Или ты думаешь, что, будь она там, я бы ее не узнал?
Но такое ощущение, что Домбровский солгал. Вернее, не столько солгал, сколько не сказал то, что чувствовал: Лиза там была.
Повисла пауза. Исаев молчал, показывая, что не хочет вдаваться в очередную полемику и все, что ему нужно, это всего лишь список.
— Хорошо, — наконец сдался Домбровский, — я его тебе перешлю. Кстати, так, чисто для справки: его составил этот твой Никас. Личный имейл у тебя какой?
Андрей продиктовал.
— Лови. И ты... — Домбровский замялся, — короче, так. Ты знаешь, Исаев, что извиняться не в моих правилах. Но давай договоримся вот о чем. Во-первых, я тебе все-таки говорю: «Извини, Андрей». Я тогда погорячился. Во-вторых, если я снова услышу от тебя обвинение, что я не люблю свою дочь, то прости меня еще раз, но я дам тебе в морду. И в-третьих, если я могу тебе чем-то помочь, то объясни мне, чем. Итак, говори. Я тебя слушаю.
«Ч-чего?» — в этот момент ошарашенный Исаев чуть не свалился со стула. И это говорит ему — кто? Домбровский, сухарь и педант? А с другой стороны, если вдуматься, этот «сухарь» пошел на должностное преступление, чтобы достать тебе административный пароль и этим прикрыть тебе тыл.
— Максим Валентинович, вы меня удивляете, — откашлявшись, признался Андрей. — И, честно, спасибо. Вы тоже зла на меня не держите.
— Я не буду на тебя зла держать, когда ты мне дочь найдешь, — невесело усмехнулся Домбровский. — Кстати, ты мне не расскажешь, когда это произойдет?
«Как только она и Алекс приедут из Питера. Тогда я сам с ней поговорю, узнаю, кого она так боится, и вместе с Алексом попробую ее убедить, чтобы она перестала играть в прятки и вернулась к вам».
— Давайте так. Я думаю, вы увидитесь с Лизой на днях, — в итоге пообещал Андрей.
— На днях? Хорошо... — Судя по шороху в трубке и щелчку зажигалки, Домбровский прикурил сигарету. — Так, а тебе-то чем помочь? — выдыхая дымок, продолжил он. — Только луну с неба не проси и не говори мне ничего про этого своего чеха.
— Включая спасибо за то, что вы выпустили его из СИЗО? — закинул Исаев удочку.
— Включая спасибо за то, что я вообще его выпустил. Потому что... — глубокая затяжка и выдох Домбровского, после которого он, по всей видимости, разогнал дым рукой, — и это без шуток, Андрей, я с него шкуру спущу, если он только рискнет подойти к моей дочери.
«Мда... А жаль! Но в принципе, прогнозируемо. Хотя bro вообще-то рискнул не то что к ней подойти, а увезти ее в Питер. Или она его туда увезла? Впрочем, какая разница, кто кого туда вытащил. Жаль, что у нас с вами сейчас не получатся мирные переговоры на этот счет».
— Так еще раз, чем тебе-то помочь? — напомнил о себе бывший шеф.
— Сейчас, я думаю, — предупредил Андрей.
— Думай, думай. Только не долго. У меня через десять минут совещание.
И Исаев решился, выплеснул то, что давно не давало ему покоя:
— Максим Валентинович, в Лондоне сейчас находится одна девушка. Ее зовут Наталья Терентьева.
— Терентьева? — Домбровский внезапно хмыкнул. — А, ну, ну. И что Терентьева?
— Да ничего. Но я хотел бы приставить к ней охрану. Но через «Альфу», боюсь, это не получится. Скажите, а вы не можете это сделать? Только незаметно.
— Незаметно? Так, уже интересно. А что, в «Альфе» ресурсы закончились? Или эта Терентьева может по затылку тебе настучать за такую заботу о ней?
«Так. Он в курсе моего бывшего романа с Наташкой», — Андрей помрачнел.
— Забудьте, Максим Валентинович! — отчеканил он.
— Да нет, почему... Погоди, не галди. — Растеклась еще одна пауза. Домбровский о чем-то раздумывал, потом, видимо, с кем-то проконсультировался, раз поставил Андрея на «холд». И, наконец: — Значит, смотри, какая штука, Исаев. Ее данные у меня есть. Но боюсь, что с ее охраной я, как лицо официальное и поэтому действующее только в своей юрисдикции, помочь тебе не смогу. Но я могу лично проследить за ее безопасностью. Тебя это устроит?
«Не очень. Но это лучше, чем ничего».
— Хорошо, я согласен, — в итоге сказал Андрей.
— Тогда договорились. Ну что? Звони, когда будут новости. Хотя, сам понимаешь, я жду от тебя только одну новость — о Лизе.
— Я позвоню вам на днях.
— Звони. Я буду ждать. Ну все, пока, — и Домбровский нажал на «отбой».
Отложив телефон на стол, Исаев достал сигареты, с задумчивым видом размял одну из них в пальцах... Домбровский его удивил! Затем, машинально пожав плечами («хотя... чего не бывает?»), Андрей вошел в личную почту и открыл список бывшего шефа, а вернее, Никаса. Тридцать пять фамилий. Преимущественно — мужчины, в основном, одинокие, и только трое из них с супругами. В списке также фигурировали Домбровский, Одинцов, охрана бывшего шефа, Нико, оперативники грека и полицейские. Здесь также присутствовала пожилая родственница со стороны Эстархиди и несколько служащих кладбища, причем двое из них — довольно щуплые молодые люди. Один (Кристос) — глухонемой, другой (Илиас) — слабослышащий.
«А вот это уже интересно, — подумал Андрей. — Пообщаться бы, конечно, с этими ребятами, потому что не бывает таких «копачей». Но не лететь же ради этого в Грецию?»
Но в целом — ничего, ни одной более-менее нормальной зацепки, чтобы понять, в кого на этот раз преобразилась Лиза.
Поднявшись с кресла, Андрей принялся расхаживать по кабинету туда-сюда, пытаясь выстроить в голове схему, которую дочь Домбровского в тот роковой для нее день могла построить в своей. И надо сказать, что, откинув эмоции и ненужные ахи и охи, Исаев соображал ясно, четко, даже цинично.
Итак, первым, что накрыло Лизу при известии о смерти матери, был шок. Затем к ней пришла неимоверная боль (схоронивший отца Андрей и сам знал, как это бывает). Следом загнанная в угол Лиза (а Исаев прекрасно помнил слова из ее письма: «Папа, пожалуйста, не ищи меня») начинает лихорадочно, затем спокойно и взвешено разрабатывать план, как незаметно прийти на похороны матери. Причем незаметно в первую очередь для отца, поскольку Домбровский, действуя по наитию или чисто на автомате, искал бы пропавшую дочь в любой увиденной им там девушке или женщине.
Но на кладбище присутствовали только приглашенные в частном порядке люди, включая родственницу Эстархиди. И все эти люди так или иначе знали друг друга. А поскольку периметр у захоронения — это не поле, а относительно небольшой, просматриваемый участок, то кто-то, например, тот же Нико узнал бы Лизу, прикинься она той пожилой женщиной. Про супружеские пары, присутствовавшие на похоронах, и говорить не приходится. Любой психически здоровый мужчина, если долго и постоянно живет под одной крышей с супругой, опознает свою половину на раз. Что касается «силового» замещения супруги фальшивкой в лице Лизы, это бы тоже не прокатило. И не столько из-за характера Лизы, несклонной к насилию (Исаев прекрасно помнил отчет про использование резиновых пуль при нападении на «Орбе»), сколько из-за того, что жены друзей Эстархиди были ниже ее ростом на, соответственно, пять, шесть и одиннадцать сантиметров.
