Бросив взгляд по сторонам и убедившись, что свидетелей поблизости нет (если не считать промелькнувший под мостом груженый самосвал), Апостол вынул из кармана плаща небольшой черный цилиндр. Поставив завод таймера на двадцать секунд, он не столько цинично, сколько с совершеннейшим равнодушием пристроил цилиндр за шиворот убитого, после чего вернулся в салон своего «БМВ» и нажал на газ.
Девятнадцать секунд...
Восемнадцать секунд...
Апостол уходил с места казни с тем абсолютным спокойствием, как делал все и всегда, хотя в этот момент в мужчине чувствовалась стальная, туго натянутая струна. Но если бы кто-то сейчас увидел его, то этого человека больше всего поразили бы глаза Апостола. Сосредоточенный, ясный и пронизывающий взгляд, от которого напрягся бы даже Андрей.
Десять секунд
Десять секунд...
Девять секунд...
Восемь секунд...
Апостол преодолевал последние метры, отделявшие его от второго ведомого до линии безопасности, когда позади раздался взрыв чудовищной силы, словно разверзлись ворота ада. Миниатюрная зажигательная бомба — тот самый черный цилиндр — предназначалась для вызывания пожара и разрушения оборудования за счет высоких температур.
Через мгновение взрывная волна накрыла бетонные блоки, плавя в огне развороченный «БМВ» и неподвижное тело ведомого. Следом послышались крики неведомо откуда взявшихся на трассе людей. Но пламя уже стирало следы. Тем не менее, Апостол знал, что криминалисты, которые в считанные часы появятся на месте преступления, обнаружат в остове сгоревшего «БМВ» ДНК — но не его, Апостола, а ведомого, который сейчас превращался в угли и кровавое месиво. И вот тогда эксперты поймут, кем был этот человек при жизни. Впрочем, Апостола это уже не касалось.
Присмотревшись к дисплею системы слежения, замаскированной под обычный бортовой компьютер автомобиля, Апостол убедился, что «Ауди» продолжают вести Исаева, и отправился вслед за белорусом, который был пока предоставлен самому себе.
Тем временем Андрей выводил остатки «наружки» к Кутузовскому проспекту, задаваясь вопросом, куда делся второй «БМВ»? Решив, что его водитель остался с пострадавшим напарником, Исаев забил на обоих и сосредоточил внимание на Кутузовском. На этой артерии, а лучше сказать, вене Москвы всегда плотный дорожный поток. И здесь, на Кутузовском чуть ли не через каждые двести метров расставлены посты ДПС. И если бы в попытке оторваться от «Ауди» Исаев превысил скорость, то это заставило бы мобильные службы полиции включиться в преследование.
Но на Кутузовском также была одна уникальная точка, которая позволяла Андрею выполнить обещание, данное им Петрову. Его ребятам, оперативникам, которых Исаев волей-неволей втянул в свои комбинации и которые уже ждали его в «Европейском», требовалась фора хотя бы в пять минут. И Андрей пошел на заведомый риск.
Приблизившись к точке (она представляла собой ничто иное, как регулируемый перекресток), Исаев подгадал подходящий момент, крутанул ручку газа и внезапно для «Ауди» пролетел дорожный просвет на мигающий желтый сигнал светофора. Через секунду зажегся запрещающий красный. У стоп-линии затормозили машины. «Ауди» просто физически не успевали повторить маневр «Кавасаки», и багровый от бешенства белорус всадил кулаком в дверь.
— Сволочь, — одними губами прошептал он, наблюдая за оторвавшимся от него мотоциклом. Затем Звеньевой машинально перевел взгляд на стеклянный торец огромного торгового центра, который уже успел вырасти метров за триста от них, и задумчиво покусал губу.
«Так, интересно. Но что-то подобное я видел сегодня утром», — белорус мысленно хмыкнул. И тут бесконечное везение Исаева кончилось.
Едва Андрей прошел перекресток, как справа, из-за припаркованной у тротуара «Газели» наперерез ему бросился молоденький инспектор ДПС. Нахмурившись, он поднял жезл, требуя, чтобы Исаев немедленно прижался к обочине. И это было настолько невовремя, что здесь оставалось либо сжать челюсти и, положившись на судьбу, пришпорить «акулу», либо все-таки остановиться.
Андрей нажал на тормоз. Скинув на асфальт ногу, он поднял забрало шлема, оглядываясь на светофор, где сейчас шел обратный отсчет, отнимавший у него и его ребят так нужное им время.
Шестьдесят две секунды...
Шестьдесят одна...
Еще немного, и у светофора загорится зеленый «глаз», выпуская «Ауди» из тупика, в который их заманил Исаев. Тем временем к Андрею успел подойти взъерошенный, похожий на разгневанного воробья инспектор дорожно-патрульной службы. Козырнув, он представился и отчеканил:
— Ваши права! — причем в голосе парня чувствовались самодовольство и сталь. А от осознания того факта, что он «придавил» типа на мотоцикле, который стоил похлеще «Инфинити», глаза инспектора удовлетворенно блеснули.
Но спорить с инспектором, качать те самые права или придумывать что-то разумнее Андрею было попросту некогда. В этот момент он положился на свой собственный опыт и элементарное знание психологии сотрудников ДПС, которые выделяют для себя три типа водителей, с которыми не любят связываться без необходимости.
К первой категории принадлежат блогеры. Увидев установленную на транспортном средстве камеру (не видеорегистратор!), гаишник предпочтет уйти от конфликта, поскольку блогеру нужен скандал, чтобы потом выложить это видео в Сеть. Ко второй категории, которых «не любят» сотрудники ДПС, относятся люди за сорок: обычно они имеют значительный стаж вождения, очень неплохо разбираются в ПДД и могут уличить инспектора в незнании правил. И, наконец, третью категорию нелюбимых инспекторами водителей представляют, как несложно догадаться, чиновники, связываться с которыми — это себе дороже.
Так что Исаев без лишних сантиментов рывком поднял на сидение сумку, запустил в нее руку и протянул инспектору паспорт на имя сотрудника дипслужбы Никитина.
Увидев синекожий документ, инспектор мгновенно скис.
— Прости, что проехал на желтый, но у меня срочная диппочта, — добавил ему Андрей.
— Ничего, — промямлил инспектор. Потом козырнул: — Счастливого пути, — и ретировался к своему напарнику, который продолжал со знанием дела «утрамбовывать» таджика, сидевшего в «Газели».
Не тратя время, которого и так уже практически не осталось, Исаев швырнул паспорт в сумку и опустил забрало мотоциклетного шлема. В последний раз оглянувшись на светофор («Тридцать восемь секунд!»), он нырнул в правый ряд. Следующим пунктом его назначения шел тот самый торговый центр, на который пару секунд назад, прищурившись, смотрел белорус.
Это и был ТЦ «Европейский».
Андрей не знал, что в эту секунду Звеньевой поздравил себя с победой.
Он не услышит, как белорус, тщательно скрывая в голосе удовольствие, скомандует второй двойке на «Ауди»:
— Вот теперь строго за мной. Я, мать его, знаю, что он задумал. Поспорить могу, что на парковке ТЦ у него припрятан сменный мотоцикл.
