— Ха-ха, ужасно смешно. А как у тебя с твоей Ирой? — Терентьева ощутимо повысила голос, и Андрей закусил губу:
— Спасибо, у нас все нормально.
— Вот и у НАС все нормально. И кстати, не волнуйся: мне МОЙ вчера эсэмэску прислал. Написал, что едет в командировку, что скучает по мне, и спросил, что мне привезти. — Наташа говорила отрывисто, резко, нетерпеливо. Потом вроде опомнилась: — Правда, он не сказал, куда поедет. Но и я, в общем, его не спрашивала.
— Своеобразно. — Исаев прищурился, рассматривая желтый сигнал светофора, к которому он как раз подходил.
— Ну уж как есть. — Еще одна пауза, на этот раз долгая. А потом Наташка насторожилась: — Андрей, у тебя что-то не так? Ты во что-то влип?
— Нет. — У светофора загорелся красный «глаз».
— И все же? — вот теперь уже она настаивала на ответе.
— Наташ, пока все хорошо. — Голос Исаева звучал ровно. Но вместо того, чтобы успокоить ее, это произвело на Терентьеву обратный эффект. Едва она услышала от Андрея, что у него всё хорошо, как в голову ей соскользнула мысль, полночи не дававшая ей покоя.
— Наташ, ау? — окликнул ее Исаев. Но она его уже просто не слышала.
«У меня все хорошо» — вот его типичный ответ на любой мой вопрос. И так каждый раз, когда я расспрашивала его о работе, делах, о том, что у него на душе... Исаев, я же тебя чувствую! А ты... Ты, видимо, только со своей будущей женой соловьем разливаешься!» — и ревность острая, едкая, болезненная настолько взвинтила градус, что Терентьева, уже не сдерживаясь, зашвырнула кисточку в тюбик с тушью.
— Знаешь что? — выпалила она. — Перестань меня опекать. И прекрати мне звонить. И не смей приходить ко мне в «Тео». И не лезь в мою личную жизнь.
— Наташ...
— Или мне напомнить тебе, что это ты меня бросил?!
— Наташ, остановись.
Но в этот момент она уже не разбирала ни своих, ни чужих:
— Да катись ты к черту, Андрей! Женись на ней. Рожай с ней детей. Люби ее и будь счастлив. Если сможешь, конечно! — И она бросила трубку.
В этот момент светофор переключился на зеленый сигнал. Шагнув на пешеходную зебру, Андрей еще секунды две послушал злые короткие гудки, после чего пожал плечами и убрал телефон в карман:
«Вернусь из Праги и пробью номер этого типа по своим каналам. А насчет тебя, моя дорогая... Давай-ка поступим так: сначала ты успокаиваешься, а потом мы с тобой разговариваем».
Андрей не знал, что в эту секунду Наташа стояла у зеркала и, запрокинув голову, глотала жгучие слезы. Он не знал, что она, сжав кулаки, шептала: «Черт, черт... Ненавижу!» Зато он знал другую, более важную вещь: этот тип, появившийся в жизни Терентьевой, почему-то очень напрягает его. И с помощью Наташи или без нее, но он с этим обязательно разберется.
Чтобы дойти до своего дома Исаеву оставалось примерно десять минут. Тем временем Ира, которая пока находилась в своей квартире, опустилась за кухонный стол и сдвинула в сторону тарелку с бутербродами, которые не доел Андрей. Ограничившись долькой яблока («На четыре года старше его — надо быть слишком самодовольной, чтобы не следить за фигурой»), Самойлова положила перед собой снимок Лизы, который до этого увеличила и пропустила через домашний принтер. В ее голове крутилась мысль, не дававшая ей покоя со вчерашнего дня: что же не так с лицом этой девочки? И хотя Андрей никогда не перекидывал на ее плечи свои проблемы, точно не собирался брать ее напарником в свои опасные розыскные дела и никогда не просил ее ему помогать, Самойлова понимала: как любой нормальный человек, в душе Андрей на эту помощь все-таки надеется.
Ее глаза остановились на фотографии. Затем ее взгляд медленно обвел овал лица Лизы. Неестественность идеальной сбалансированности ее черт — то, вчера не понравилось ей, сегодня казалась Самойловой еще более фальшивым, ненатуральным. И деланным. «Деланным?» Коротая пауза, и у Иры возникло чувство, что внутри ее будто опустошили. Следом в центре образовавшегося вакуума появилась горячая точка, и по телу разлилось тепло. Так работает интуиция. Предвкушение разгадки, покалывание в подушечках пальцев... «Деланным — вот оно!» Самойлова откинулась на спинку стула, задаваясь вопросом, почему из всех прилагательных на свете она выбрала это слово? И в темном, похожем на картотеку, помещении ее памяти возникли неясная тень, звуки шагов и, наконец, очертания приближающегося к ней ответа. Ответ кривлялся, он пока еще глумливо хихикал над ней, но его лицо уже было серьезным.
Внезапный звонок мобильного произвел эффект брошенной под ноги сковородки. Вздрогнув, Ира машинально перевела взгляд на определитель и буквально увидела, как ответ, издевательски хмыкнув, показал ей средний палец и юркнул в щель между тихим миром мыслей и шумным миром действительности. Где и растворился.
Вздохнув, Самойлова подняла трубку:
— Доброе утро, Ладо.
— Доброе утро, Ирина. — Если Орк и услышал разочарование в ее голосе, то этого не показал: — Прошу прощения, вы сегодня на работу поедете?
— Что? Ах да, конечно. Сейчас спущусь вниз, — спохватилась она.
— Отлично, я вас жду, — Ладо дал отбой. Гнать по пробках он никогда не любил: в его работе и без того хватало стрессов и напряжения.
Все еще сжимая в руке телефон, Самойлова перевела взгляд на снимок Лизы и непроизвольно поморщилась. Кто бы знал, как невовремя иногда бывают звонки от, в общем-то, добрых людей, которые преданы своему делу. Она же чувствовала, что была близко к разгадке, очень... «Ладно, но игра еще не закончена», — Ира поднялась и убрала снимок в сумку. Ей оставалось обуться и закрыть за собой дверь квартиры.
Между тем Исаев уже подходил к своему дому. Бросив взгляд на столпотворение машин во дворе («Кто-то в кого-то въехал?»), Андрей, не вдаваясь в подробности чужих проблем, придержал дверь для невысокого полного парня лет девятнадцати, может быть, чуть постарше. Молодой человек как раз выходил из подъезда с кипой газет, которые он прижимал к груди одной рукой, толкая другой впереди себя сумку на колесиках. Кивком ответив на признательный взгляд парня, Исаев переступил порог и наткнулся на колючие глаза консьержки, сидевшей, как сыч, в своем «домике».
— Доброе утро, Елена Михайловна, — усмехнулся Андрей.
— Доброе утро, Андрюша, — и женщина, расслабившись, уткнулась в экран телевизора.
Задержавшись у почтовых ящиков, Исаев, погремев ключами, открыл дверцу своего бокса, выгреб порядком надоевшие ему рекламные проспекты, листовки и очередной привет от Мосэнерго — квитанцию на оплату. Свалив всю промо-продукцию в стоявшую рядом коробку, Андрей пошарил в глубине почтового ящика. Ему все казалось, что там еще что-то есть. И его пальцы нащупали что-то узкое, плоское, плотное. «Так, а это еще что?» — Андрей потянул «это» из ящика, и на свет появился конверт, который можно купить в любом отделении Почты России. Но этот конверт был лишен какой-либо маркировки. «Ну и кто же нам пишет?» — Исаев повернул «посылку» к себе лицевой стороной и впервые за это утро пропустил вдох.
