«Здравствуй, папа. Постарайся не волноваться и на всякий случай запомни цифры, которые я указала вверху. Я жива и здорова. Это письмо я пишу тебе сегодня утром. Но когда ты его прочитаешь, я уже улечу из Москвы. Пожалуйста, пока не ищи меня. Поверь, у меня есть причины, чтобы сейчас прятаться. Но я обещаю, что обязательно позвоню тебе, как только смогу. Ты же, пожалуйста, обещай мне беречь себя и не доверяй никому из своего настоящего окружения. У меня есть все основания считать, что рядом с тобой находится или скоро появится человек, который убил маму.
Мне неимоверно сложно писать тебе это письмо: приходится выбирать, о чем рассказать, а о чем пока умолчать. Но, поверь, я бы все отдала, чтобы хоть на минуту вернуться к тебе, спрятаться за тобой или просто побыть с тобой рядом. Но я знаю, что если я сделаю это, это никого не спасет и будут новые жертвы. Поэтому с этой проблемой — если, это, конечно, можно так называть — я разберусь сама.
Я обещаю тебе: я сделаю все, чтобы однажды вернуться домой. А ты взамен должен дать мне слово, что ты будешь беречь себя. Твоя безопасность — это мой самый надежный тыл. Когда-нибудь я расскажу тебе, что случилось со мной и почему я сейчас делаю такой выбор. Но я знаю, что, узнав правду, ты поймешь и простишь меня, ведь на моем месте ты поступил бы так же. А я — твоя дочь, я — твоя кровь.
И это — самое главное, папа.
И еще... Пап, пожалуйста, у меня есть к тебе еще одна просьба. Тот, кого ты всегда ненавидел (ты еще называл его «мальчишкой с театральными идефиксами») ... Ты ведь помнишь, о ком я тебе говорю? Так вот, пожалуйста, не нагнетай лишнего и помоги «этому мальчишке» выйти оттуда, где он сейчас находится. Детали, как я понимаю, есть у того человека, который покажет тебе это письмо. И поверь, этот «мальчишка» давно не имеет к Лизе Домбровской ни малейшего отношения. Между им и мной больше нет ни ненависти, ни общего будущего.
Он здесь вообще ни при чем.
Я очень люблю тебя, папа. Пожалуйста, береги себя.
Лиза».
Если Исаев, увидев конверт, решил, что он испытал шок, он жестоко ошибся. Настоящий, подлинный шок — тот, когда люди даже не пытаются сражаться с собственным потрясением, пришел к нему, когда он прочитал письмо Лизы. Послание, в котором дочь Домбровского, не сказав лишнего, дала ясно понять отцу, что он в опасности, что Алекса надо выводить из игры и что Андрей, возможно, единственный человек, которому она доверилась. Забывшись, Исаев на секунду прикрыл глаза и даже потер переносицу. И в его голову соскользнул целый ворох вопросов:
«Получается, что Лиза знает меня? Но откуда? Когда мы встречались? И почему я не могу ее вспомнить? Или в момент нашей встречи — а эта встреча стопроцентно была — эта девушка создала иллюзию, что была кем-то другим? И где, ГДЕ, мать его так, то потерянное звено, из-за которого я никак не могу вспомнить, где Я видел ее?»
После очередной встряски вопросами, ответов на которые не нашлось, Андрей более-менее пришел в себя. Машинально нащупав позади себя кресло, он придвинул его и сел. И его взгляд переместился на цифры:
«15.10.11.13#... И хотя, Максим Валентинович, они предназначены вам, вы уж извините меня, если я тоже над ними подумаю... Итак, что мы имеем, шифр, ключ или, прости меня господи, код нейтрализации где-то заложенной бомбы? Да нет, какая бомба, это полные бред и чушь. Это же не киношка, и дочь Домбровского далеко не ребенок, чтобы играть в подобные игры. Судя по тому, как написаны ее письмо и дневник, эта девушка умеет ясно и четко доносить свои мысли, причем, до определенного ею узкого круга людей. И она наверняка в курсе того, что у ее отца, как, впрочем, и у меня, нет квалификации подрывника, нужной для деактивации взрывного устройства. Тогда получается, что цифры — послание? Окей, предположим. И что же за ними скрывается?»
Андрей внимательно присмотрелся к строке: 15.10.11.13#. Секунда, другая...
15.10.11.13...
15.10.11... Он вычленял. Он видел то, что не замечают другие.
15.10...
«15.10? Пять баллов, Лиза! А у меня IQ, конечно, хорош, но мог бы быть и трехзначным». И хотя с учетом сложившейся ситуации смешного было мало, Андрей все-таки фыркнул. Женская логика порой преподносит мужчинам сюрпризы. Но настоящий женский ум, если он, конечно, есть на порядок превосходит средний мужской. И в общем, не надо было быть сверхчеловеком с уникальными способностями, чтобы вспомнить о том, что означает первая пара чисел. 15.10. — дата и месяц рождения Алекса. А вот насчет второй пары цифр и знака «решетка» в конце... И тут можно было начинать пытать свою память, и так взбаламученную шокотерапией от Лизы, но Исаев не стал этого делать.
В этот момент он выводил другое логическое построение:
«Предположим, послание — это код. Назовем его так для ясности. Код, отправленный Лизой, начинается с даты и месяца рождения Алекса. Что это, совпадение? Ошибка Лизы? Случайная комбинация? Я думаю: нет. Больше того, выдвигаю предположение, что код Лиза адресовала Алексу, а не отцу. Это спорная версия? Да. Но кто, скажите на милость, пойдет на заведомый риск и «на всякий случай» пошлет код, который содержит дату и месяц рождения человека, которого ты типа «забыла», не кому-нибудь, а генералу-полковнику МВД? Хорошо, предположим, что Домбровский слопает эту ложь. К тому же Ресль у него не в чести, и Макс Валентинович не обязан помнить, когда у Алекса день рождения. Но тут возникает одно весомое «но». Письмо с кодом Лиза отправила мне. И она понимала, что я это письмо прочитаю. И если предположить, что ей известно, что я и Алекс тесно общаемся, раз у меня есть «все детали» относительно его отсидки в СИЗО, то она не могла не знать, что я обращу внимание на код и у меня в голове точно всплывет ассоциация с датой «15.10». И с этой информацией я, естественно, пойду к Реслю. А вообще, что-то не верится мне в это ее «у нас с Алексом больше нет отношений». Но распинание бро на столбе поиска правды мы пока оставим до Праги, а сейчас вернется к насущным делам.
А насущные дела заключаются в том, что код должен что-то открыть. Вопрос: что? Отталкиваемся от того, что в современном мире (а Лиза у нас не в Средневековье живет) кодовые замки, коды-пароли или же коды доступа чаще всего используются для открытия мобильных устройств или банковских приложений. Но в этих кодах не используется знак «решетка», и на сенсорной клавиатуре подобных устройств такого значка нет. Но знак «#» часто присутствует в кодах электронных замков. Например, «#» есть на клавиатуре устройства охранной сигнализации, которой пользуюсь я. А значит, будем исходить из того, что код открывает не мобильное устройство, не банковское приложение, а что-то механическое. Это может быть дверь, ведущая в дом, офисное помещение или в банковское хранилище — не знаю точно, тут вариантов масса. Но это мы пока отложим в дальний карман головы и вернемся к сути.
А суть состоит в том, что конверт с письмом Лиза отправила на мой адрес. Это раз. На конверте нет погашенных марок, и послание Лизы через почту не проходило. Это два. Три: Елена Михайловна, то есть консьержка, сказала, что бросить в мой ящик конверт мог почтальон. Ваня, так, кажется, его зовут?.. Так вот, этот Ваня мог получить послание Лизы только одним из трех способов. Во-первых, конверт ему в сумку могла тайком пристроить Лиза или выбранный ею для этого человек. Но судя по тому, что заметил я, Ваня сумку из вида не выпускал. Во-вторых, Ваня мог получить конверт из рук Лизы или из рук ее «посланника». Но у дочери Домбровского, если судить по ее дневнику, есть черты характера, свойственные и Алексу. Это недоверчивость, это закрытость и это — авантюрная жилка. А значит, Лиза не стала бы доверять доставку письма делу случая. Ей было проще самой передать Ване конверт. А раз так, то Ваня ее видел».
