– Папа, я послезавтра уеду. А у тебя есть виза в Англию. Может быть, ты поедешь со мной? Осмотришься там. Потом насовсем ко мне переберёшься. У меня в Оксфорде квартира, и тебе там обязательно понравится, – в сотый раз за последние десять лет предлагает отцу Лейс. Рамадан недовольно поморщился:
– Нет уж, сынок, спасибо. Я, конечно, уже на пенсии, и, как человек свободный, теперь волен сам выбирать, куда и когда мне ехать. Но у меня дом в Александрии. Налаженный быт. Да и Шари меня навещает. А что касается тебя, то тебе нужен не я, старый отец, а жена и дети.
Лейс скривился:
– Ой, па, только не начинай! Ну, какие опять «жена и дети»?
– Так, я не понял: ты собираешься прожить всю жизнь один? – поднял бровь Рамадан.
– А чем, прости, это плохо? Ты же так живешь, –Лейс фыркнул.
– Я не «так живу», – спокойно возразил Рамадан. – У меня есть сын – это ты. А у тебя, кроме меня, никого нету... Неужели ты до сих пор терзаешься из-за прошлого? Забудь, его, Лейс: тебе давно не четырнадцать.
Лейс помолчал, потом невесело хмыкнул:
– Да я и так почти все забыл... По крайней мере, я очень на это надеюсь.
– В таком случае, почему ты не хочешь создать семью? – не сдавался Рамадан.
– Времени нет, – и Лейс пожал плечами.
– Вот как? И чем же таким, прости, ты занят в своём Оксфорде, что у тебя нет времени, чтобы создать семью?
– А ты-то как сам думаешь? – Лейс усмехнулся.
– Ну, ты занимался неврологией... психиатрией... то есть психикой, – Рамадан осторожно подбирал слова.
– Не совсем так, хотя я понял, куда ты клонишь, папа. – И Лейс забавно улыбнулся, показав острые белые зубы. – Спасибо, конечно, за твое волнение обо мне, но я здоров. И даже очень неплохо себя чувствую. – Рамадан почувствовал, как краснеют его щеки. – Скажи, па, а ты веришь в бессмертие? – как ни в чем не бывало продолжил Лейс.
– Что? – Рамадан подумал, что Лейс шутит.
– Понятно, – вздохнул тот. – Ладно... Я расскажу тебе о своей работе, но предупреждаю: пока этот проект находится под секретом.
– Ах, ну да, ну естественно... ну как же иначе-то? – Рамадан иронично покачал головой. Лейс стрельнул глазами в сторону отца и напрягся. – Ну ладно... ну хорошо, извини, – отметив реакцию сына, тут же поправился Рамадан. – Я тебя слушаю... Да не смотри ты на меня таким ястребиным взглядом! Мне правда интересно, чем ты занимаешься, я тебе серьезно говорю.
– Ладно, расскажу, – с легкой обидой повиновался Лейс. – В общем и целом, твой скептицизм, па, мне вполне ясен. Я для тебя мальчишка, который пока не наигрался. Хорошо, пусть так. Пока оставим это. Но прежде, чем мы перейдём к сути дела, позволь мне начать с небольшого вступления… Итак, во все времена существовало такое понятие как чудо исцеления. Как это чудо происходило, ты себе представляешь?
«О, а вот это нечто новенькое», – улыбнулся про себя Рамадан, но, перехватив сердитый взгляд Лейса, решил объясниться.
– Ну, святой или праведник прикасался рукой к страждущему и исцелял его, или же больной сам исцелял себя молитвой, – начал Рамадан. – Когда это чудо происходило, слепой начинал видеть, глухой – слышать, немой – говорить, а парализованный – двигать конечностями. Вот только случалось это не со всеми, а только с избранными.
– Ага, – без улыбки кивнул Лейс. – Так объясняет чудо церковь и все нормальные люди. Это объяснение можно принимать или не принимать, здесь всё зависит от степени веры. Однако примерно лет семьдесят назад учёные смогли объяснить чудо исцеления.
– Иконы просвечивали? – с прохладцей осведомился Рамадан. Ему перестал нравиться разговор, затеянный его сыном.
– Нет, па, не так. Учёные исследовали клетки мозга человека, – парировал Лейс. – Благодаря исследованию десятка клинических случаев и экспериментам учёными было выявлено, что мозг человека гибок и способен менять свою карту под воздействием критических обстоятельств. Обычно это происходило так: получая приказ – или, лучше сказать, определенный код – алгоритм, переданный набором слов или прикосновением, или же собственной волей больного – мозг больного активизировался и лечил поражённый участок тела. Но установить, что именно в организме человека отвечало за этот процесс, до сего дня выяснить не удавалось. Проблема в том, что стороннее вмешательство в мозг часто влечёт за собой роковые последствия или вообще смерть пациента. Над загадкой исцеления, бились много лет, пока в 1982 году английский биолог по имени Ричард Докинз не предположил, что эту функцию выполняет связь генов и мемов.
– Ну, про гены мне известно, это нечто, что определяет наследственность, – кивнул Рамадан. – А что такое мемы?
– К этому мы сейчас подойдём, но сначала давай определимся с терминологией. Твое определение генов верно... на любительском уровне, – Лейс смущенно потёр нос. – Впрочем, говоря по совести, ты не так уж и не прав, па, – признался он. – К тому же у самих учёных длительное время тоже не было однозначного понимания, что такое гены. Всего пару лет назад современная молекулярная биология установила, что гены – это определённые участки ДНК, которые несут в себе целостную информацию о трёх основных макромолекулах. Я имею в виду ДНК, РНК – то есть рибонуклеиновую кислоту, и белок. Все три компонента есть в клетках всех живых организмов, которые только существуют на этой планете... Так вот, возвращаясь к гипотезе Докинза. При изучении особенностей генов Докинзу пришла в голову мысль, что фенотопические характеристики гена – или характеристики, присущие индивидууму на определенной стадии развития – не ограничиваются организмом одного живого существа, а могут простираться и на другие организмы, с которыми взаимодействует это существо. Иными словами, один организм – или в нашем случае, человек – может передавать информацию и другим индивидуумам. – Рамадан выпрямился, наконец, осознав, что Лейс не шутит, а рассказывает ему нечто вполне реальное. – За такой вот «социокультурный» обмен информацией между генами как раз и отвечают наши мемы, – продолжил Лейс. – Но если ген использует химические вещества для размножения или собственного деления, то есть копирования самого себя, то мемы распространяются в информационной среде... Таким образом, для науки чудо исцеления выглядит так: мем, отправленный одним человеком, заставляет ген другого человека работать – в нашем случае, лечить больной организм и.… или вообще, продлевает жизнь человека.
– И у вас, учёных, уже есть этому конкретный пример, да? – Рамадан был настроен скептически.
– Да, есть, – серьёзно кивнул Лейс. – Я лично был свидетелем чуду исцеления.
– Это когда же? – поднял бровь Рамадан.
– Три года назад, когда я... то есть не я, а один врач заставил биться сердце больного.
– И как он этого добился, этот твой «врач»?
– Ну он, – и Лейс вздохнул, – короче, тот парень хотел спасти жизнь своему отцу – и он прочитал молитву.
