— И тем не менее, ты изменяешь ей, — в голосе Самойловой прорезаются слёзы и сталь. — Ты вчера изменил ей. Ты был со мной, и мы…
Я хмыкаю:
— Ну, Ир, ты у нас вообще отдельный случай… А что до Наташи, то я ей своей вечной любви не обещал. И обязательств у меня перед ней никаких нет.
— Но она же…
— А вот она сказала мне, что она меня любит. Что и подтверждает своим отношением ко мне каждый день.
Самойлова начинает грызть губы:
— Тогда зачем я тебе понадобилась, если у вас с ней всё так хорошо?
— А я, Ира, тебе уже объяснял: я хотел отомстить Симбаду. Вернее, Фадееву, которого я тогда принимал за Симбада… Увидев тебя в воскресенье с этим твоим Зайкой и узнав от Фадеева, что Митя — его сын, я понял, как получить всё разом. И я разработал сценарий. В моём плане было только одно слабое звено: я сам. Потому что ты могла узнать о моих отношениях с Терентьевой… Фамилия Наташи — Терентьева. Ты ведь знаешь такую, да? — Мои глаза с едкой насмешкой смотрят на запястье Самойловой.
— Так это же… Это что, та самая девушка-модель, лицо «Michael Kors»? — Ира со страхом смотрит на свои наручные часы. — Она ещё снималась вместе с зеленоглазым парнем. Весь Лондон оклеен их фотографиями…
— Ага, Ир, точно. Она самая… Ничего так себе, да? — кривляюсь я.
«Боже мой, сколько же у меня злости…»
— Но ведь эту девушку никто с тобой не ассоциирует, — шепчет Самойлова. — И я, кстати, читала, что у неё отношения с этим зеленоглазым актёром… Как его: Александр Ри… Ре…
— Александр Ресль, — учтиво подсказываю я.
— Да, точно. И я видела — не то в JUSTJARED, не то в POPSUGAR — короче, не помню где, но я читала, что он и эта Наташа уже вместе шесть лет, и… Андрей, ну-ка, подожди. Ты что, специально меня дурачишь? — Ира делает последнюю попытку выдать жестокую правду за дурной сон. — Я же точно знаю, что в твоём доме никого до меня не было. И ты сам это говорил. И я знаю, ты не лгал мне тогда.
— Ну ещё бы, Ира… С некоторых пор мой дом — это только моя крепость. Я один в нём живу, не считая сестры, которая там регулярно бывает и убирается. Ещё бы я при этой девочке пачками в свой дом кого водил… Хватит, уже наигрался… Кстати, насчет Дианы. Помнишь девочку с котом, что помогала мне ловить тебя на Юго-Западной? Так вот, это и есть моя младшая сестра, которой всего двадцать два года и которая всегда была «за» меня и никогда «против»… А что касается Терентьевой, то это я, Ира, — я сам! — шесть лет назад позаботился о том, чтобы сохранить в тайне наши с ней отношения. Александр Ресль — то есть Алекс — мой друг. Он живёт в Праге. Алиса — его пресс-секретарь, и она мастер на рекламные трюки… О, это был настоящий сговор четверых, — скалюсь я, — Алиса, Алекс, я — и Терентьева… Тот сценарий, что придумал я, Алиса творчески переработала. Ей, видишь ли, совершенно не обязательно быть рядом с Алексом «номером первым» — ей достаточно просто любить его. Алексу — вообще всё пофиг, но он знает, что было со мной после смерти Энди и почему теперь я смертельно боюсь подставить под удар хоть кого-нибудь… Что до Наташи, то ей весь этот PR с Алексом выгоден для карьеры. Вот так и появилась на свет одна занимательная сказочка, где Терентьева стала «вечной» девушкой Алекса Ресля. А я спрятал от всех свои отношения с Наташей. И я сделал это идеально, потому что даже наш ушлый Дядьсаша так и не смог проведать, с кем я встречаюсь последние шесть лет и с кем я, простите, сплю. И все же одна зацепка найти концы оставалась…
Штука в том, что я, когда ещё у нас с Терентьевой всё только-только начиналось, и казалось мне несерьёзным, глупым и пустым, — я отправился с ней на открытие одного модного клуба в Праге. Я думал: мы — не в стране, время — позднее, освещение — так себе, в списках я значился как «плюс один»» к special star Терентьевой. Кроме этого, Алекс меня уверял, что русских СМИ в этом клубе не будет. Но там оказался один журналист из гламурных медиа. Всего один козёл из одного говёного издания, и — всё, привет моей тайне. В онлайн версию журнала попала фотография, где я с Наташкой со… короче, мы целуемся. Узнать меня на той фотке сложно, но можно… Я так и не смог выкупить эту фотографию, — признался я. — А месяц назад Терентьева, дурная голова, дала интервью этому же изданию, которому с упоением и поведала, как продвигается на актёрском поприще её карьера и что изменилось в её жизни после того, как она в прошлом году стала вице-мисс чего-то там. И на вопрос «есть ли у вас по-прежнему любимый мужчина?», она вполне так искренне ответила: «Да, есть. Он в Москве сейчас. И мы с ним шесть лет встречаемся. Он меня очень любит и никогда не бросит. У вас же есть та фотография, где мы вместе?». Казалось бы, ну сказала и сказала, ну и что? Но проблема в том, что, как ты выражаешься, я — это ты…
Когда я в субботу нашёл тебя на «Pinterest», а потом, чуть позже сообразил, кто такая Ирина Файом, то меня осенило, что и ты, Ира, можешь точно также найти меня, запустив мою фотографию в Google… Так что если бы ты — ты! — умная Красная Шапочка, вместо того, чтобы предаваться на мой счёт романтическим иллюзиям, вспомнила бы, как ты конструировала свою заставку на Facebook и связывала её с «Pinterest»… если бы ты раздобыла где-нибудь мою фотографию и поискала бы обо мне информацию, то всё было бы кончено. Ты бы с твоей бульдожьей хваткой и опытом маркетолога непременно вытащила бы на белый свет всю эту беспонтовую правду. И вот тогда мне бы с тобой уж точно ничего не светило. Ты же у нас номер первый, так? — Я зло улыбаюсь. — Ир, да узнай ты только правду про звезду-Терентьеву, и про то, что я с ней в одной упряжке, ты бы и пальцем не дала мне дотронуться до себя до тех пор, пока я бы её не бросил… Пока я бы не швырнул к твоим ногам всю свою жизнь и не побегал бы за тобой на коленках… А в квартиру к себе я тебя притащил только потому, что уже после Лондона хорошо понимал: ты ни в какие гостиничные номера со мной не поедешь… Ну не совращать же мне тебя на улице — или в машине, как в том старом анекдоте про высунутую в окно ногу, в конце-то концов?.. — Гляжу на Иру. А у неё белые, как снег, губы. На её лице живут только глаза: огромные, застывшие в мучительной попытке осмыслить, что же произошло тогда и что происходит теперь. Я морщусь и отворачиваюсь: — Всё, Ир, хватит. Давай заканчивать этот разговор. Честно говоря, мне действительно пора, и…
— Нет, продолжай… — каким-то надтреснутым голосом требует Ира. — Вот теперь я хочу знать всё, до конца.
— А что продолжать-то? По-моему, и так всё ясно… Взвесив все за и против, я решил доиграть месть с Симбадом до конца и притащил тебя к себе. А чтобы всё было по-честному, я затеял с тобой блиц-игру — знаешь, как в шахматы играют? На скорость, на время, на опережение — кто кого?.. И мы с тобой сыграли… И всё же, согласись, это была честная игра: ты сама вошла в мой дом и ключи ты тоже сама выбирала… Ну, а дальше произошло то, что произошло… Правда, в какой-то миг, когда мы в последний раз были с тобой вместе, у меня мелькнула шальная мысль: «А не послать ли мне прекрасную Наташу ради премудрой Иры?». Но… — и я смущённо ерошу волосы, — в общем, я случайно увидел в твоём iPhone два письма от твоего Кузнецова.
