Размышляя о том, где искать эту сумасшедшую, пропавшую невесть где, Даниэль припарковал свой серебристый «Cadillac SRX» на 2-й Тверской-Ямской улице. Взбежал на пятый этаж и отпер ключами дверь своей съемной квартиры. Отключив сигнализацию и на ходу расстегивая свою белую куртку, Даниэль быстро прошел в спальню, чтобы переодеться в свежий костюм — и замер, в третий раз за сегодняшнее утро.
На широкой смятой постели, еще хранящей запах Эль, лежало ее разорванное белье. Даниэль осторожно, пальцем подтянул к себе лифчик Эль, взял его в ладони и потерся щекой о мягкий шелк. Он почувствовал аромат духов и тела Эль и вернулся мыслями на несколько часов назад.
Вчера вечером он, как всегда, забирал Эль из «Домодедово».
Эль выкроила свободный день в своем плотном графике, и Кейд планировал провести вместе со сводной сестрой не только выходные, но и пятницу. В аэропорту Даниэль вручил Эль её любимые белые тюльпаны, забрал багаж и быстро повел женщину к припаркованной на стоянке машине. Со стороны сводные брат и сестра казались странной парой, где беззаботный, потрясающе красивый мужчина встречал холёную и элегантную женщину, прилетевшую в Москву на сугубо деловую встречу.
Открыв дверь «кадиллака», Даниэль помог Эль снять ее изысканный замшевый жакет. Непринужденно закинув в багажник любимый кейс Эль от «Louis Vuitton», Даниэль сел за руль. Заблокировав двери, он улыбнулся Эль и протянул ей руку. Эль нежно прижалась щекой к его ладони и поцеловала смуглое запястье брата, на котором еще был виден выцветший знак crux ansata. Даниэль посмотрел в теплые карие глаза Эль, наклонился и нежно поцеловал её. Поцелуй вышел мягким и обещающим. Это было предвкушение. Эль сделала безмятежное лицо. Это означало, что она не в настроении.
— Привет, малышка. Я соскучился по тебе, — намекнул мужчина.
— Salam habibi, — независимо ответила женщина.
Окинув Эль проницательным взглядом, Даниэль прищурился. Прежде чем пристегнуться, он потянул вниз язычок молнии и раскинул полы куртки. Эль заметила хулиганскую надпись на футболке Кейда и засмеялась.
— Переведи мне это на арабский, Дани, — попросила она. Даниэль смущенно взъерошил волосы, но просьбу Эль выполнил.
Включив зажигание, Кейд еще раз посмотрел на невозмутимую Эль, потом что-то прикинул, пощелкал кнопками бортового компьютера и вывел на экран меню музыкальной системы. Даниэль искал любимый Эль сингл Милен Фармер. На экране немедленно появилось видео, где миниатюрная рыжеволосая бестия, в белой рубашке, раздувающейся парусом, резала в кровь руки, дралась, проклинала войну и с боем отдавалась мужчине, захватившему ее в плен. Это был намек. Эль наигранно изогнула бровь: аллегории её не касалась.
«Ну-ну», — хмыкнул про себя Кейд и улыбнулся сестре с простодушием младенца. Эль подозрительно покосилась на Даниэля: бесхитростность и невинность шли к её брату так же, как хохлома и русский самовар.
Тем временем Даниэль уже выводил свой автомобиль со стоянки «Домодедово». Кейд вез Эль на Тверскую, туда, где были только он и она.
В «кадиллаке» пахло свежестью настоящих первых весенних цветов и желанием. Чувствуя неладное, Эль попыталась завязать разговор. Даниэль отмалчивался. Напряжение в машине нарастало, и монолог Эль сам собой сошёл на нет. Женщина судорожно вздохнула. Мужчина коротко взглянул на Эль. Его тело откликнулось, и Даниэлю пришлось стиснуть зубы, чтобы следить за дорогой. Страсть туманила голову и ломала тело.
Покрутив головой по сторонам, Даниэль включил поворотник, быстро свернул в сторону от шоссе и загнал «кадиллак» в просеку. Он заглушил мотор и выключил фары. Потом выпрыгнул из машины, быстро обогнул её, открыл дверь Эль и вежливо подал ей руку. Эль нервно моргнула и уставилась в мерцающие глаза цвета меди и янтаря.
— Выходи, приехали, — сказал Даниэль по-русски.
— Sorry, what?
16 — спросила Эль, подозрительно глядя в безупречно — красивое лицо брата. По-русски она понимала плохо.
— Get out, please
17, — ухмыльнулся Даниэль на английском и нетерпеливо подзывая Эль, пошевелил в воздухе длинными пальцами.
Эль подумала и отрицательно помотала головой. Даниэль равнодушно пожал плечами, одним движением выдернул Эль из «кадиллака» и осторожно поставил её на землю. Запустив пальцы в длинные рыжие локоны Эль, Кейд запрокинул ей голову. Золотые глаза встретились с карими.
— Почему нет? — прошептал Кейд.
— Потому что сейчас не время и не место устраивать то, что ты придумал. — Эль уперлась двумя руками в жесткую мужскую грудь и попыталась оттолкнуть от себя горячее мужское тело. — Ты же знаешь, что нам еще надо кое-что обсудить.
— Так-так… Ну и что же ты хочешь?
— То, что уже год прошу. Когда ты скажешь о нас своей дочери?
— Потрясающе… Просто потрясающе, Эль. Значит, ты приехала всего лишь поторговаться со мной, да? — и Кейд уставился на сестру.
Эль неохотно кивнула.
Мужчина изучал её ясные глаза несколько секунд. Потом провёл по непримиримо сжатым губам Эль своим длинным пальцем.
— Ничего у тебя не выйдет, habibi, — безмятежно заявил Даниэль и наклонился к женщине.
Эль отвернулась и попыталась избавиться от навязываемых ей ласк, но Даниэль этого словно и не заметил. Он был сильнее Эль, умел ее подавлять и быстро лишил её способности к сопротивлению, закрыв её протестующий рот своим ртом. Мужской запах, знакомый вкус губ, тепло напряжённого тела сломили Эль и, как ластиком, начали стирать все её протесты. Даниэль вытягивал из Эль её чувственность, заставляя забыть обо всем, что шло вразрез с его желаниями. Постель всегда была лучшим оружием Даниэля Кейда. Но даже зная об этом, Эль все-таки сдавленно ахнула и нежно обвила руками шею мужчины. Тот отпустил волосы Эль и скользнул ладонями под её свитер. Эль была горячей, мягкой, отзывчивой. Найдя застежку её бра, Даниэль попытался открыть хитрые тугие крючки, но у него не получилось. Мысленно послав Эль свои извинения, Даниэль нашел тонкую перегородку между чашечками.
— Эль, надеюсь, это не самое твоё любимое белье?
— Что? Нет… Дани, подожди, ты что делать собираешься? — пришла в себя Эль.
— Сейчас увидишь, — беспечно пообещал тот и в два приёма разорвал тонкую белую ленту, соединявшую чашечки бра. Задрав вверх мягкий свитер Эль, Даниэль пустил в ход руки и губы.
Эль выгнулась и застонала.
— Дани, отпусти — ай… Мне неудобно — ой… Дани, мне ручка в поясницу впивается, — с трудом произнося слова, соврала Эль, прижатая спиной к передней двери «кадиллака».
Даниэль хмыкнул, сделал шаг назад, и, не спуская глаз с женщины, начал медленно расстегивать ремень на своих джинсах. Это был соблазн. Эль отрицательно покачала головой и опустила вниз свитер.
