— Тяжело, — подумав, ответила Мив — Шер, внимательно разглядывая три новых веснушки на носу англичанина.
— Понимаю, — кивнул Дэвид, — когда — то я тоже потерял жену. Но у меня осталась дочь, которой сейчас девять. Девочку зовут Элли. А у тебя есть сын. Дети помогают нам выжить, потому что все мы в итоге хотим одного: чтобы их судьба была лучше, нежели та, что выпала на долю нам. А для этого нужно научиться забывать прошлое и жить. Жить ради детей и самих себя, — Дэвид мягко улыбнулся.
Подумав, Мив-Шер кивнула. Дэвид сунул кисти сильных загорелых рук в карманы льняных слаксов и, покачиваясь с пятки на носок, внимательно оглядел женщину.
— Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя, — утвердительно сказал Дэвид.
Мив-Шер снова кивнула. Её всегда удивляла способность Дэвида безошибочно читать её мысли. Когда-то это напугало Мив-Шер. Потом разозлило. А чуть позже стало неотъемлемой частью их отношений.
— Дэвид, пожалуйста, достань мне английские и пакистанские газеты за январь этого года. Там может упоминаться имя моего мужа и.. и женщина по имени Лилия Файом, — с трудом выдавила Мив-Шер ненавистное имя.
Дэвид вопросительно изогнул рыжую бровь, что являлось верным признаком его недоверия.
— Ты уверена, что это тебе надо, Cherie? — очень мягко спросил он.
— Да.
— Ну, хорошо. Раз так, то я выполню твою просьбу, — неохотно пообещал Дэвид. — Я пришлю за тобой, когда достану эти газеты. Что-нибудь ещё?
— Нет, Дэвид. Прости меня, но сегодня я не смогу работать. Сегодня первый день после похорон. И я должна быть со своей семьей и со своим сыном. А тебе, наверное, лучше найти себе другую помощницу. Мой брат не разрешит мне больше работать на тебя. Мне очень жаль, но это — всё.
Дэвид ничего не ответил. Мив-Шер удалилась так же быстро, как и вошла в его кабинет. А Дэвид снова уселся в кресло. Положил ногу на ногу, коснулся пальцами своих губ, потёр заросший щетиной подбородок.
— Сукин сын. Вот же мерзкий сукин сын! — громко произнёс англичанин и ни с того, ни с сего запустил в стену стаканом. Стакан лопнул. Хрустальные осколки скатились водопадом со стены и рассыпались на полу искрящимися льдинками.
«Этому сукину сыну — твоему мужу, Cherie, повезло и повезло крупно, что он уже умер. Иначе я бы сам придушил его», — подумал Дэвид.
Увы: когда Дэвид впервые услышал о том, что стряслось с мужем Мив-Шер, то расспросил знакомых, а потом заказал и сам прочитал те газеты. Имя Амира нигде не упоминалось, но для тех, кто знал, как он погиб, его смерть выглядела непристойно. Ещё бы: тело Амира нашли рядом с женщиной, в которой полиция Лайари опознала sharmuta — проститутку…
Дэвид Кейд тяжело поднялся с кресла и оправился за новой бутылкой и новым стаканом. Под подошвами его туфель хрустнуло стекло, но мужчина этого даже не заметил.
«Эта ночь и этот день будут очень долгими», — понял Дэвид. Плеснув в стакан очередную порцию бурбона, он устало опустился в любимое старое кресло и снова принялся размышлять.
Через три дня Дэвид отправил посыльного за Мив-Шер и попросил ее зайти к нему в офис. Там Дэвид молча протянул Мив-Шер несколько газет и журналов, выходивших в Пакистане на английском языке. Среди них была и «The Express Tribune», из которой Дэвид подчерпнул информацию о постыдной смерти Амира.
Выглядел Дэвид хуже некуда, но взгляд его зеленых глаз стал еще упрямее. Мив-Шер взяла газету, и ее глаза быстро побежали по ровным, печатным строчкам. Когда женщина дочитала заметку до конца, ее ноги подкосились, пальцы, слабея, разжались, и злосчастная газета упала на пол, тихо прошелестев свои извинения за дурные вести. Дэвид успел подхватить Мив-Шер и осторожно усадить в то самое кресло, где три дня назад сидел он сам. Потом англичанин опустился на колени рядом с женщиной, положил ладони на подлокотники кресла и стал ждать. Когда Мив-Шер немного успокоилась, Дэвид сказал:
— Я сделаю всё, чтобы защитить тебя и твоего сына.
Мив-Шер протянула ладонь, чтобы запечатать мужчине рот, но Дэвид перехватил её руку. Женские пальцы была тонкими и хрупкими, но Дэвид почувствовал и их гладкое тепло, и нежную шелковистость. Англичанин мягко поднес дрожащие пальцы Мив-Шер к губам и легко поцеловал их. Мив-Шер подняла склоненную голову и посмотрела мужчине прямо в глаза.
— Отпусти, — дрогнувшим голосом приказала она. Но Дэвид Кейд и не думал подчиняться.
— Не смотри на меня так непримиримо, Cherie, — попросил он, не выпуская ее руки. — Ничего пока не говори. Просто послушай… Через два месяца моя работа здесь будет закончена. Разрешение на работу в Египте я не продлевал — я должен вернуться в Британию. И я предлагаю тебе взять своего сына и уехать со мной. Дома меня ждёт дочь. Тебе понравится моя девочка. Здесь тебя и Дани никто не держит и ничего не ждёт. А там — я тебе обещаю! — у вас будет всё… Cherie, я не требую твоего ответа прямо сейчас — тебе еще предстоит все обдумать. Через месяц ты скажешь мне, уедешь ли ты вместе со мной, или же останешься здесь… Пожалуйста, Cherie, сделай правильный выбор. Я не прошу тебя менять веру, в которой ты выросла: я просто прошу тебя стать моей женой. В Королевстве можно заключить брак между мусульманкой и протестантом, я узнавал. Я обещаю тебе, что воспитаю твоего сына как своего. Мы вырастим наших детей вместе, и у них будет счастливое будущее.
— Почему ты так говоришь? — прошептала Мив-Шер.
Дэвид Кейд улыбнулся:
— Ты знаешь, почему. Я люблю тебя, Cherie. Люблю с первого взгляда и навсегда.
Мив-Шер с грустью глядела в искренние глаза этого упрямца и читала в них то, что он еще три дня назад не решался сказать ей. Но, по большому счету, Мив — Шер в этом и не нуждалась. Она всегда знала, какую тайну скрывал Дэвид Кейд, потому что сама была этой тайной. Дэвид был надежен, и он всегда был на стороне своей Cherie. Он ни разу не обманул Мив-Шер, ни разу её не обидел.
— Ты — лучший человек, которого я встречала в этом мире, — помедлив, призналась женщина. — Но ты должен знать: я не смогу полюбить тебя. Ты не знаешь, но в твоей компании я работала на свою семью и своего мужа. Амир хотел, чтобы я была здесь. Мой муж ушел в другой мир, и для меня всё закончилось. Прости, но это так, Дэвид.
На лбу мужчины залегла морщинка и тут же пропала. В зелёных глазах загорелась тёплая искорка смеха, и Дэвид Кейд рассмеялся. Улыбка вышла теплой, искренней и необидной.
— Что? — не поняла Мив-Шер.
— А разве всё это, сказанное тобой, когда — нибудь мешало мне любить тебя? — очень тихо спросил Дэвид Кейд.
Мив-Шер не нашлась, что ответить.
Тишина окружила их. Сейчас каждый из них думал о своём, но ни один не чувствовал себя одиноким. Любое слово, которое можно было бы сказать сейчас — подчёркнуто громко или, наоборот, таинственным, тихим шёпотом — прозвучало бы так же ненужно, как фальшь, и отвратительно, как обман. Мужчина и его женщина были вместе, вдвоём, а за окном бушевала враждебная жизнь, которая была против них.
