— Мы найдем способ забрать силу, — спокойно перебил его Этери. — Но такой, что не причинит ей вреда.
— А разве он существует? — кисло осведомился Даниэль.
— Должен быть. — Батори застегнул пальто на все пуговицы и поежился от холода.
Погода изменилась в одночасье. Еще вчера царило бабье лето с его многоцветьем, а сегодня хлесткий ветер с бешеной скоростью обнажал деревья, делая все вокруг мрачным и серым.
Заметив Эрику, несмело озиравшуюся по сторонам, молодой человек поспешил ей навстречу.
— Что, если Цецилия узнает? Долго скрывать правду не получится, — следуя по пятам, продолжал выдвигать мрачные гипотезы Ведающий.
— Мне все равно, — равнодушно ответил ведьмак и ускорил шаг.
Этери на самом деле была безразлична реакция предводительницы, а на строящего из себя невинно обиженного Криса ему было, мягко говоря, наплевать. В последнее время они практически не общались, а если и затевали разговор, то всякий раз он грозился перерасти в настоящую ссору. Зная сволочной характер Керестея, Этери понимал, что так просто тот не сдастся.
Странно, но это стало его идеей фикс: навредить Эрике и заполучить дар. И неизвестно, чего Крис желал больше: первого или второго. Стоило случайно упомянуть о ней, как Эчед становился неузнаваемым — его глаза загорались ненавистью, и все остальные чувства, казалось, подчинялись только ей.
Завидев парней, Эрика чуть заметно улыбнулась. Правда, улыбка получилась вымученной и неестественной, глаза выдавали сомнения и тревогу. Было видно, ей стоило больших трудов решиться на эту встречу.
— Что предлагаешь рассказать? — сосредоточенно изучая обладательницу дара, полюбопытствовал Даниэль.
— Все, — коротко ответил Этери.
— Тогда пусть и она признается, как ей удается скрывать от меня дар! Я опять потерял с ним связь!
Глава 18. Мир и война
Эрика.
До последнего сомневалась, стоит ли отправляться на столь рискованное свидание. «Вдруг это ловушка?!» — стращал меня, и без того напуганную, внутренний голос. Может, лучше отсидеться дома до приезда родителей, а потом все им рассказать? Или попробовать связаться с бабушкой, хотя до сих пор мои попытки до нее дозвониться оказывались безрезультатными. Главная хранительница домашнего очага напрочь позабыла о его существовании, полностью отдавшись заботам о собственном здоровье. Наверное, это правильно.
Но хоть позвонить-то она могла!
Промаявшись до самого вечера, все-таки отважилась взглянуть правде в глаза. Если Этери не солгал, и в скором времени я сыграю в ящик, то выбор в общем-то невелик. К тому же, стыдно признаться, меня мучило банальное женское любопытство: кто на самом деле эти венгры и как им удается проделывать свои фокусы.
Мне повезло, дружная компания явилась в парк в неполном составе. От сердца сразу отлегло. Еще одной встречи с Кристианом моя ранимая психика вряд ли переживет.
Погода не располагала к прогулке, поэтому единогласно решили отыскать какое-нибудь укромное местечко, где можно будет спокойно все обсудить. В одной из многочисленных кафешек, расположенных в центре парка, практически не было посетителей. Заняв столик возле окна, стали сосредоточенно изучать меню. Даниэль и Этери не спешили исповедоваться, а я не знала, с чего начинать допрос: вопросов в голове крутилось множество.
— Можем говорить на венгерском, — предложила, дабы не смущать Даниэля, который, как успела заметить, ни в каких других языках силен не был. Лица парней вытянулись от удивления, а я спокойно объяснила: — Бабушка с детства занималась со мной, так как считает, что каждый культурный человек обязан владеть языком своих предков.
— И ты в этом, должен сказать, преуспела, — польстил мне Этери и рассеянно улыбнулся подошедшей официантке.
— Ты вообще, словно ящик Пандоры, полна сюрпризов, — не замедлил поделиться наблюдениями Даниэль.
Я грустно усмехнулась и принялась размешивать сахар в капучино, не решаясь оторвать взгляд от кремовой пены, так и норовившей выползти из чашки.
Этери кашлянул и наигранно-беззаботным тоном проговорил:
— Готов ответить на все твои вопросы.
— Даже не знаю, с чего начать… — Я сделала маленький глоток, поерзала на стуле, полюбовалась белоснежной скатертью с кружевной каймой и, наконец, проронила: — Вы ведь из-за чаши сюда приехали? Точнее, из-за того, что в ней хранилось.
— А теперь хранится в тебе. — Даниэль пристально посмотрел на меня, словно пытался заглянуть в самую душу.
Я молча продемонстрировала ему руки, и парень озадаченно крякнул. Как будто до сих пор у него имелись сомнения в том, кого именно «осчастливила» эта зараза.
— Утром ты упомянула о графине Батори. Тебе что-то о ней известно? — Теперь уже блондин пялился на меня, как на музейный экспонат.
— Немного. Если честно, я и подумать не могла, что глупая легенда окажется правдой. Когда родители притащили чашу в гостиницу, в шутку загадала желание и тут же о нем позабыла, а увидев на своем теле проступившую роспись, не сразу связала ее с Эржебет. Неужели чаша стала причинной смерти графини?
— Эржебет была могущественной колдуньей, едва ли магия могла причинить ей вред, — негромко заметил Этери.
Я недоверчиво посмотрела на парня, полагая, что он шутит. Нет, похоже, говорит серьезно. В его устах слова «магия» и «колдовство» звучали, как нечто естественное, не вызывающее сомнений.
— Ты же — обычный человек, — тем временем спокойно продолжал венгр, будто мы говорили о несущественных мелочах. — И сила может тебе только навредить, тем более что удерживать ее долго не получится.
Я вскинула брови:
— Погодите-ка! Выходит, это я ее удерживаю? Да я сплю и вижу, как бы поскорее избавиться от этой пакости! Вам она нужна? Вот и чудесно! Забирайте на здоровье! Готова с ней расстаться прямо сейчас. Только скажите, как!
— Самим бы хотелось знать, — удрученно пробормотал Даниэль.
— Но непременно выясним, — добавил капельку оптимизма в наш невеселый разговор блондин.
— Да уж поскорее бы, — буркнул венгр. — Пока Кристиан не воспользовался своим способом.
Мне сразу поплохело.
— Хочешь сказать, тогда, на празднике, он действительно пытался меня… убить?
Опять сморозила чушь! Это и козе понятно, только я, глупая, до последнего убеждала себя, что сама все нафантазировала, потому как на сабантуйчике хватила лишнего.
Даниэль промычал нечто нечленораздельное:
— Ну, не то чтобы…
Но я его уже не слушала.
— Получается, либо меня прикончит ваш чертов дар, либо ваш сумасшедший дружок. Хрен редьки не слаще!
Этери взялся играть роль утешителя, уверяя, что он позаботится обо мне и не даст никому в обиду. Даниэль отвернулся к окну, расчерченному дождевыми струями, всем своим видом давая понять, что не разделяет уверенности друга и ни минуты не сомневается в печальном исходе. Ясное дело, печальном для кого…
