Устал, поясняет Васильев Вадиму, после чего возвращает руки на стол. Ну что, труженики-бездельники, поработаем? В общем, был я у заказчика. С этими словами Васильев ныряет в нижний ящик стола, и на свет божий появляется алюминиевая термокружка, окантованная чёрным пластиком. Все наши предложения по удешевлению цены прошли. Следом за кружкой на столешницу отправляется пластиковая крышка. Но уважаемый заказчик, быстрый, ядовитый взгляд на меня, был так любезен намекнуть, что хочет провести обучение для сотрудников. Причём не здесь у нас, в Москве, а где-нибудь в Восточной Европе.
Ничего себе, цокает языком Вадим. А заказчику программа «Время» и новости о том, что в ЕС сейчас делается, ничего не говорит?
Не поверишь: даже не шепчет. Вынырнув из-под стола, Васильев нажимает кнопку миниатюрной АТС. Надя, ты? Привет.
Да, я. Здравствуйте, Александр Владимирович, звучит из динамика робкий девичий голос.
Наденька, кофе мне принеси.
Конечно, Александр Владимирович.
Васильев отпускает кнопку.
Так что надо решать, куда повезём пятнадцать бойцов заказчика. Какие будут предложения? Васильев смотрит на Вадика, потом на меня.
Вадик жуёт губами.
Кажется, у меня… есть предложение, отзываюсь я. Договорить я не успеваю, потому что вместе со стуком в дверях возникает девушка. Видимо, это и есть «Наденька». Васильев с очаровательной улыбкой прощелыги протягивает ей кружку, и девушка, покраснев от удовольствия, исчезает за дверью.
Так что ты хотела сказать? Васильев снова откидывается на кресле и барабанит пальцами по столу. Кошусь на несчастного Вадима.
Собственно, это не совсем моё предложение. Мы с Вадиком… То есть с Вадимом, быстро исправляюсь я, подумали, что сервера для тендера лучше заказывать в Чехии. Так может, нам стоит и обучение там провести? Например, в Праге куча хороших гостиниц с очень приличными конференц-залами. И есть, что в городе посмотреть. Можно даже экскурсию организовать… или развлекательную поездку.
Интересное предложение. У вас. С Вадиком. Каким-то образом Васильев ухитряется охватить ироничным взглядом меня и смущённого Шевелёва. И кто поедет в командировку с восемнадцатого по… быстрый взгляд на календарь, по двадцать второе?
А почему по двадцать второе? откашлявшись, подаёт голос Вадим.
А заказчик просил тридцатого выкатить ему готовое предложение, любезно поясняет начальник.
Ну, тогда я, наверное, смогу, Шевелёв бросает на меня быстрый взгляд. Но мне будет нужен кто-то в помощь. Может быть, Наташа…
Ваш кофе, Александр Владимирович, спасает неловкую ситуацию Надя. Она вносит в кабинет термокружку, от которой исходит умопомрачительный запах.
Спасибо, Наденька. Васильев благодарно принимает подношение, и Надя, осчастливленная на всю жизнь, выпархивает из кабинета.
Ладно, про командировку ещё поговорим. А что в Чехии с серверами? Васильев отпивает из кружки. «Выдохнувший» было Вадим тут же пускается в подробный рассказ об условиях растаможивания. Я за неимением лучшего рассматриваю пустой кабинет.
«До чего ж тут уныло, изучая однотонные светло-серые стены, думаю я. Хоть бы фотографию сюда какую. Или безделушку». И тут мне приходит в голову одна мысль. У Васильева ведь день рождения? И я, подперев кулачком подбородок, начинаю обдумывать, какой подарок будет хорошо смотреться на его столе.
Всё, Вадим, договорились: бронируй сервера в Праге, обрывает мои умственные изыскания ровный тон начальника. Вадик кивает и поднимается. Следом за Шевелёвым начинаю вставать и я.
А ты, Наташа, останься. Есть разговор, усаживает меня обратно голос Васильева.
Уже дошедший до двери Вадим резко оборачивается, но, поймав непререкаемый взгляд синих глаз, исчезает за дверью. Подождав, когда в коридоре стихнут шаги Шевелёва, Васильев отставляет свой кофе, подходит к двери и поворачивает дверной замок. Теперь мы одни в комнате.
Ну так что ты надумала? стоя за моей спиной, тихо начинает он.
Относительно чего? моргаю я, чувствуя взгляд мужчины, блуждающий по моим приоткрытым плечам.
Относительно моего предложения.
Вы… ты про перемирие? чуть сбившись, но не поворачиваясь, уточняю я. Васильев медленно обходит стол и встаёт за стулом, на котором минутой ранее крутился Вадим. Кладёт пальцы на спинку.
Нет. Я, Наташ, про те три месяца, после которых ты уйдёшь из Конторы, невозмутимым тоном объясняет мне он.
Я не уверена, что мне это нужно, откидываюсь на кожаную спинку стула.
Но рот ты тем не менее не накрасила, прищуривается Васильев.
Я разлюбила эту помаду. Я складываю на груди руки.
Кажется, это «нет»? Васильев приподнимает правую бровь.
Александр Владимирович, смотрю в улыбающиеся, знающие, неимоверно раздражающие меня сейчас глаза, а вы не много себе позволяете?
Мне нужен ответ на мой вопрос. Васильев хмурится и суёт узкие кисти в карманы брюк.
А мне нужно подумать. Я пока не готова ответить, придаю голосу светскость, кладу ногу на ногу и расправляю подол юбки.
Ладно, хорошо, неохотно соглашается Васильев. Давай подождём до завтра. У меня, кстати, завтра день рождения. Ты в «Пушкин», к восьми придёшь?
Это что, приглашение? насмешливо интересуюсь я.
М-м, Васильев покачивается с пятки на носок.
В таком случае, спасибо. И да, я конечно приду, снисходительно соглашаюсь я.
Радостно… Но вообще-то я тебя попросил остаться для другого. Скажи, а ты хочешь поехать в Прагу?
Когда?
Восемнадцатого. Я уже говорил.
«Восемнадцатого воскресенье».
Восемнадцатого мне нужно на годовщину свадьбы отца. У него другая семья, зачем-то объясняю я и начинаю теребить подол юбки.
Ага. А тебе, как я вижу, туда совсем не хочется? Так?
Вот скажите, откуда у этого мужчины способность читать мои мысли? Да, мне туда не хочется, помедлив, признаюсь я.
Тогда зачем мучиться? Разве нельзя отказаться и не ходить? Васильев опускается на стул, подтягивает к себе кружку и делает очередной глоток. Спохватывается: Попросить для тебя принести? Глазами указывает на кофе.
Нет, спасибо. Я и так уже пять чашек выпила, невесело фыркаю я. «Между прочим, из-за тебя», хочется мне добавить. Вместо этого говорю: Я не могу туда не идти. Ты… просто не понимаешь.
Расскажи, и я постараюсь понять, дружелюбно предлагает Васильев.
Вы тоже хотите это узнать? А может, вам интересно, почему я ношу детские часики с Микки-Маусом?
1997 год. Замоскворецкий зал суда. Мне десять лет.
Наташа, с кем ты хочешь остаться, с мамой или папой? стараясь говорить ласково, спрашивает меня облачённая в чёрную мантию женщина-судья.
