Как правило, 'тролли' реализовывают себя на разнообразных форумах. На каждой авторской странице портала Дьячкова было отведено специальное место для подобных 'симпозиумов'. Вот скажите, в чём задача автора, книгу писать или проводить пресс — конференции? И в чем рентабельность форума для меня, как владельца сайта, желающего получать прибыль, а не держать за свой счёт место для обсуждения книги одним автором, его тремя читателями и всё тем же троллем, который в жизни не купит ни одну книгу?
Прикинув, что я буду менять в первую очередь, решил начать с имени сайта и назвать убогое детище Германа — внимание, занавес, барабанная дробь! — 'Звёздами самиздата'. Следующим шагом я собирался ввести в портал два ключевых принципа: за книги авторов могли голосовать только читатели; авторы не могли голосовать в принципе. Увы, к этому моменту я хорошо знал, как создавались 'палёные' рейтинги Германа. Например, на его сайте уже год, как крутился один хитроумный чел, возомнивший себя богом русско — народного фэнтези. Писал он так, что блинами разило из каждой строчки текста. Удерживал же он своё первое место тем, что 'гасил' конкурентов негативными оценками.
Теперь оставалось решить, как привлечь на портал читателей. На текущий момент на 'ЛитСам' их было триста тысяч. Для увеличения количества до полмиллиона, я в самое ближайшее время планировал договориться с авторами и издательствами на полную публикацию у себя самых модных книг.
Вот тут мы и подходим к главному. Давно известно, что нет таких крепостей, которые не взял бы бизнесмен за триста процентов прибыли. Для отбивки 'бабла', потраченного мной на портал, я планировал ввести градацию авторов. Писатели, получившие большинство оценок, как раз и были 'звёздами самиздата'. С остальных авторов, с читательским кругом в пять человек, я собирался брать регистрационные взносы за возможность публикации. Как я уже говорил, на портале Германа было примерно сто тысяч авторов. Откинув тех, кто мог уйти с сайта из‑за нововведений, и списав на форс — мажор ещё двадцать процентов, я получал примерно пятьдесят тысяч писателей, с которых я уже в первый месяц планировать снять по сто долларов. Так я молниеносно отбивал пятьдесят тысяч 'зелёных', что, при пересчёте на текущий курс рубля, составляло три с половиной миллиона. Мне оставалось вернуть ещё пятьсот тысяч. А для этого я планировал к чёртовой матери снести все 'стены' и форумы (обсуждайте книги в социальных сетях, на кухне, а не за мой счёт!), и на освободившемся месте построить издательство на паях с адвокатской конторой.
Но было ещё кое‑что, что я не учёл в своей схеме. Моё одиночество разъедало меня, став той хрестоматийной ржавчиной, которое превращало в грязный сток все мои встречи с женщинами. Это следовало немедленно прекратить.
К 16:00, составив в голове план разговора с Германом, натянул джинсы, ветровку, прихватил солнцезащитные очки, вызвал такси и прибыл на Ленинградский проспект, к дому четырнадцать. Отпустив водителя, направляюсь к престижной сталинской 'высотке'. Знакомый подъезд украшен чёрной с золотой табличкой 'Адвокатская контора Дробин и Ко'. Невыспавшийся, помятый, но решительно настроенный Дьячков, облачённый в костюм, уже топчется у крыльца, украшенного затейливыми латунными завитушками.
— Ты опоздал, — заявляет он мне вместо приветствия.
— Во — первых, здравствуй. Во — вторых, я‑то как раз вовремя. Это ты, как всегда, раньше всех. — Я сдвигаю очки на лоб. Солнечный зайчик, отражённый от зеркальной глади моих 'авиаторов', стреляет Герману в правый зрачок. Дьячков недовольно морщится.
— Прости, — я переправляю очки на затылок.
— Ты деньги привёз? — Герман суёт в рот сигарету.
— Если сегодня подпишешь договор, то завтра до двенадцати сделаю перевод всей суммы на твой банковский счет.
Сложив ладони лодочкой, даю ему прикурить, и, как бы между прочим, начинаю второй этап игры, начавшейся вчера в 'Стокманн'.
— Гера, а ты не против, если некоторое время ты для всех побудешь владельцем сайта?
— Тебе моё имя надо? — Герман, как хорошо тренированный пёс, тут же делает 'стойку' на мои 'бабки'.
— В принципе, не особо. — 'Ага, я всегда быстро отбивал атаку на мой кошелёк.' — По большому счёту, могу и своё имя поставить. Но, видишь ли, поскольку я хочу начать с изменений в твоём портале, то было бы неплохо оставить имя прежнего владельца сайта. Так модернизация легче пройдёт. К тому же, ты уже есть в 'Википедии'.
— Триста тысяч, — лихо объявляет Герман.
— Герыч, побойся Бога! — Я смеюсь. — Ты что, фирма 'Apple'?
— Рублей, а не евро, жмот, — недовольно бормочет Гера.
— Ну — у, — прикидываю я, — это я ещё могу. — Поправляю ремень сумки на плече. — Но, видишь ли, я не золотая рыбка, и у меня тоже есть желания. Всего три. Ну как, выполнишь?
— Это какие же? — Дьячков подозрительно косится на меня.
— Дай мне телефон той брюнетки, Наташи, — невозмутимо объявляю я.
— Чего?! — Герман выкатил глаза, как ребёнок, которому объяснили, что конфет в доме нет и не будет.
— Телефон Наташи — это, во — первых, — преспокойно продолжаю я. — Во — вторых, ты с ней больше не встречаешься.
Герман раздражённо пуляет сигарету в урну:
— Соболев, у тебя чердак сдуло?
— И в — третьих, ты с ней больше не спишь. Это всё.
— И всё за триста тысяч? — Теперь Дьячков пытается рыть асфальт каблуком ботинка. — А может, пятьсот тысяч, а?
— Гер, мы не в публичном доме, — я вздыхаю. — И, кстати, учти, что я не Наташу себе покупаю, а плачу за твоё имя. Мне нужна та ссылка в 'Википедии'.
— Тогда, гм, какого… тебе сдалась эта хитрая 'зайка'?
— А это мой личный бонус. Ну как?
Дьячков грызет губы. Я жду — я всегда умел ждать.
— Ладно, Соболев… Уговорил, — в конце концов, скрипит Герман.
И мне остаётся только поздравить себя с удачно завершённой сделкой.'
— 2 —
20 мая 2016 года, пятница.
'Сквозь кремовые шторы в спальню проник золотистый рассвет тёплого майского утра. Открыв глаза, я не спешу вставать. Лежу рядом с Димкой и, заложив руки за голову, вспоминаю свой сон, в котором мне явился тот странный, увиденный мной в 'Меге', темноволосый мальчишка. В моём видении он подошёл так близко ко мне, что я, невольно ощутив тепло и мощь его тела, почувствовала себя маленькой и беззащитной.
— Что вам надо? — едва разлепив губы, испуганно пищу я.
Он промолчал. Наклонился — и я впервые отчётливо разглядела его ярко — карие злые глаза в мохнатых и чёрных ресницах и полный, красиво очерченный рот, сжатый в тугую линию.
