— Ты что, тут живёшь?! — Соболев кивает и суёт руки в задние карманы брюк. — И ты приглашаешь к себе меня? Меня?!
— Ну да. А что тут такого? К тому же, в моей квартире тебе будет удобней орать на меня. Это ведь то, чего тебе сейчас больше всего хочется?
— Знаешь что, Соболев? — Набираю в грудь воздух, но обречённо машу рукой, распахиваю дверцу машины, зашвыриваю в салон сумку и готовлюсь последовать за ней. Мальчишка быстро перехватывает меня за локоть.
— Руки, — дёргаюсь я. Но Соболеву до лампочки. Более того, он умильно склоняет голову к плечу.
— Кать, я понимаю, что ты обиделась, — объясняет он мне, как маленькой девочке. — Но ты же всё поняла. Я…
- 'Поняла'? — Я воинственно стряхиваю его руку, которая жжёт меня даже через ткань моей блузки. Но Соболев не отступает. И я опираюсь спиной о тёплый бок 'ауди' и сую ладони в карманы юбки, почти в точности отзеркалив его позу.
— Ну что ж, Артём, давай побеседуем по душам, — с наигранным спокойствием соглашаюсь я. — Что я, по — твоему, должна была понять? Что ты создавал сервисный центр для — уже бывшей — жены моего Бергера? — К моему изумлению, Соболев кивает мне так, точно мы говорим о погоде. — Или я должна была понять, что ты сдуру вложил в дело свои 'кровные', которые впоследствии решил вытрясти из меня, узнав, что я собираюсь замуж за Димку? — В карих глазах мелькает недоумение. — Да, мне нужны два миллиона рублей, — отчаянно признаюсь я. — Мне очень нужна эта сумма, потому что тех, кто мне дорог, я просто так не бросаю… И если б ты был нормальным, взрослым мужчиной, а не мальчишкой, который никак не наиграется с 'зайками'… — Я намеренно делаю паузу. Соболев со свистом втягивает воздух в лёгкие, но продолжает упрямо смотреть мне в глаза, — если б ты не был мальчишкой, погрязшим в своих комплексах, то ты бы уже давно понял, что не все женщины такие, как Алла. — Соболев сжимает рот, но взгляда с меня не сводит. 'Нет, я тебя достану!', — уже с остервенением думаю я и повышаю голос: — Впрочем, я знаю, что представляла из себя Алла Бергер. Ты, кстати, ей под стать: спал с ней, хотя знал, что она замужем. Да? — В карих глазах Соболева — вспышка боли, но он не отступает. И я решаю его 'дожать'. — Знаешь, Артём, — раздумчиво произношу я, — я только одного понять не могу: а с чего ты так обиделся на Бергера? Ведь он был мужем Аллы, а не ты. Ты был любовником… А Димка стал третьим лишним.
Пальцы Соболева вдруг разжимаются. Но вместо того, чтобы уйти, он придвигается ко мне вплотную, и я в немом протесте вскидываю вверх руки.
— Не подходи, — я упираюсь ему в грудь.
— Что бы я тебе сейчас ни сказал, ты ведь мне не поверишь, да? — Он наклоняется и произносит слова еле слышно, но с таким отчаянием, силой и напором, что я почти глохну. — Впрочем, я знал, что именно так всё и будет. Только на минуту позволил себе усомниться, когда увидел тебя здесь, внизу. Я решил, что ты… Впрочем, это уже неважно. — Он раздражённо дёргает подбородком и отступает назад, выпуская меня из капкана своих рук. — Похоже, по — твоему правду надо доказывать… Хорошо, в таком случае завтра утром получишь свои два миллиона рублей.
— Что? — не верю своим ушам я.
— Ты меня слышала, — уже спокойней произносит Соболев. — Единственное, о чём я тебя попрошу: пожалуйста, прежде, чем отдавать деньги Бергеру, покажи ему договор, который я присылал тебе. И предложи ему подписать это соглашение. И если я ошибся в нём, то я готов за это заплатить. Но если я прав, то мы с тобой ещё встретимся.
Последнее сказано с уверенностью человека, знающего обо мне что‑то такое, чего не знаю даже я. Пока я, растерянно моргая, таращусь на него, Соболев приближает к моему уху свои губы.
— Прости за то, что я сейчас делаю, но ты не оставляешь мне выбора. Прости меня, хорошо? — Он мягко треплет меня по плечу. Ошарашенно открыв рот, взираю на него с изумлением. Артём же быстро, коротко кивает мне, разворачивается и уходит. Его удивительно прямая спина и развёрнутые плечи через мгновение скрываются в толпе людей и исчезают в периметре старого, уютного двора. А я ловлю себя на мысли о том, что я — как бы ни старалась! — уже не могу бросить ему вслед обидное и жалкое слово 'мальчишка'.
От раздумий меня отвлекает звонок. Смотрю на определитель: 'Димка'. Беру трубку:
— Привет.
— Ага, — раздражённо произносит он. — Ну, что у тебя случилось?
— Что за тон? — холодно осведомляюсь я.
— Прости, я замотался, — недовольно винится Бергер. — Я деньги ищу, но у меня ничего не получается. Ни — че — го.
— Завтра я привезу тебе сумму, — помолчав, отзываюсь я.
— Кать, что, правда? — Такое ощущение, что у Бергера лампочка внутри зажглась.
— Правда, Дим. Только… — и тут я всё‑таки решаюсь. — Только сначала нам нужно кое‑что обсудить. И, лучше всего, сделать это сегодня.
— Как скажешь, — радуется Димка. — Ты приедешь ко мне?
— Да. Через час буду.
Через час обретаю себя в сервисном центре Бергера.
— Проходите, Дмитрий Владленович вас ждёт, — улыбается секретарша.
'Ну, ещё бы', — невольно думаю я. Стучу в дверь, открываю — и опля! — Димка с распростёртыми объятиями спешит ко мне.
— Моя спасительница, — шутит он и пытается меня обнять.
— Дим, давай после, а? — Я отступаю в сторону.
— Ух, какая деловая, — наигранно смеётся он. — Сначала дела, да, Катя?
— Да, сначала дела, — отвечаю я, невольно сравнивая двух мужчин. Один — ещё совсем молодой, но знающий себе цену. Второй — взрослый, харизматичный, представительный, но внутри у него не стержень, а пружина. Вот только первый обманывал меня, а второй?
Поглядывая на Димку, прохожу в кабинет, украшенный сертификатами, создающими видимость, что бизнес держится на плаву. Сажусь за стол. Бергер обегает вокруг меня и плюхается в кресло.
— Ну, — потирая руки, начинает он, — что ты придумала?
— Дим, — рассматриваю оживлённое лицо Бергера, — я сейчас перешлю тебе одно соглашение. Его надо подписать для того, чтобы получить два миллиона.
— Прекрасно, — Димка снисходительно пожимает плечами и придвигается к монитору компьютера. Открываю мобильный, выуживаю договор и отправляю Димке на почту. Бергер утыкается в ноутбук, а я встаю и подхожу к окну. Опершись ладонями о подоконник, разглядываю пустую парковку, год назад ещё полную машин, нуждавшихся в услугах центра.
'Почему всё так? — думаю я. — В чём причина, что у одного всё получается, а второй бьётся как рыба об лёд, но не может сдвинуться с мёртвой точки? Неужели всё дело в судьбе? Или — это какая‑то особенная черта характера, которая заставляет одного следовать своей цели, создавать и идти наперекор трудностям и недоброжелателям, в то время как второй компенсирует собственную слабость тем, что со злобой набрасывается на успешных? Какой странный человеческий магнит: слабых тянет к сильным, только сильным они не нужны'.
