Перестав терзать себя, отклеиваюсь от сидения, роюсь в сумке и нахожу телефон. Включаю режим 'сотовые данные', открываю 'иконку' почты.
'Добрый день, Герман! — быстро печатаю я. — Скажите, мой роман откровенно Вам не понравился или Вы готовы его купить? Если Вы согласны приобрести мою рукопись, то я предлагаю это обсудить. Вы сможете со мной встретиться?'.
Я отправляю письмо. Мои размышления о том, каким образом я буду очаровывать Германа, чтобы стрясти с него два миллиона, прерывает мелодичный звон почты.
'Добрый день, Катя. Вам так нужны деньги?'
'Да'.
'Сколько?'.
'Мне нужно двадцать пять тысяч долларов'.
'Скажите, эти деньги требуются Вам или кому‑то другому?', — уже откровенно интересуется он.
'Ему‑то какое дело?'
'Мне', — быстро печатаю я.
Герман думает ещё пять минут. Время тянется бесконечно, и я уже готова нарушить кодекс молчания, когда ко мне приходит ответ, которого я не ожидала:
'Ваша книга того не стоит, Катя. Но если Вы сегодня, после семи вечера, перезвоните мне по номеру, который я дам, то я объясню Вам, как продать Ваш роман за два миллиона'.
'Я позвоню', — печатаю я.
'Отлично. Мой телефон…'. Далее следуют цифры.'
Глава 6. Аннотация
Аннотация — краткое содержание книги для покупателей, продавцов и библиотекарей.
[6]
— 1 —
22 мая 2016 года, воскресенье.
'Посадив Наташу в такси, возвращаюсь домой. Медленно допиваю вино, поглядываю на часы и размышляю, как выстроить разговор с Катей. Что мне сказать ей — я хорошо знаю, но весь вопрос в том, захочет ли она это делать? Электронные часы на iPhone отсчитывают четыре цифры: двойка, единица и два нуля. Отщёлкивают ещё минуту, и, наконец тот звонок, которого я ждал:
— Добрый вечер, Герман.
— Катя? — Я опираюсь бедром на столешницу.
— Да, это я.
Забавно, но там, в 'Меге', я думал, что у неё тот самый голос, которым королева нисходит до мажордома. А оказалось, Катя разговаривает дружелюбно и тепло, точно сто лет меня знает.
— Добрый вечер, Катя, — отзываюсь я, невольно подлаживаясь под её тон.
— Итак, вы просили меня позвонить, — изящно намекает Катя.
— Скажите, вы хорошо представляете себе издательский бизнес? — Я делаю первую попытку перевести наш дружеский разговор в сугубо деловое русло. Но мне это не удаётся, потому что Катя премило шутит:
— Нет. Но очевидно, это то, что вы сейчас проясните мне.
Девочка весело фыркает, а я ловлю себя на том, что мои губы невольно складываются в ответной улыбке.
— Итак? — подначивает она меня.
— Хотите длинную лекцию или короткую?
— Ну, мне достаточно и короткой, но это вы диктуете дамам условия.
Меня прямо радует её подход. Отлепляюсь от столешницы, беру себя в руки и начинаю чеканить слова:
— Тогда шутки в сторону. Начнём с главного. Катя, сколько по — вашему, зарабатывает начинающий автор?
Иду в комнату и сажусь на диван.
— Этого я не знаю, но мои подруги, которые пишут книги, уверяют, что зарабатывают они много.
— В таком случае ваши подруги либо вам лгут, либо носят фамилии Рой, Акунин, Прилепин и Улицкая. Я же собираюсь поделиться с вами фактами, а не иллюзиями.
Пока Катя переваривает первый укорот, я закидываю ногу на ногу:
— Итак, вы написали свою первую книгу, в которой — сознаюсь! — замечательные герои, чудесный сюжет и неожиданная развязка. И вот теперь, казалось бы, самым разумным было бы порекомендовать вам предложить эту рукопись издательству. Но здесь вас ожидает первое разочарование.
— Да? И какое же?
— А выбор между издательствами будет невелик. Это два года назад, как минимум, двадцать издательств оторвали бы вашу книгу с руками. А на текущий момент времени из всех платежеспособных компаний осталось всего только три. Причем две из них существуют под одной 'крышей'. А это означает только одно: спрос на бумажные книги падает.
— Вы хотите сказать, что у людей за два года пропало желание читать? Я не вижу Кати, но руку готов заложить, что моя собеседница недоверчиво изгибает светлую бровь.
— Я, зай… простите, Катя, хочу сказать, что у издательств уже нет возможности щедро платить новым авторам, потому что бумажные книги сейчас покупает от силы одна десятая часть платежеспособного населения.
Катя недоверчиво молчит. И, наконец:
— У вас есть этому доказательства?
— Есть. — Я завожу руку за голову и покачиваю ногой. — Видите ли, Катя, прежде чем взяться за самиздатовский бизнес, я узнавал, сколько книг было выпущено в 2013–м, 2014–м и 2015–м годах. Так вот, если вам интересно, то в 2013–м году в свет вышло около пятисот миллионов книг, а в первом полугодии 2015–ого года совокупный тираж всех книг составил только сто девяносто пять миллионов. И если в ближайшие годы эта тенденция не изменится, то на душу активного читателя придётся максимум по три новых бумажных книги, выпущенных издательствами.
— Но ведь любой автор пишет затем, чтобы его книга была прочитана!
— Верю, — соглашаюсь я. — Потому что всё большее количество авторов идёт на самиздатовские порталы или же пробует раскрутиться в Интернете самостоятельно.
— Скажите, — Катя набирает воздух в лёгкие — и: — А я правильно понимаю, что, если бы не наше пари, то вы взяли бы мою книгу?
'Чёрт, а она умная…'
— Взял бы, — каюсь я, — потому что мне это выгодно. Но вся беда в том, что, во — первых, у нас с вами возник совершенно дурацкий спор, а во — вторых, вы хотите получить двадцать пять тысяч долларов. И здесь вас ждёт второе разочарование.
— Вы не пришлёте мне свой этюд? — невинно спрашивает Катя.
'Да чтоб тебя…'
— Это я ещё не решил, — нахально отвечаю я. Кажется, Катя испуганно вздрагивает. — А что касается двадцати пяти тысяч… Катя, давайте говорить честно. В настоящее время даже очень богатый издатель предложит молодому и неизвестному автору максимум сорок пять тысяч рублей за рукопись. Причём распространять эту книгу издательство будет под своей обложкой три последующих года. А автор на это время потеряет на свою книгу все права.
— Вот как? — тянет Катя, а мне почему‑то кажется, что она начинает грызть внутреннюю сторону щеки. — Ну, хорошо, предположим, что это так… что подруги не договаривали…. Но мне также рассказывали, что с продажи каждой книги автор получает проценты. А это — вполне приличный гонорар.
