Хозяин кабинета усаживается за просторный письменный стол, заставленный стопками бумаг, тетрадями и чернильницами, и выглядит он так, словно у него камень с души свалился, тогда как Закери по-прежнему не по себе. Он нервничает и странным образом чувствует себя сильней захмелевшим, чем раньше.
– Итак, – говорит человек, а рыжий кот, сидя на углу стола, широко зевает, устремив янтарные глаза на Закери. – Где именно располагалась дверь, через которую вы попали сюда?
– В Центральном парке, – мямлит Закери. Язык его сделался тяжелым и неповоротливым, выговаривать слова трудно. – Ее разрушили эти… люди из клуба? Прав ли я, что дама в шубе из белого медведя у них за главную? Она грозилась мне чаем. И тот парень, который сказал, что зовут его Дориан, он ведь, наверное, в беде? Он заставил меня забрать это из клуба, но не сказал, зачем это нужно.
Закери достает из пальто и протягивает книгу. Человек берет ее, сосредоточенно хмурясь. Открывает, пролистывает несколько страниц. Закери, который видит книгу вверх ногами, думает, надо же, арабский текст удивительно похож на английский, но, скорее всего, его подводят глаза, то ли натертые контактными линзами, то ли, кто знает, вдруг у него аллергия на кота. Как бы то ни было, человек закрывает книгу до того, как он успевает что-нибудь в этом смысле решить.
– Это взято отсюда, так что я сердечно благодарю вас, – говорит человек, возвращая книгу. – Если угодно, вы можете сохранить ее для вашего друга Закери смотрит на книгу в коричневом кожаном переплете.
– А разве не должен кто-нибудь, – говорит он, почти что себе, – ну, я не знаю… спасти его?
– Кто-то должен, я в этом уверен, – отвечает человек в рясе. – Однако вы не сможете покинуть нас без сопровождения, так что придется подождать возвращения Мирабель. Пока ее нет, я предоставлю вам жилье. Выглядите вы так, что отдых вам явно не повредит. Но сначала я должен попросить вас о некоторой дополнительной информации. Ваше имя?
– О, Закери. Закери Эзра Роулинс, – послушно отвечает Закери вместо того, чтобы засыпать его своими вопросами.
– Чрезвычайно польщен знакомством, мистер Роулинс, – говорит человек, занося имя Закери на обложку одной из папок, которые лежат у него на столе. Вынимает карманные часы, смотрит на время и также фиксирует его в папке. – Меня здесь называют Хранителем. Вы сказали, ваш временный вход находился в Центральном парке. Я верно вас понимаю, что речь шла о том парке, который располагается на острове Манхэттен, в Нью-Йорке, в Соединенных Штатах Америки?
– Да, это именно тот Центральный парк.
– Отлично, – говорит Хранитель, чиркает пером что-то на документе, напоминающем карту, а потом встает из-за стола и направляется к одному из тех шкафов, что расположены у него за спиной и состоят из маленьких выдвижных ящичков. Вынимает из ящичка и, подойдя к Закери, подает ему круглый золотой медальон на длинной цепочке. На одной стороне медальона пчелка. На другой – сердце.
– Если понадобится найти дорогу к этому месту – большинство здесь именует его “Сердцем”, – то вот это окажется вам полезно.
Закери открывает медальон и обнаруживает компас с единственной пометкой там, где обычно обозначают север, и с беспорядочно вращающейся стрелкой.
– Потребуется ли вам знать, в какой стороне Мекка? – спрашивает Хранитель.
– Нет, благодарю вас. Я агносто-паганист.
Хранитель вопросительно поднимает бровь.
– Духовная жизнь меня занимает, а вот религиозная – нет, – поясняет Закери.
Он умалчивает о том, что думает на самом деле, а думает он о том, что его храм – это когда, затаив дыхание, слушаешь захватывающую историю, и когда в ушах звучит музыка ночного концерта, и когда нажимаешь на стрелку “бой” в игре-стрелялке. Что религия его покоится в тиши свежевыпавшего снега, в правильно приготовленном коктейле, между страниц книги уже начатой, но еще не дочитанной.
Что ж там такое было в той рюмке, из которой я пил, думает Закери.
А Хранитель, кивнув, снова обращается к шкафу, выдвигает другой ящичек, вынимает что-то оттуда и задвигает назад.
– Соблаговолите пройти со мной, мистер Роулинс, – говорит он и направляется к двери. Закери смотрит на кота, но тот, демонстрируя полное отсутствие интереса, смежает глаза и остается, где был.
Закрыв за Закери дверь, Хранитель ведет его по проходу меж книжных полок. Здесь сильней чувствуется подземелье, ты словно в туннеле, тут и там освещенном то свечой, то фонариком, с низким скругленным потолком и поворотами, которые трудно предугадать. После третьего поворота в лабиринте дверей и книг, разветвлений, ведущих в более просторные помещения, и узких выходов вновь в туннелеподобные коридоры Закери поневоле рад, что ему выдали компас. Книги заполняют собой шкафы, которые изгибаются, следуя поворотам каменных стен, как в какой-то литературоцентричной лавке древностей, стопками стоят на столах, комодах и креслах. Они минуют мраморный бюст в шелковом черном цилиндре и еще одну кошку, спящую во втиснутом в альков гобеленовом кресле. Закери все время ждет, что им кто-нибудь встретится на пути, но кругом ни души. Может, все спят, а у Хранителя ночное дежурство. Должно быть, наверху уже глубокая ночь.
Останавливаются они у двери, с двух сторон зажатой между книжными шкафами, увешанными маленькими сияющими фонариками. Хранитель отмыкает дверь и жестом приглашает Закери войти.
– Прошу прощения за состояние… – начинает Хранитель, смотрит на комнату, за которую незачем извиняться, и смолкает.
Эта комната, ох, эта комната – воплощение самых смелых мечтаний о том, каким следует быть гостиничному номеру, если, конечно, забыть о том, что дело происходит в недрах земли. В изобилии присутствует бархат, преимущественно темно-зеленый, им обиты стулья, из него балдахин над кроватью, которая уже приготовлена к ночлегу. Имеется письменный стол и несколько местечек для чтения. Стены и пол из камня, который проглядывает между книжными шкафами, картинами в золоченых рамах, разнообразными коврами и ковриками. Сказать, что тут уютно, значит ничего не сказать. В камине пылает огонь. Лампы у кровати зажжены, будто к приходу гостя готовились.
– Ну, надеюсь, вам тут понравится, – говорит Хранитель, все-таки еще хмурясь.
– Да не то слово, – отзывается Закери.
– В умывальную дверь там, – Хранитель указывает в глубину комнаты. – С Кухней можно связаться через приборную панель, она рядом с камином. Уровень освещения в коридорах по утрам возрастает. Особая просьба не кормить кошек. Вот ваш ключ. – Хранитель подает Закери ключ, опять на длинной цепочке. – Если что-то понадобится, не раздумывая обращайтесь, вы знаете, где меня найти. – Выудив из складок своей рясы ручку и маленький прямоугольник бумаги, он что-то на нем пишет. – Спокойной ночи, мистер Роулинс. Надеюсь, пребывание здесь доставит вам удовольствие.
Он вставляет надписанный прямоугольник в медную пластинку с выемкой, которая находится рядом с дверью, отвешивает Закери легкий поклон и удаляется по коридору.
