Книга Че Гевара, страница 124. Автор книги Николай Платошкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Че Гевара»

Cтраница 124

Другой особенностью народной коммуны было то, что в нее сливались несколько сельскохозяйственных кооперативов, и коммуна превращалась также в самоуправляемый орган, обладающий полнотой власти не только в области хозяйства, но и в административной сфере. Таким образом китайцы, в пику СССР, боролись с бюрократизмом.

В ходе создания коммун была предпринята попытка перейти к бесплатному снабжению членов коммуны продуктами питания, как при коммунизме. Так, во «Временном уставе народной коммуны “Спутник”» было записано: «Любой член коммуны, какой бы рабочей силой ни располагала его семья, бесплатно снабжается зерновыми продуктами».

Народные коммуны пытались сочетать сельское хозяйство с промышленностью. Однако в условиях неразвитости производительных сил это в основном свелось к организации «маленьких доменных печей», большинство из которых давали сталь плохого качества, непригодную для промышленного использования. Большая часть такой стали пошла на нужды самих коммун: из нее делали плуги, мотыги и т. п.

Во время визита Че в КНР ему показали «потемкинские» народные коммуны, и кубинскому гостю они понравились. Че не знал, что в некоторых коммунах люди едят уже не только траву и кору деревьев, но и землю. Многие молодые девушки в коммунах не могли выйти на улицу, так как им нечего было надеть. В то же время голодные люди должны были по велению Мао убивать воробьев, чтобы повысить таким образом урожайность зерновых. Китайские газеты восторженно писали о подвиге командира взвода Народноосвободительной армии (НОАК) Китая Ван Шухуа, убившего бамбуковым шестом сразу четырех воробьев300.

Когда бедных птиц перебили, расплодились вредные для посевов насекомые, и Мао обратился к Хрущеву с просьбой срочно поставить в КНР… советских воробьев. Весь этот бред именовался «кампанией борьбы против четырех зол» — крыс, комаров, мух и воробьев.

Всего в годы «большого скачка», по разным данным, от голода и лишений погибли от 20 до 40 миллионов человек. Обезумевшие от голода крестьяне скандировали маоистский лозунг: «Два года напряженного труда — десять тысяч лет счастья!»

Правда, к моменту, когда Че стал министром промышленности Кубы и выбирал для страны модель экономического развития, «коммунистический» «большой скачок» в Китае уже позорно провалился и официально сменился периодом «исправления положения» (1961–1966). Мао едва удержался у власти.

Большую помощь в становлении структуры министерства промышленности Кубы оказали советские и чехословацкие советники, хотя Че и не во всем с ними соглашался. И прежде всего относительно самого главного вопроса: какой должна быть экономическая модель Кубы при ее движении к социализму.

Че глубоко занимался этим вопросом еще задолго до того, как стал министром и даже до своего прибытия на Кубу на яхте «Гранма» в 1956 году. И его главным заочным оппонентом был… Сталин, которого Че считал одним из самых выдающихся теоретиков мирового коммунистического движения и ставил в один ряд с Марксом и Лениным.

В 1951 году в СССР развернулась широкая научная дискуссия относительно нового учебника политической экономии, в котором фактически и фиксировались основные теоретические принципы советской экономики.

Итог дискуссии подвел Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952). В этом труде Сталин показал себя «рыночником» (каковым он, кстати, был и в годы нэпа), решительно отвергнув субъективизм в экономике: «Некоторые товарищи отрицают объективный характер законов науки, особенно законов политической экономии при социализме. Они отрицают, что законы политической экономии отражают закономерности процессов, совершающихся независимо от воли людей. Они считают, что ввиду особой роли, предоставленной историей Советскому государству, Советское государство, его руководители могут отменить существующие законы политической экономии, могут “сформировать” новые законы, “создать” новые законы. Эти товарищи глубоко ошибаются»301.

Этот тезис означал на практике смертный приговор командной экономике.

Какой же объективный закон экономики Сталин считал главным? Закон стоимости — и именно с этим был категорически не согласен Че.

Он, как и противники Сталина в дискуссии 1951–1952 годов, полагал, что при социализме не может быть товарных отношений, так как нет разных собственников. А если произведенная продукция переходит (например, для дальнейшей обработки) другому социалистическому предприятию, то это не сбыт товаров, а просто поставка продукции. Отсюда следовал вывод, что цены на продукцию при социализме могут быть по своему усмотрению установлены единым собственником — государством — и не обязательно должны отражать стоимость произведенной продукции. А значит, закон стоимости, согласно которому, по Марксу, цена товара определяется стоимостью затраченного на него труда, при социализме не действует. Ведь этот закон сформулирован Марксом только для капитализма, где существуют независимые и конкурирующие друг с другом частные товаропроизводители.

Сталин вроде бы соглашался с тем, что экономические законы не вечны и могут меняться: «Одна из особенностей политической экономии состоит в том, что ее законы, в отличие от законов естествознания, недолговечны, что они, по крайней мере, большинство из них, действуют в течение определенного исторического периода, после чего они уступают место новым законам. Но они, эти законы, не уничтожаются, а теряют силу в силу новых экономических условий и сходят со сцены, чтобы уступить место новым законам, которые не создаются волею людей, а возникают на базе новых экономических условий».

Но дальше следовал тезис, который и был главным противоречием в заочной дискуссии Сталина с Эрнесто Геварой: «Ссылаются на особую роль Советской власти в деле построения социализма, которая якобы дает ей возможность уничтожить существующие законы экономического развития и “сформировать” новые. Это так же неверно… Говорят, что необходимость планомерного (пропорционального) развития народного хозяйства нашей страны дает возможность советской власти уничтожить существующие и создать новые экономические законы. Это совершенно неверно. Нельзя смешивать наши годовые и пятилетние планы с объективным экономическим законом планомерного, пропорционального развития народного хозяйства».

Сталин в отличие от Че считал, что при социализме сохраняется именно товарное производство: «Некоторые товарищи утверждают, что партия поступила неправильно, сохранив товарное производство после того, как она взяла власть и национализировала средства производства в нашей стране. Они считают, что партия должна была тогда же устранить товарное производство».

Сталин отмечал (и это было крайне важно именно для Кубы), что сохранение товарного производства необходимо в тех странах, где социализм победил в условиях недостаточно развитой экономики с большим количеством мелких и средних производителей, обобществлять мизерную и технически отсталую собственность которых нет никакого экономического смысла. Именно такими странами была Россия 1917 года и Куба 1959-го.

А как поддерживать экономические взаимоотношения между мелкими частными производителями и социалистическими предприятиями? Только с помощью товарного производства, аргументировал Сталин. Китайцы решили вопрос по-другому — просто обобществили все мелкие крестьянские хозяйства, что привело всю китайскую экономику на грань полного краха. Заметим, что советские колхозы, в отличие от китайских коммун, даже после массовой коллективизации были юридически самостоятельными негосударственными кооперативами и работали именно в расчете на прибыль.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация