— О том, что, когда трахаешь профессию вместо женщины, в этом обычно виноваты нереализованные юношеские мечты.
В ответ на недоуменный взгляд приходится пояснить:
— Ты сказала, что он любит юных моделек. Значит, что-то когда-то ему недодали, — поджигаю сигарету.
А Ви, судя по всему, не верит.
— Я по себе сужу, блонди. Поскольку приют изобилием не отличается, как только представилась возможность, я начал трахать деньги. А потом и вовсе трахаться за деньги.
— Ты о порносъемках? — спрашивает осторожно.
— О них, — говорю, затягиваясь.
В других грешках замечен я не был. Одна мысль о том, чтобы стать оплачиваемой игрушкой скучающей, удачно продавшейся замуж шлюхи вызывает тошноту. А глазки у Ви уже зажглись интересом. Такое неоднозначное прошлое, как у меня, людей привлекает. Каждый хочет полюбопытствовать, но отважится ли? Меня редко спрашивают о съемках. В основном в форме шутки, и то всякие личности вроде Яна. Остальные додумывают. Это ж какая хитрая у него тропка наверх! А какая б ни была — мое дело, и делиться подробностями не собираюсь.
Помню, как Полина решила почитать дамский роман. Он показался ей совершеннейшей чушью, но больше всего она хохотала над словом «порочный». Именно так героиня охарактеризовала возлюбленного. Однако Полька восторга от подобного определения не испытала — сказала, что оно подходит скорее к нашим приютским знакомым. Один из них сел за вооруженное ограбление, второй, ради денег, начал распространять наркоту, третий от этой самой наркоты уже помер, да и остальные, уверен, чудят — просто я не в курсе, как именно.
Но затем Полина вдруг замолчала — видимо, потому, что поняла. Порноактеры, скорее всего, в грезах юных глупых див и есть привлекательно порочные. Людей и без того влечет ко всему, что связано с сексом, а тут он еще и запретный. Никто ведь не сообщает, что вся эта индустрия — сплошная гниль и грязь. Если рейтинги позволяют, можно подняться до нормальных гонораров и съемок в приличных местах, но поначалу придется пройти через отснятое на коленке в грязной берлоге чуть ли не хоум-видео. И иметь не силиконовых красоток, а не первой свежести бездарных актрис, не пробившихся наверх даже через постель. Рисковать заразиться дрянью, от которой яйца ссыхаются.
По натуре я не из пугливых, но обшарпанные стены и проржавевший, кое-как застеленный застиранными простынями матрас впечатление производят. Понадобилось полтора года, чтобы подняться до некоторого уровня и приличных площадок. Хотя шансов почти не было, ведь я мальчишка из приюта. Таких не берегут. Помер — не вспомнят. Лечился столько раз, что зарекся иметь детей. Трахаться с силиконовыми куклами, кстати, тоже. Брезгую, будто сам чем-то лучше партнерш по съемкам.
С приобретением какого-никакого статуса прибавилась, однако, новая головная боль. Видео для любителей помоложе. При участии девочек по типу подружки хахаля Ви. Еще повезло: мои работодатели с несовершеннолетними не спутывались, но видеть ломающего себе жизнь восемнадцатилетнего ребенка тоже тошно. А таких было немало. Некоторые приходили ради денег, как я, но были и энтузиастки. Дуры, уверенные в том, что трах на камеру — эталон крутизны. Последние почти всегда скатывались до героина и застревали навечно. По выслуге лет их насильственно выгоняли, будто мусор выбрасывали. Ну а те, кто поумнее, оказывались поосторожнее. Хотя тоже нередко вляпывались. Особенно если были хороши. Организаторы съемок — те еще скоты, и подстроить могли что угодно. Жизни ломали только так. Чтобы в первый раз расслабиться и сыграть достоверно, могли подсунуть экстази. Ну а где доза, там и вторая, а дальше как с домино — по наклонной до самого низа.
Парням проще, но мне, чтобы покончить с «карьерой» раз и навсегда, пришлось подделать анализ на ВИЧ и свалить из города под шумок, пока они проверяют всех своих «девочек».
Ну и как, красивая предыстория у загадочной порочности? Нравится?
— Думаю, я пошлю им бутылку вина, — вдруг сообщает уже позабывшая обо мне Ви и подзывает официанта, чтобы передать через него презент своему бывшему. План мести у нее странный, но что бы я понимал в женской логике. Может, она туда цианистый калий подсыпать шепотом попросит.
Дождавшись, когда адресат получит посылку, Ви загадочно улыбается и поднимает чашку с кофе, салютуя своему дружку. Хмыкаю. Сумела воспользоваться случаем и предстать перед бывшим в шикарном платье, да еще и со спутником. Расчетливая стерва.
Когда дружок Ви нас замечает, лицо его вытягивается от удивления. Наверное, козел ожидал, что она будет лить слезы и жевать шоколад днями и ночами. А вот хрен ему. Она все еще красивая и довольная. За нее стоит порадоваться. Не люблю, когда к девчонкам относятся как к разменной монете. Если не в состоянии держать ширинку застегнутой — варежку тоже не разевай. Нечего вешать лапшу на уши, дабы показаться лучше, чем ты есть на самом деле. В отличие от показной приятности, честность еще никому жизнь не сломала.
— Хоть раз в жизни не трави даму портвейном с дорогой этикеткой, — говорит блонди, по-хозяйски касаясь плеча своего дружка, когда мы покидаем ресторан. — Сжалься. Пусть девчушка до совершеннолетия доживет.
Честность определенно неплоха, но не когда в женщине просыпается гарпия.
Помада в ящике напоминает о себе тем же вечером, попадаясь на глаза, когда я закидываю мобильник в ящик прикроватной тумбы. И забыл бы о ней охотно, ан нет — тут как тут. Избавиться бы, как от всех остальных напоминаний об этой девушке. Выяснить, что случилось после аварии, и больше мыслями не возвращаться. Так чего жду?
Естественно, у меня есть множество предположений о случившемся, но ни одно не походит на правду, если учесть поведение инопланетянки. Интернет говорит, что лишиться части воспоминаний в результате сотрясения мозга нормально — настолько нормально, что песенка Жен о «вспомнить все» тянет на придурь. В конце концов, я не месяцы жизни забыл! Дура же девчонка, соврала бы поубедительнее — и я бы не стал ковыряться; но она то ли за Ви меня наказывает, то ли просто хочет, чтобы все вспомнил. В любом случае, скоро расколется. Осталось чуть-чуть поднажать.
Достаю телефон из ящика и набираю ее номер.
— Ты в светлое время суток звонить умеешь? — ворчит в трубку.
— Голос бодрый. Дежуришь что ли?
— Что это сразу дежуришь? Я в самом разгаре позы шестьдесят девять с очередным бойфрендом. Говори быстрее, пока меня не обвинили в недобросовестности, — отвечает без запинки.
От легкости, с которой она сочиняет свою сказочку, хочется рассмеяться.
— У меня твоя помада осталась.
— Можешь выбросить, мне она все равно не идет.
— Еще как идет, — фыркаю, не подумав. А ведь зря сказал.
Повисает непродолжительное молчание. Спорю, она точно так же, как и я, вспоминает ночь, когда я заставил ее накрасить губы. Следующим вечером я обнаружил перемазанную бордовым постель, но простыни почему-то не поменял, и было кайф.
