— Двоим отовсюду отказали, — сообщает Мурзалиев. — Они не подходят по состоянию здоровья.
И так бывает тоже. Исследования в первую очередь направлены на изучение болезни. Отбор соответствующий.
— Мы можем что-то с этим сделать? — спрашиваю. — Может быть, найти что-то еще…
— На территории России больше нет подобных центров, сами знаете, — мрачно отвечает мне Рашид. — А покинуть Россию, чтобы обследоваться в той же Европе для них слишком дорого.
— Может устроить благотворительный вечер? Или какой-то иной сбор средств?
— В любом случае нам нужен Кирилл Харитонов, а ключики к нему сейчас у вас.
Он за этим и пришел? Чтобы просить меня о помощи? Интересно, как он себе это представляет? Ужин при свечах, пеньюар из тонкого кружева и в самый ответственный момент: милый, а ты не хотел бы помочь людям, которым отказал центр, пройти обследование в другом месте?
Знаете, я такой искусный манипулятор, что проще снять требуемую сумму со своего счета…
Кирилл
Иногда наше будущее определяется не более чем одним звонком. Удивительно, как несколько слов, распространившихся по электромагнитной волне, способны изменить расстановку сил. Еще вчера для меня были закрыты все двери, а сегодня вмешалась Москва. Я догадывался, что в Петербурге союзников не отыщу, из-за отца, но на такое все равно не рассчитывал. Эта женщина представляет фонд, некогда координировавший международное сотрудничество нашего центра. Мы их привлекли в основном для того, чтобы были соблюдены формальные стороны, но, видимо, это запомнили.
Снежана Войкова. Я всегда был уверен, что ей не нравлюсь. Она смотрела на меня пренебрежительно и только искоса, а говорила и вовсе без малейшего уважения… Кого угодно представлял своим благодетелем, но не ее.
— Кирилл Валерьевич. — Она поднимается из-за стола и протягивает руку, совсем по-мужски. На ней брючный костюм, волосы выкрашены в светлый, но у корней уже пробивается природный мышиный цвет. Стервой за километр разит, но я не в том положении, чтобы выбирать союзников по личной приязни.
— Добрый день, Снежана Анатольевна, — улыбаюсь как можно обаятельнее, и пока размышляю, стоит ли помочь пододвинуть стул женщине, в которой подозреваю ярую феминистку, она делает это сама. Резво и бойко. Она все так делает. А я к этому не привык. — Что собираетесь заказывать?
— Говяжий стейк, — сообщает она без обиняков. — А вы?
И смотрит так испытующе, будто боится, что я оскорблюсь в лучших чувствах. Полагает, что я вегетарианец? Боже мой, и в мыслях никогда не было. Самопожертвование — совсем не мое.
— Пусть будет то же самое, — киваю и подзываю жестом официанта. Не дам Снежане фору, говяжий стейк съесть непросто, но я его осилю, лишь бы больше на прочность не проверяла.
Пока я делаю заказ, Снежана сверлит меня взглядом. Слишком прямым, неприятным. Ужасно неловкое ощущение.
— Ваш звонок меня удивил, — начинаю, пытаясь избавиться от ощущения сверла на своем лице.
— Да меня и саму он удивил, — хмыкает она весьма дерзко. — Но так уж вышло, что нашему фонду в Петербурге нужен новый представитель, и кто-то сверху выбрал вас.
Ах вот оно что. Выходит, мне не показалось, и эта мегера действительно меня недолюбливает. Наверное, сейчас пытается представить, чем такой прохвост подкупил ее начальство. Жаль, что я вынужден быть безукоризненно вежливым. Эта Снежана нужна моему центру и Жен.
— То есть официальное лицо? — переспрашиваю.
— Именно. Лицо с хорошо подвешенным языком и определенной репутацией. Вы нам подходите идеально, — отмахивается она и наливает себе в стакан воды. Кажется, она еще и не пьет: по крайней мере, я ее ни разу не видел даже с бокалом вина. Помнится, мои прежние партнеры предпочитали скреплять сотрудничество алкоголем. И приятными разговорами. Что ж, жизнь действительно меняется. — В обмен на это мы обеспечим вам необходимую поддержку и… лояльность.
— Вот как… — вскидываю брови.
— Вы не стояли на месте, и мы тоже, — пожимает она плечами.
— И что будет входить в мои обязанности?
— Установление связей, разного рода сотрудничество… собственно, если мне не изменяют источники, именно то, чем вы занимались последние несколько лет для своего отца.
И это слишком хорошо, чтобы быть правдой…
— Я слышу в ваших словах «но», — подмечаю.
— Но всего лишь одно. И оно предельно простое: увольте Рашида Мурзалиева. Найдите нового главу исследовательского центра. Человек с подмоченной репутацией нам не нужен.
Я втягиваю воздух носом, и Снежана тут же цепляется:
— Это для вас затруднительно?
— Это очень напоминает о нашем небезызвестном знакомом.
— Может статься, и так, — снова пожимает плечами она. — Александр Елисеев — не тот человек, с которым мы хотели бы обострять отношения, но о его вмешательстве мне неизвестно. Хотя, меня лично никогда не просят снести кому-нибудь голову.
Удивительно. Я бы к ней в очередь на такое дело записался…
— Так Рашид — проблема? — уточняет она.
Проблема ли для меня Рашид Мурзалиев? Его знания и опыт держали на плаву исследовательский центр несколько последних лет, и смена руководства сейчас крайне нежелательна. А с другой стороны, учитывая все наши прошлые разногласия и то, что под его имя уже навряд ли будут выделены хоть какие-то деньги…
— Ничуть, — отвечаю и поднимаю бокал с водой.
— Что ж, надеюсь, сработаемся, — кривовато улыбается Снежана.
Жен
Пеньюар я, конечно, надевать не стала, но, в попытке уговорить Кирилла на сбор средств в помощь обманутым участникам исследований, заказала ужин и даже зажгла свечи. Я понимала, что время тяжелое, что Харитонову сейчас не до этого, но решила, что он обязан войти в положение. А в итоге получилось очень глупо. Впрочем, как и всегда.
Кир влетел в двери в исключительно замечательном настроении, болтал без умолку о какой-то женщине и каком-то фонде, о том, что теперь является полностью независимым человеком. А когда увидел накрытый стол — подумал, что я каким-то образом узнала о грядущем сотрудничестве и решила это отметить. Ему даже в голову не пришло, что причина может быть иной. Он обнял меня, долго целовал, а потом продолжил свой рассказ об этой Снежане, раскладывая еду по тарелкам. Мне ничего не оставалось, кроме как притвориться, что так оно и есть, и мы отмечаем реанимацию исследовательского центра. И хотя было чуточку не по себе, я честно пыталась радоваться вместе с ним, игнорируя дурное предчувствие… Ровно до тех пор, пока он не сказал, что от полного счастья и восторга нас отделяет не более чем увольнение Рашида Мурзалиева.
Я даже не знаю, что в этот миг на меня нашло, но остаток вечера для меня оказался испорчен. Я сжимала зубы и старалась не высказать все, что думаю по этому поводу. Да, черт возьми, Мурзалиев, конечно, временами ведет себя как полный кретин, но он столько сделал, чтобы исправить наши с Кириллом ошибки! В конце концов, это мы не сумели сдержать запретное влечение, мы не смогли защитить центр от старшего Харитонова, мы не оградили окружающих от последствий своего выбора … а отдуваться будет Рашид! Тот самый человек, который последние несколько дней без сна и отдыха, забывая о гордости, обзванивал собственных конкурентов в надежде помочь людям, которых подвели мы с Кириллом.
