— Ты в порядке? — спрашивает Жен, гладя меня по щеке пальцем.
— Все-то ты заметишь, — улыбаюсь. — Я просто задумался.
— Хорошо, — кивает она, заставляя кудряшки весело прыгать по плечам.
— Так, убирай это все, у меня на вас с кроватью огромные планы.
Она смеется, спускает на пол голые ноги, чтобы переложить лохматые бумажки на тумбочку, а я старательно отворачиваюсь, потому что настраиваюсь на серьезный разговор. Это необходимо сделать до того, как мой мозг от ласк превратится в вату. Я не настолько хорошо владею собой, чтобы вести заумные беседы, лежа в кровати с полуголой красавицей.
— Я начну, — говорит Жен, отбрасывая волосы с глаз и натягивая на коленки плед под моим плотоядным взглядом. — Ты переехал в исследовательский центр, потому что…
Ах, вот откуда мы начали. Улыбаюсь, но не очень-то радостно.
— У нас с отцом возникли некоторые разногласия.
Короткая пауза.
— Из-за меня?
— Из-за развода, — отвечаю уклончиво.
— Я тебя предупреждала.
— А я сказал, что не боюсь.
Она некоторое время молчит, думая о чем-то своем, но, к счастью, подробности не выпытывает, да и вообще переводит все в шутку:
— Так, значит, у нас с тобой теперь, как это называется, отношения? — смеется. — И мне нельзя держаться за ручку с другими мальчиками?
— В точку. Даже с пациентами, — отвечаю.
— Вот как! А если я скажу, что в рамках некоторых процедур любуюсь на голые мужские задницы?
— В принципе, я спокоен, — отвечаю в таком же шутливом тоне. — Навряд ли ты найдешь в своей практике задницу лучше моей.
Она долго над этим хохочет, повторяя, что я невыносим, но правоту слов признает.
— А теперь серьезно: мне неловко об этом просить, но пока ситуация не прояснится, давай повременим с выходами в свет. Хотя бы до официального развода с Верой. Можем видеться у меня или у тебя, если захочешь… Но ради спокойствия давай чуть-чуть подождем. Это не должно долго продлиться.
От этих слов у меня даже пульс учащается. Просьба очень неприятная, чувствую себя так, будто предлагаю побыть тайной любовницей. Я очень надеюсь, что Жен поймет.
— Кирилл, твой отец что, выставил тебя на улицу? — спрашивает она прямо. — Поэтому ты перебрался в исследовательский центр?
— Это такой способ запугать. Он передумает.
— А что, если нет?
Я поднимаю глаза на нее и смотрю прямо, открыто.
— Ты того стоишь.
Она смотрит в ответ огромными глазами, испуганно. И с трудом сглатывает в горле комок. Я понимаю, что срочно пора менять тему. О женщинах надо знать одно: нельзя давать их тараканам достаточное количество времени и простора, чтобы те устроили парадное шествие.
— Но я чего-то не понял, — говорю, укладываясь на бок и обхватывая жадной лапой лодыжку Жен. — По-моему, днем ты называла меня иначе. И мне это понравилось куда больше, чем сухое и сдержанное «Кирилл».
— О, ты что-то путаешь. Так тебя называла Вера… дооолгие годы, — язвит в ответ.
— А я не узнал. Мне показалось, что у тебя получается значительно лучше, — откровенно насмехаюсь, взбираясь рукой вверх, до самых пуговиц на рубашке.
— Льстец, — смеется Жен, но вскрикивает, потому что я резко притягиваю ее к себе и сгребаю в объятия.
— Давай-давай, говори. Не вынуждай тебя пытать.
— Ой не могу-не буду, у тебя такое смешное имя.
— Смешное? — возмущаюсь.
— Очень смешное! Кирочка, Кира, Кирюша, Кирюнчик.
Стараюсь не скривиться. Да уж, напридумывает же.
— Ты можешь сказать это, я в тебя верю. Или тебе кажется, что все еще рано?
Последние слова меняют ее настрой. Веселье исчезает, уступая место серьезности. Будто если мы дадим друг другу новые имена, это станет новой вехой или официальным началом.
— Кир.
И получается у нее как-то вопросительно.
— Жен, — отвечаю.
На этот раз она целует меня первой.
Жен
Когда я захожу в помещение и закрываю за собой дверь, натужный гул ветра исчезает, уступая место совсем иным, более приятным звукам. Тихая музыка, приглушенные голоса, стук бокалов о столешницу. Ресторанчик пользуется популярностью (особенно у молодежи), и по вечерам здесь всегда очень шумно, но днем вполне можно встретиться с кем-нибудь ради беседы в приятной обстановке. Как правило, мы с отцом приходим сюда раз в две недели, обмениваемся новостями за обедом. Иногда к нам присоединяется мама, но она особой страсти к нашему месту встречи не питает. Говорит, что кофе здесь варят недостаточно ароматный, да и ультрасовременный дизайн не по ней. Еще бы. Моя импозантная матушка, которая может заявиться куда-нибудь с мундштуком и волосами, уложенными по моде двадцатых годов, выглядит здесь до крайности неуместно. Кстати, я очень боялась, что отец позвал ее сегодня с собой, но оказывается, что нет. Выдыхаю с облегчением.
— Здравствуй, дорогая. — Отец поднимается из-за столика.
Он всего лишь помогает мне снять верхнюю одежду, а я уже чувствую себя не в своей тарелке. Мы будем говорить о Кирилле — к такому, пожалуй, не подготовишься… Родители никогда не рассматривали моих ухажеров под микроскопом, дабы их не пугать (знают, что это у меня и без их вмешательства отлично получается), но на этот раз ситуация слишком нетипичная, замять ее не получится. Поэтому, пока отец возится с моей курткой, я ерзаю по диванчику, пытаясь собраться с мыслями.
— Я взял на себя смелость заказать тебе гранатовый сок.
— Спасибо, — улыбаюсь несколько натянуто.
— А ты, кстати, замечательно выглядишь, — он как всегда начинает издалека.
Не выдержав, морщу нос. Да-да-да, я выгляжу великолепно, а еще до безумия любима родителями, но это не означает, что под конец беседы меня не вывернут наизнанку и не приложат железобетонными аргументами. Так почему бы не опустить ту первую часть, где мне напоминают, какая я счастливая дочь? В отличие от отца, я не умею мастерски переключаться с милого, домашнего воркования на жесткий, давящий фактами диалог.
— Естественно, я выгляжу прекрасно, счастливой и влюбленной. Пап, давай пропустим комплименты.
Мы оба знаем, что разговор о Кирилле Харитонове необходим мне не меньше, чем отцу. Даже сейчас, когда голова забита воспоминаниями о часах, проведенных в постели с мужчиной, от которого я без ума, я не считаю происходящее правильным. В страшном сне не могла подумать, что окажусь в роли любовницы-разлучницы… Я понятия не имею, что теперь делать, как себя вести и на что мне рассчитывать. Было бы неплохо услышать точку зрения человека, который видит ситуацию со стороны, беспристрастен, а еще желает мне добра.
