— Думаю, когда он доберется до дома, может позвонить мне на домашний номер, а я, как врач, возьму трубку, поскольку определителя у меня нет. — Грустная пауза. — Помнится, в прошлый раз хорошо пошел джин-тоник.
— Какой джин-тоник? У брата паленый портвейн разве что завалялся.
— А я надеялся, что могу рассчитывать на что-то получше…
— В шашки играете? — предлагаю более чем достойную альтернативу.
— Шашки? Ну хоть шашки. Любовную трагикомедию мы сегодня уже посмотрели.
— Мурзалиев, я вам мышьяк подмешаю!
— Даже если так, то уж точно не из-за острого языка.
Однако до дамок доиграть мы не успеваем — отрывает от процессa звонок в дверь. Оба застываем, а затем медленно и синхронно втягиваем головы в плечи.
— Думаете, это он нас проверяет? — шепчет Рашид.
— Наверное, это мой брат. Он часто приходит.
Но в глазок смотрю, поскольку не особенно верю своим словам… а обнаруживаю, что там отец. Черт! Черт-черт-черт! Должно быть, нас кто-то видел в ресторане сегодня. Ну или не сегодня. Я ужасно боялась, что найдутся очевидцы, и на мою голову обрушится родительский гнев, но надеялась, что Петербург большой, Мурзалиев — мой начальник… Слабые у меня оправдания, в общем.
Не то чтобы я захотела выпрыгнуть в окошко, но открываю медленно, заранее прокручивая в голове оправдательную речь и варианты причин, по которым мы с ненавистным Рашидом сидим поздно вечером у меня дома с шашками и портвейном… Получается примерно так: пап, но ведь мы оба одеты!
— Дорогая, как я рад тебя видеть. — Да, именно такие слова говорит он, когда сносит меня в сторону чуть ли не с дверью. — Объяснишь мне, что здесь у вас происходит?
Кирилл
Сегодняшним утром я не могу отделаться от назойливой мысли о том, что в последнее время вовсю пользуюсь положением начальника. Мной руководит разве что отец, но все его выговоры в мой адрес остаются за закрытыми дверями. И я слегка обнаглел. Готовился к процессу, не появляясь на работе, свалив все переговоры на секретаря, а сегодня пришел к десяти часам и в отвратительном настроении, потому что полночи задавался вопросом, чем и с кем занята моя любимая женщина, и заснул только под утро. Но это еще не предел «хорошего» на сегодня.
— Кирилл Валерьевич, вас уже пятнадцать минут дожидается Вера Павловна, — подлетает ко мне Дарья. Помнится, я взял ее на это место совсем девчонкой, и чуть ли не исключительно за расторопность, а сейчас ее мельтешение перед глазами впервые раздражает. Спокойно, дело не в Дарье.
— Вера? — переспрашиваю, напрягая память.
Дьявол, я же сам ее позвал… Просто не думал, что вечер закончится поцелуями с моим доктором в коридоре, и это застрянет в голове на повторе на всю ночь. Мне все еще хочется провести руками по своим бедрам, чтобы удостовериться, что колючая ткань юбки Жен мне там лишь мерещится. От этой мысли все тело переходит в режим боевой готовности.
Да уж, более «удачный» момент для разговора Вера выбрать не могла.
— Мне кофе, — говорю. — И медрокиспрогестерон… — добавляю тихо (препарат, применяемый для химической кастрации — блокирующий выработку гормонов сроком примерно на три месяца).
— Кофе и что? — оказывается, меня расслышали.
— Профессиональный юмор, Дарья. Не обращайте внимания.
Спорю, ляпни я такое при Вере, вопросов было бы очень много. Сейчас, пять лет спустя, после того, как я ушел из науки, химик из нее получше моего будет… А, может, и всегда был — теперь уже неважно.
— Я вас поняла, — отвечает Дарья.
Открываю дверь кабинета, мысленно готовясь к разборкам, и вижу настороженный взгляд жены. Она сидит в кресле для посетителей с одним из медицинских журналов, но при виде меня поднимается. Вчера я пытался быть с ней милым, но даже тогда ничего путного не вышло, а сегодня у меня и вовсе настроения миндальничать нет.
— Ты задержался, — начинает она с обвинений.
Вера так переживала, что я оставлю ее сидеть в одиночестве в кафе. Ну что ж, в общественном месте ей ждать не пришлось.
— Поздно заснул, — отвечаю, доставая из кожаного портфеля материалы по делу, не глядя на свою будущую бывшую жену. Предполагается, что в этот момент она должна представлять меня в объятиях какой-то путаны.
— Понятно, — сухо отвечает Вера.
Мне вот интересно, у нее действительно напрочь отсутствует женская интуиция? Жен же, вернувшись, взглянула на Рашида так виновато, будто я успел ее поиметь десятью разными способами, причем на глазах у всего ресторана. Боюсь, так и было бы, не останови нас какой-то ханжа. Я бы мог сделать с Жен что угодно — и она бы позволила. Боже, я всерьез подумывал затащить ее в туалет. Кретин.
— Кирилл, ты где? — возвращает меня в сегодняшний день Вера.
— Юристы закончили слушание и теперь начинают подготовку документов о разводе, — сообщаю, опуская сантименты.
— Я думала, что мы обсуждаем варианты и держим все в тайне! — вскидывается Вера.
К счастью, стук в дверь поливает наш спор холодной водой, не давая разгореться пожару. Это Дарья с чашкой кофе. Благодарю ее и прошу нас больше не прерывать.
— Может быть, и мне рассказать родителям? — слышу, едва закрывается дверь более спокойное, но ироничное.
— А ты еще этого не сделала? Расскажи. О таких вещах, как обрушение здания или брака, согласно моему опыту, лучше сообщать лично, — не удерживаюсь от колкости.
Вера краснеет.
— А то, что это будет иметь серьезные последствия для наших семей, ты подумал?! Не делай вид, что ты дурак, Кирилл. Львиная доля активов была вложена только потому, что мы поженились, и это серьезный вопрос. Ответственность перед множеством людей.
— То есть ты пытаешься напомнить мне о том, что я женат не только на тебе, но и на чертовой туче рабочих? Активы решают все? Впечатлен тем, как у тебя складно получается цеплять одно за другое.
— Все всегда взаимосвязано! Нет нас — нет сотрудничества…
— Да что ты говоришь! Посмотри-ка, активы и по сей день крутятся, хотя “нас” уже три года как нет!
— Так, значит, три года назад ты мне изменил впервые?
Как же я не хотел затрагивать эту тему в разговоре, но уж об изменах… Я не говорю, что имел право обманывать жену, не ищу оправданий, но мы не раз ради карьеры сбрасывали звонки, когда были очень нужны друг другу, улетали слишком рано, а прилетали поздно, не посещали мероприятия, на которые приглашают только парами… Думаю, если бы мы были внимательнее или любили друг друга по-настоящему, всего этого не произошло бы, но так получилось, что в какой-то момент я стал искать тепло в других людях, и наши отношения с Верой дали трещину.
И тем не менее до Жен я никогда, ни единого раза не встречал женщину, ради которой бы даже мысль допустил расстаться с женой. Но Жен случилась. Ворвалась в мое сознание запахами, звуками, касаниями пальцев, стала воспоминаниями, ассоциациями, и только потом все это удивительно красивое нечто соединилось с картинкой. Последнее звено встало на место… ее удивительные, добрые и грустные глаза, эфемерная хрупкость и бледность. Я захотел быть с ней, осознавая все риски, все последствия, реакцию общества и родителей. Она стала мне нужна, как никто и никогда не был раньше. Она стала той, кого я хотел видеть рядом вместо Веры, и это явилось болезненным открытием. Быть может это значит, что мы с самого начала ошиблись с выбором спутников жизни, но первое предательство по отношению друг к другу совершили все-таки когда поставили карьеры во главу угла. Вот когда мы изменили впервые.
