Он смешно заморгал, от чего у меня по телу разлился жар.
В знак протеста я ссутулилась. Если уж светский разговор перешел на мои трусики и бюстгальтеры, остается лишь заказать себе номер в доме для престарелых медиумов.
– Дошло! – воскликнула Рокси. – Мне все понятно. Я вот ношу платья только потому, что это нравится Ричарду – это мой муж, настоящая куколка! Но будь моя воля, я бы, как и ты, влезла в удобную старую одежду, и плевать мне на всех с высокой колокольни.
– Никуда тебя позвать нельзя, прямо наказание! – Джой зашвырнула в Рокси булочкой. – Извинись немедленно, дуреха!
– За что?
– Да ничего, все в порядке. Если не возражаете, я отведу Эсме и мистера Вугамса домой. – Я одарила Кристиана деланной улыбкой. – У меня имеются черные шерстяные брюки – надеюсь, это прольет бальзам на твой изысканный вкус. Это самая нарядная вещь в моем гардеробе.
Он поднялся вместе со мной.
– С радостью провожу вас до гостиницы, а перед представлением мы отужинаем в ресторане.
– А-а-ах! А нас ты почему не водишь по ресторанам и не приглашаешь на представления?
Кристиан улыбнулся Рокси.
– Тогда бы мне весь вечер пришлось отбиваться от ваших поклонников.
Она улыбнулась в ответ, обмахиваясь рукой:
– Как он любезен! Тебе с ним понравится.
Я сочла благоразумным промолчать.
– Я и сама доберусь до гостиницы.
– Не сомневаюсь. Однако мне будет спокойнее, если я вас провожу. А потом мы вместе отправимся развлекаться.
– Мы будем только рады, если вы составите нам компанию. – Эсме встала и поправила пояс халата. – Джентльмен всегда сумеет защитить, если что.
Я фыркнула.
– Не нужна мне его защита! Я в состоянии сама о себе позаботиться.
– Я настоятельно прошу соизволения проводить вас.
– Засунь свою настоятельность куда подальше, где солнышко не светит, – ласково отозвалась я.
Эсме охнула:
– Элли! Леди никогда не должна упоминать ректальную область, как бы ее ни провоцировали!
Кристиан обернулся к Джой и развел руками.
– Видите, с чем мне приходится мириться?
– Боже, ну зачем он так! – покачала головой Эсме. Джой и Рокси кивнули в знак согласия.
– Мириться? – Я подошла и вперила в него взгляд. – Мириться? Никто не просит тебя со мной мириться, граф Чокула
[5]
. И вообще, проживу и без тебя! Глаза бы мои тебя не видели! Так что можешь засунуть свое смирение туда же, куда и настоятельность!
– Милочка, повторяю: леди…
Кристиан шагнул ко мне. Глаза его сверкали. Я чувствовала его ярость даже через защитные барьеры. Его дыхание щекотало мне лицо, а голос опутал прочной шелковистой сетью.
– Я столь долго сносил твои оскорбления лишь потому, что ты страдаешь комплексом неполноценности по причине своей причудливой внешности. К тому же ты меня побаиваешься. Но больше я не потерплю от тебя грубости. Ты нарушила мои планы и даже не извинилась, суешься без спросу в мою личную жизнь, а если с тобой по-доброму – начинаешь огрызаться и дерзить, словно подросток. Довольно! Пора положить этому конец. Может, ты и не моя Возлюбленная, но между нами, хотим мы этого или нет, существует некая связь. Темные относятся к женщинам с заботой, посему я провожу тебя до гостиницы, и точка.
Я говорила, что ненавижу деспотичных мужчин, которые стремятся подчинить женщин своей власти? Я бы никогда этого не сделала, не обрушь он на меня целый шквал словесной критики. Гордиться, конечно, нечем, но что мне еще оставалось? Некогда я всецело зависела от мужчины, страшилась не выполнить его малейшей прихоти – за каждым ослушанием незамедлительно следовало наказание, нередко побои. Стоя над безжизненным телом Тимоти, я произнесла торжественную клятву, что никогда больше не позволю мужчине забрать такую власть над собой. Я поблагодарила Джой за чай.
– Надеюсь, мы с тобой еще встретимся, – сказала она, покосившись на Кристиана.
Тот вскинул бровь. Я заскрипела зубами: этого еще не хватало! У них, оказывается, есть свой язык жестов! Впрочем, мне-то какая разница?
Я оторвала от свитера помпон.
– Попрощайся, Эсме. – И начала читать над помпоном заклинание, чтобы превратить его в хранительницу. Я тихо шептала слова, повернувшись ко всем спиной – ненавижу работать на публику. Наконец помпон ярко вспыхнул, вобрав в себя дух Эсме. Я обернулась и взяла пальто. Кристиан сделал то же самое. Я не обращала на него никакого внимания. Рокси, болтавшая без умолку, вызвалась проводить меня до двери. Спрятав правую руку под пальто, я сумела незаметно начертать на двери несколько символов, обладающих властью запечатывать проходы. Перешагнула порог и, затаив дыхание, стала ждать, подействует ли это простенькое заклятие на вампира, как на прочих смертных.
Кристиан остановился перед дверью. Лицо его приняло престранное выражение. Он нахмурился и попытался протолкнуться сквозь преграду, сотканную моим заклятием.
– Кристиан? Что с тобой?
Он прищурился и поднял на меня глаза. Я улыбалась.
– Что ты натворила?
– Я? Хамоватый подросток-переросток с комплексом неполноценности? Трусишка? А что я такого могла натворить?
Он перешел на сексапильный шепот – у меня по спине аж мурашки от восторга забегали.
– Ты что-то намудрила с дверью, медиум. И теперь я не могу перешагнуть порог.
Я улыбнулась еще шире и нагнулась к нему.
– Впредь не смей мне приказывать. У меня есть своя голова на плечах. Я больше никому не позволю поработить мою волю.
Я весело помахала на прощание Джой, наблюдавшей за нами с обеспокоенным видом, и направилась к выходу из подъезда. На улице было промозгло, моросил дождь. Через несколько минут я со вздохом облегчения откинулась в кресле – мне крупно повезло, что я так быстро поймала такси: я приметила его, когда оно высаживало прежних пассажиров. Интересно, как скоро Кристиан заметит, что заклинание – временное? Большинству контактеров известны лишь защитные заклинания да разнообразные заклятия для вызова духов. Дверь скоро разблокируется, да к тому же в квартире Джой два выхода… Наверно, Кристиан быстро смекнет, что к чему.
– Ненавижу, когда мои догадки оказываются верны, – вздохнула я, затворив за собой дверь номера. Перед гардеробом стоял Кристиан и рылся в моей одежде.
– Эсме верно подметила: твое нижнее белье просто ужасно. Почему ты не носишь шелк и сатин, как другие женщины?
