– Спасибо, – улыбка чеширского кота стала еще шире. – Сегодня наша с вами жизнь наполнена планами, не так ли? У большинства из вас, друзья, уже есть четкий план на жизнь. Экзамены, поступление в университет, хорошая работа и карьерный рост. Мы стараемся жить по тщательно выстроенной для нас схеме: пытаемся соответствовать ожиданием родственников, боимся показаться окружающим неудачниками. Да, страх живет во всех нас. Мы очень-очень боимся не оправдать возложенных на нас ожиданий и бежим вперед, не оглядываясь по сторонам. Пункт первый – хороший институт. Пункт второй – престижная работа. Пункт третий – много денег.
– Тимофей, простите, что прерываю. Но тему эссе у нас “О любви”, – тактично напомнила преподавательница.
– Прекрасное напоминание, Евграфия Романовна. Очень точное. А где любовь? Где в наших планах живет любовь и вообще, можно ли её спланировать так же, как мы пытаемся спланировать нашу жизнь? Если вдруг попытаемся, знаете, как это будет выглядеть? Мне тридцать лет. У меня есть работа (её одобрил папа), квартира и машина, которую мои друзья считают крутой. Я решаю завести семью и детей. Не потому что хочу, а потому что меня все чаще спрашивают: “Почему ты не женишься?” и добавляют. “Пора бы!”. А я что? Я снова не хочу никого разочаровывать. Я составляю новый план, перечисляю качества, которыми должна обладать моя будущая жена: блондинка, голубые глаза, из хорошей семьи и чтобы грудь третьего размера.
– Котиков! – под смешки класса возмутилась преподавательница.
Ивакова аж выпрямилась, демонстрируя всему классу, что вот она я – идеальная девушка.
– Все-все. Дальше только о приличном. И вот я сижу рядом со своим идеалом, мысленно ставлю галочки и понимаю —100 из 100, ну или 98 из 100. Женюсь. Ровно через два года по плану у нас рождается ребенок, потом второй и вроде как все, отстрелялся. Так как вы думаете, это любовь? По-моему, нет. Это страх разочаровать всех вокруг. Потакание обществу, своим комплексам и что угодно еще, только не любовь. Я считаю, что любовь во все времена одна и выглядит она совсем не так. Нет, я знаю, что выглядит она совсем не так!
Если любишь кого-то по-настоящему, то перестаешь бояться: папу, друзей, общество. Любовь рушит любые планы, сносит стены и стирает границы между людьми. Любовь делает нас уязвимыми и дает силы на удивительные вещи. Любовь открывает нам глаза на людей, которые рядом с нами. Заставляет увидеть человека таким, какой он есть, без кучи масок, инстаграм-фильтров и образов, созданных злыми языками.
Любовь – это лабиринт на зыбучих песках. Ты бежищь по нему вперед, как одержимый. Тебе страшно, но каждый новый поворот влечет тебя, а ноги увязают все глубже. И только тебе кажется, что нашел верный путь, как тут же заходишь в тупик. Злишься, пугаешься, боишься заблудиться, но еще больше боишься оказаться на свободе. Лишиться этой любви, лишиться человека, который ждет тебя в сердце лабиринта и почему-то не дает путеводную нить, заставляя ходить по кругу. Любовь – это мышеловка, в которую попадает даже кот.
Сегодня я выброшен из лабиринта. Сегодня годовщина смерти моей матери. Сегодня мне можно все. Сегодня я забываю про страх. И хочу открыто сказать, что очень устал жить по плану и улыбаться тем, кому нужно, а не кому хочется. Сегодня я хочу сказать правду о своей любви.
Микки вжалась в деревянную спинку стула и снова глянула в окно. Может, все-таки прыгнуть? Потому что Котиков, “читая” свое эссе, неотрывно смотрел на неё и теперь медленно шел вперед, чеканя:
– Моя любовь – это вспышка и удар кирпичом по голове. Моя любовь не дает путеводных нитей. Моя любовь не боится никого и всегда идет вперед. Моя любовь – самая сильная и удивительная девушка, что я когда-либо встречал. Моя любовь – это ты.
В следующее мгновение он дернул Диану за руку, а так поднялась, как послушная кукла. Хотела дернуться и сбежать, но попалась. Кот поймал мышку и поцеловал на глазах у всех.
Оглушил. Она не слышала ни улюлюканий одноклассников, ни возмущений Евграфии Романовны, ни визга Иваковой. Микки не слышала ничего, кроме стука собственного сердца.
Это было больно. Так словно кто-то воткнул нож в самое сердце и с каждым настойчивым движением проворачивал, чтобы перо раз за разом проникало все глубже и глубже. Откуда-то, наверное из древних инстинктов выживания, Микки знала, что нужно делать. Знала, как спастись от этой сводящей с ума боли. Знала и сделала это, послушно приоткрывая губы навстречу поцелую. Судорожно сжала бледными пальцами мягкую ткань чёрной рубашки и сошла с ума.
Неужели так бывает? Так, чтобы ударом друг о друга. Так, чтобы дыхание в дыхание и тело к телу. Так, чтобы забыть обо всем на свете: не чувствовать боль, стыд и бесконечную усталость. Только огненное счастье, до головокружения, до абсурда и желания беззаботно смеяться в мягкие губы с запахом мятной жвачки.
– Ты со мной Микки. Только ты и никто другой. А я с тобой, чтобы это ни значило.
– Сумасшедший чеширский кот…
– Моя не-принцесса. Бежим!
Звуки обрушились на неё разом. Микки не успела растеряться, как её дернули прочь из класса. Они бежали по узким коридорам, топая так громко, что бабушки из тех персонала начали грозить им тряпками. Но им было все равно. Главное бежать и бежать вместе подальше от улюлюканий, криков и посторонних глаз.
Тяжело дыша остановились у знакомой уже лавочки и Микки проглотила сотню возмущений, вновь получив поцелуй. На этот раз медленный и нежный, он лишал воли еще сильнее, чем предыдущий. Всё, что она могла, это обнимать парня напротив, дышать им и не думать ни о чем больше.
– Воу! Воу! Не при свинтусах! – хрюкающе рассмеялись за спиной. – Училка пошла директору жаловаться, а я вам шмотки принес.
Действительно, парень держал в руках их сумки и так довольно улыбался, будто целовался с девушкой только что он сам, а не его друг.
– Спасибо, – Котиков забрал сумки одной рукой, другой продолжая держать Микки, будто боялся, что убежит.
А она не могла бежать. На ватных ногах если бы и рванула в сторону, то через два шага уже пропахала бы носом грязную землю. По щекам внезапно потекли слезы и, стоило Свину скрыться за кустами, как она выдохнула и рывком освободила свое запястье их некрепкой хватки.
– Так нельзя. Тебя убьют. Просто убьют.
– Кто убьет? – он бросил сумки на лавку и вновь поймал девушку. – Те бандиты? Гиена или как его там?
Уткнулась носом в его плечо, вытерла слезы о черную рубашку и стиснула зубы. Она не может рассказать про Зверя, тогда Котиков задергается, они что-то заподозрят и просто уберут обоих. Прав был Акела, таки как они нельзя любить.
– Я не боюсь, Ди. Вообще никого. Я справлюсь, потому что ты мне нужна. Такая какая ты есть: колючая, временами резкая и с рюкзаком проблем за плечами.
– Ты не знаешь, по что ввязываешься.
– Ввяжусь куда угодно. Хочешь, тоже вступлю в банду? Начну торговать травой или чем там сейчас занимается твой бывший?
