Над сектантами поднялся гул. Люди переглядывались, вставали на ноги. Лавина верующих откатилась, смешалась.
— Х… х….очешь х… х… хаоса — вв…введи демо…демократ–т–т-тию, — сказал оказавшийся рядом За–за–заика. — С…с…ск…сколько б–б–будем ж… ж…ждать?
— Нерукопожатные слова говоришь, — повернулся к нему Жиробас. — Накажу. Верующие решают быстро.
* * *
Командующие моими армиями явились под утро. Божечки–кошечки, как звучит — командующие моими армиями. Сразу чувствуешь себя важной птицей. Можно даже забыть, что ночевал под можжевеловым кустом и всю ночь отмахивался от ветвей и вздрагивал, слушая стук топоров и гомон бурлящего неподалёку лагеря сектантов. Очнувшиеся от спячки люди Еммануила вдруг, внезапно, захотели тепла и еды. Кого они настреляли в местных лесах и думать не хочу.
Вообще не так должны отдыхать люди, у которых есть личные командующие. Разбуженный я осоловело предстал перед двумя предводителями. И улыбнулся.
— Что Еммаунил послал тебя знал я. Знал, — сказал Райволг. Бард шестидесятого уровня, целованный тьмой. Зловещего вида лютня дышала чёрным пламенем. Из–под капюшона змеились рыжие огоньки. Нормально он так набил артефактов с героев Фредлишемана и Выводка. — Встречу знал в первую.
Он стоял гордо выпрямившись, как равный. Присланный же ордой Еммануила отец Гулли предпочёл опуститься на колени и старательно не поднимал глаз. Признаюсь — выбору масс я удивился. Думал, что они выделят короля Четлена, но… Что есть — то есть. Кто я такой, вставать против народного волеизъявления? Тем более такого оперативного.
— Помотала тебя жизнь, да? — с сочувствием спросил я Райволга.
— Вера сильнее моя тьмы. Смерть даже служить способна свету, — ответил тот.
Гулли молчал.
— Встань, — сказал я ему. Бывший наёмник тяжело поднялся, но по–прежнему изучал носки грязных сапог. — Собери воинов и…
— Все они — воины! — прохрипел он. — Каждый будет сражаться за веру до конца.
Я вспомнил стариков, женщин, детей среди служителей Еммануила. Поморщился. Тоже мне, Стефан из Клуа. Или как того пастуха звали, что в средние века детишек поднял в крестовый поход на Палестину.
— Надеюсь, вас отпустит, когда мы Серого снесём, — сказал я. — Детей, стариков и женщин — отправь в столицу Четлена. Так хочет Еммануил.
Гулли перекрестился, покорно кивнул. А я вспомнил про Мари…
— Так, чтобы меня по судам не затаскали и в гугле не забанили — женщин отправляй не всех. Кто похож на бойца — того бери. Ну там спроси у них, чем раньше занимались, кем видят себя в нашей компании через пять лет, попроси рекомендации от предыдущего пророка.
Гулли растерянно нахмурился.
— Да жёваный ты крот, — протянул я.
— Ты не слишком серьёзен, да? — спросил подошедший Жиробас. Он широко зевнул, потянулся. С радостной улыбкой посмотрел на отблески рассветного солнца. К щеке монаха прилипла веточка. Лениво смахнув её, толстяк помотал головой, как пёс. И живо предложил. — Давай и тут переведу.
— Пожалуйста!
— Пророк говорит, что лишь те, кто выбрал путь клинка до того момента, как был призван Еммануилом, могут отправиться в последний бой. Остальным следует отправиться в Полуденный, дабы нести весть о войне пророка и укреплять веру.
Чёрт языкастый. Я с некоторым восхищением посмотрел на монаха из Светлолесья. Крутой дядька. Говорил так убеждённо, так серьёзно. Без глума совсем. Я б с ним выпил, вот честно.
— Слушаюсь… — кивнул Гулли.
— Как закончишь, веди всех к Твердыне. Мёртвые пойдут первыми, нельзя терять время.
Наёмник перекрестился, склонился и ушёл. Райволг проводил его коротким движением головы.
— Рад тебя видеть, дружище. Я боялся, что всё, сгинул ты. Писал тебе…
— Зов Принёсшего Жертву слышал я. Шёл на него. Он ждать сказал. Ждал я. Не говорил говорить. Прости. Вижу сейчас ошибку свою. Выступаем мы когда? Война священная легендами упомянутая делает честь мне участием в ней!
— Скоро… — хлопнул я барда по плечу. — Скоро! Выбьем заразу у Твердыни и начнём крошить тварин внутри. Уж будь спокоен, дядя Егор там всех накажет. Огнём и веслом!
Бард склонил голову. Последний товарищ с северных земель. Все остальные полегли у Твердыни. Вся Свора. Отыскать погибших северян будет не просто. Ещё и по морде опять получу, после реса. Бергхеймцы небось наслаждались загробными серверами и в ус не дули. И тут злобный Егорка опять потащит ребятишек в бренную вселенную. Просто потому что может.
Или не надо? Викинги всю жизнь стремятся к своей судьбе, а я их обратно выдёргиваю. Вон, барду определённо репутацию пред его раем испортил. Интересно, а у последователей Еммануила после удаления последнего с серверов — осталось какое–нибудь посмертное местечко? Надеюсь, что да.
Надо сказать, роль Повелителя Мертвых, пусть и эпизодическая, мне нравилась не очень. Это как в старой шутке про воина, желающего отомстить за смерть своего брата. Когда ему эльф говорит: «С тобою будет мой лук», дворф: «И мой топор», а некромант добавляет: «И твой брат!». Шутка смешная, но ситуация, как говорят — не очень.
Я ещё раз хлопнул Райволга по плечу, развернулся. И столкнулся со Студенткой. Та немедленно дёрнулась, отвела взгляд, охватив себя за плечи. Попыталась развернуться, но неуклюже. Чуть ни упала, я успел подхватить девушку, почувствовав, как та окаменела. Отстранился, вытянул перед собой руки.
— Я это, не со зла.
— Вы… — сказала она нервно. Сглотнула, бросила короткий взгляд и снова отвернулась. Причем не так, как делают девочки чтобы пострелять глазками. Скорее, как зашуганный ребёнок.
— Я, — честно признался я. — Действительно я. Вроде бы.
Она неуверенно улыбнулась. Отступила на шаг. Симпатичная, конечно. Явно поехавшая, но и я не эталон психического здоровья.
— Вы… Вы будете драться с Гхэулином?
— Ну… Планирую, — уклончиво ответил я.
— Пожалуйста… Убейте. Убейте их всех. Пожалуйста! — голос девушки сорвался, и это испугало её ещё больше. Она торопливо отступила, развернулась и убежала прочь.
— И эти люди зовут меня чиканутым, — пробормотал я ей вдогонку. — Я хотя бы препаратики употреблял.
— Боль страшную чувствую я, — сказал Райволг. — Отмечена тьмой больше чем душа моя.
— Как собачонка забитая, — подал голос Жиробас. — Вроде к людям и тянется, но руку поднимешь и прочь бежит, хвост поджав. Как её зовут?
— Наташа, — ответил я, провожая взором хрупкую фигурку. — Что у них там было–то такое? Кровавые ритуалы? Жертвоприношения? Каннибализм? Имплементация кода по SAFe?
— А это что?
— Это ещё хуже, чем каннибализм, — со значением произнёс я. — Выберешься — погугли. Труби сбор, глашатай Пророка. Нам нужно кроваво отомстить вероломным предателям. Аж лапки чешутся!
