– Твоей душе не терпится быть поглощенной, Враг?
Аваддон раскинул руки, сомкнул, и по ним растеклась волна пламени, материализуясь в огромную огненную секиру.
Туман растворился в воздухе, успокоились гейзеры странной субстанции, но я пока не владел телом.
– Во имя Преисподней! – заорал Аваддон и побежал на меня.
Бой начался. В тот же момент Оцепенение спало, и я рванул навстречу. За мгновение до того, как обрушилась секира босса, вошел в Ясность, подлетел к оскаленной морде и выдал полную серию Комбо.
Отлетев и зависнув в воздухе, вышел из убыстрения, отдышался, дав восстановиться духу, уклонился от рогов разогнавшегося босса и контратаковал.
В первые минуты боя ужасающий адский генерал Аваддон не показал ничего сверхъестественного, атакуя то копытами, то рогами, то огненной секирой, внезапно появляющейся в его руках.
Я берег дух для уклонений от физических атак босса и на контратаки. От Аваддона исходила Аура Преисподней, подобная той, которой владел Деспот, поэтому в ближнем бою мне приходилось атаковать короткими наскоками, нанося несколько ударов Буйными кулаками.
Получив критический урон Молотом в рыло, Аваддон взбеленился, хлопнул в ладони и выбил меня из Ясности! Эхо Чистилища, как оказалось, на три секунды лишило меня владения навыками, я рухнул на землю и покатился к стене.
– Что ж, давай поиграем! – взревел босс.
Закрывшись щитом, перегородившим к нему путь, Аваддон ударил по земле руками. Пол ушел из-под ног, зашевелился, выгнулся огромными буграми, из которых, словно птенцы из яиц, проклюнулись пятиметровые копии рук-щупалец, повернули ко мне ладони с глазом посередине, бросились, будто атакующие змеи. Уклониться от них в обычном состоянии было невозможно, но в вовремя вернувшемся убыстрении – проще некуда. Руки накрыли то место, где я лежал, скрючили пальцы, заскребли по камню и, никого не обнаружив, втянулись – развороченный пол разровнялся. Главным было – сохранять спокойствие, когда босс выбивал меня из Ясности своим Эхом Чистилища.
Вскоре Аваддон показал другую способность – Бесовское пламя – отклонившись назад, выдохнул зеленоватый кислотный пар. Впервые попав в облако, я едва не погиб. Потом сообразил: поза босса предупреждала о том, что он собирается сделать, и у меня оставалось около секунды, чтобы уйти в безопасную зону и атаковать самому. Проблема была в другом – в облаке смертоносного газа появлялось тринадцать мелких бесов, усиливающихся с каждой секундой. Дохли они с пары Молотов, но давить мобов надо было, пока они еще маленькие.
Также Аваддон запускал Струи Хаоса. Я лавировал между ними в Ясности, а раскаленный воздух от них не наносил мне ощутимого урона из-за использованной награды – Адской стойкости. Под действием Устойчивости цифры урона от Струй Хаоса были мизерными.
Когда жизнь босса скатилась до 75%, он налился слепящим светом и вспыхнул ярко-белым огнем. От Дыхания Преисподней (-9% очков жизни ежесекундно в течение 10 секунд) вся пещера превратилась в доменную печь, жаром мне сожгло экипировку, но я выжил благодаря все той же Адской стойкости, снизившей урон до терпимых значений.
Ослепнув, я не мог драться, пламя вокруг, казалось, материализовалось и давило со всех сторон. Не в силах устоять, я упал и скрючился в позе младенца. Именно тогда подумал, что десяти секунд в центре ядерного взрыва без Адской стойкости союзники точно бы не пережили. Так я успокаивал совесть, пока босс кастовал.
Я и сам теперь держался только благодаря Комбо. Свойство Похищение жизни, повешенное на прием еще в песочнице, переводило часть нанесенного урона в очки жизни, и это спасало.
Я снижал жизнь босса до 50% минут десять, но, по ощущениям, прошло полдня! А все из-за того, что я берег дух, давая ему немного восполниться между контратаками. Под конец второй фазы боя Аваддон еще раз врубил Безволие, и мне снова пришлось грызть монету, чтобы снять дебаф.
– Не думал, что пригодится… – задумчиво проговорил босс, представ в другом образе.
Это был все тот же Аваддон, но под гуманоидным обличьем проступило демоническое: ноздри вывернулись, голова будто распалась на две части – прорезалась пасть, первый ряд зубов теперь напоминал частокол клыков, второй – цепочку тонких игл. Тело раздалось вширь, прибавило в размерах, обросло пластинами из Искаженного адамантита.
– В моих жилах течет четверть бесовской крови, смертный. Посмотрим, что ты скажешь на это!
Полыхнув Дыханием Преисподней, чтобы я не расслаблялся, Аваддон исторгнул жидкое Пламя одержимости. Из области, залитой синим огнем, я выскочил, но все равно получил дебаф:
Одержимость 1 уровня
Вы получаете на 15% больше демонического урона.
И без того вымотанный напряженным боем, я чуть не отчаялся, ведь любая ошибка могла привести к полному поражению! Летая и уклоняясь от атак Аваддона, ускорившихся в разы, я готовился в любой момент активировать Ясность, чтобы выскочить из Пламени одержимости, если вдруг босс соберется снова его выдохнуть. Оно вешало дебаф с упоминанием уровня, наводя на мысли о том, что дрянь суммируется при каждом контакте с пламенем.
Но Пламя одержимости было только цветочками. В новой форме Аваддон обрел новые способности. Замерев и вытянув руки, он скастовал черный сгусток, Хаотический разлом, и подо мной образовалась мерцающая черная дыра, в которую меня медленно затягивало. Урон нарастал с приближением к разлому, и на время я забыл об атаках, тратил все силы на то, чтобы вырваться. Хорошо хоть босс стоял с вытянутыми руками, кастуя, а не атакуя, и у меня имелся Полет.
Усиливая натиск, Аваддон ударил по мне Исторжением души – лучом света, от которого я не уклонился даже в убыстрении. Свет оказался душой, когда-то поглощенной демоном. Озлобленная и искаженная сущность впилась в меня в борьбе за тело и затащила в великое ничто.
Там, оставшись без способностей, я ошалел. Что делать? Под ногами ничто и вокруг ничто, я сам в виде света, и оформившаяся в силуэт рептилоида сияющая душа с черными прожилками, рвущая меня на части. Перед глазами появилась шкала:
